– Не ругай себя – вовремя ты отдала бы письмо или нет, думаю, человека ты этим бы не спасла от… от предначертанного судьбой.
– Предначертанного судьбой! Предначертанного судьбой! – передразнила Вика подругу. – С каких пор ты стала верить в предначертания свыше? Может, и астропрогнозы читаешь?
– Читать-то я все читаю. Ты же знаешь – без чтива я и дня не проживу, но другое дело, как к этому относиться – всю жизнь строить по «предначертаниям» просто глупо, но если это может подарить неуверенному в себе человеку возможность принять решение, пусть оно сто раз неверное на взгляд других, то и из гороскопа можно извлечь определенную пользу. Ты знаешь, был у меня один червячок в голове, с которым я жила многие годы. У меня не было детей, и я не хотела, чтобы они были. Мне было комфортно так, как есть. Но потом настал момент, когда мне ужасно захотелось иметь свое родное существо, у меня сжималось все внутри, когда я смотрела на малышей своих подруг и думала: вот ты и наказана за эгоизм и гордыню, тебе никогда не держать на руках такой сладенький комочек, пахнущий молоком и конфетами… Маркус тоже очень хотел ребенка, но никогда не задавал мне бестактных вопросов по этому поводу. Врачи сказали, что надежды мало – когда-то в молодости я сделала неудачный аборт, потом принимала гормоны… Два года назад я занималась делом убитой журналистки Полины Берг и загадала – если сама найду убийцу, то получится то, что я загадаю. Я даже боялась в мыслях называть все своими именами – просто получится – и все! Я вычислила убийцу и почти сразу забеременела. Конечно, в жизни случаются самые удивительные совпадения, но…
– Но и чудеса иногда случаются! Ура! Я когда узнала, что у тебя такой маленький ребенок, прямо обалдела. Ведь у наших одноклассников уже дети взрослые, а Машка Степанова – помнишь, тихая такая троечница, так уже и вовсе бабушка! А моему Сашке уже восемнадцать…
– Н-да! А я его помню таким, как мой Михаэль сейчас…
– Все правильно ты сделала. Женщины, у которых маленький ребенок в зрелом возрасте, дольше не стареют. И вообще это выглядит очень… как бы сказать – респектабельно, что ли…
– Респектабельно? При чем здесь респектабельность?
– Потому что это достойно уважения. Женщина добилась уже многого в жизни и завела ребенка совершенно сознательно, а не потому что просто по молодости или неопытности залетела. Как это было у нас в свое время. Знаешь, если бы я сейчас нашла стоящего мужика, то тоже родила бы…
– Ты серьезно? У тебя же Сашка уже взрослый… Хотя я тебя понимаю. Значит, будем искать достойного кандидата. Кто там у нас следующий в списке?
– Пожалуй, передохну до завтра. Надоело прыгать туда – сюда. Не девочка ведь уже.
– Но, раз «уж замуж невтерпеж», то надо трудиться.
– Ты знаешь, что я сейчас загадала? Если мы найдем пропавшую малышку и убийцу этого Дмитрия, то все получится, как я наметила! Найду супер-мужа, рожу ребенка, будем жить счастливо – как ты с Маркусом. Ну как тебе мои мысли вслух?
– Мысли хорошие, только делать надо что-то. Мне самой любопытно заняться этим дельцем, но как на это посмотрят полицейские? Они не очень жалуют посторонних в своих делах. Особенно журналистов. Правда, с некоторыми у меня сложились вполне дружеские отношения… Ну что ж, была – не была! Попробуем! В конце концов, от этого зависит твое семейной счастье, – хитро подмигнула Алина и решительно отодвинув стул, направилась внутрь дома за телефонной трубкой.
Глава 7
Человеку свойственно ближе к старости становиться сентиментальным. Трагедии молодости сплющиваются до размеров кухонной перебранки в коммунальной квартире, а позитивные моменты раздуваются и превращаются из пестрых воздушных шариков в огромные яркие дирижабли.
Из памяти Ирины Нойфельд с годами начали стираться воспоминания о полуголодной жизни ее, двадцатилетней девчонки, которой внезапно на плечи свалилось все, что только можно было придумать – развод с мужем, переезд с маленьким ребенком из Джамбула в Томск, работа и учеба в университете, бессонные ночи возле больного сына, стояние в бесконечных очередях за колбасой или маслом… И еще, и еще, без всякого конца и надежды на просветление.
Ирина иногда задумывалась в те годы, почему одного совсем маленького и слабого человека судьба так долго испытывает на долготерпимость? Ведь бывает же, что с самого детства у кого-то все сладко и гладко, и потом дальше жизнь течет так, что только радуйся. А у нее что хорошего? – какие-то смутные детские воспоминания о том, когда мама была жива и здорова, и жизнь казалось сказочно прекрасной. А потом – бац! – и все куда-то пропало. Исчезло раз и навсегда. И что же – больше никогда-никогда не вернется?
Беспросветная безысходность исчезла в один момент. И больше Ирина никогда не думала, что жизнь не удалась, что она врожденная неудачница. Наоборот – она была безмерно, безгранично счастлива. Ей страшно повезло в жизни! Как может повезти только тому, кто встречает на своем жизненном пути настоящую любовь. Любовь, которая не превращается через два года в привычку, через десять – в мирное сожительство, через двадцать – в тихую ненависть. Любовь, которая может с годами стать еще более сильной, чем при первом порыве страсти. Именно потому, что страсть и влечение приобретают глубокую духовную подпитку и гармонию.
Ничего больше не вспоминала и вспоминать не хотела Ирина Степановна в свои пятьдесят четыре года, кроме как свою непростую любовь к Диме Коновалову. Тогда – три десятка лет назад – запретную, тайную, но такую сладкую, любовь.
И только последние пять лет она могла, ничего не боясь и ни от кого не прячась, быть рядом с любимым человеком, засыпать и просыпаться рядом с ним, носить его фамилию…
И теперь… теперь все? Всего пять лет полноценного счастья выделила ей судьба? Только пять лет…
Ирина бормотала про себя слова сотрудницы полицейского Комиссариата: «Господин Дмитрий Коновалов – ваш муж? Заранее приношу извинения, но по долгу службы должна вам сообщить: господин Коновалов найден мертвым в гараже дома Юргена Хольца. Обстоятельства дела расследуются. Эксперты полагают, что смерть наступила в результате удара сзади острым металлическим предметом по голове. Мы сделаем все возможное, чтобы найти и наказать преступника. Я понимаю, как вам сейчас нелегко, но если у вас есть какие-то предположения по поводу возможного убийцы или причин, по которым кто-либо мог желать смерти вашего мужа, прошу сообщить в полицию».
Заученные, стандартные фразы. Интересно, сколько раз повторяла их сотрудница разным людям? И каждый раз – по причине того, что чей-то муж, сын, брат внезапно уходил от своих близких в мир иной. Уходил не по своей воле и не из-за тяжелой неизлечимой болезни, а по воле злого рока…
Но чтобы с ее Димой могло такое случиться? Нет-нет! С какой стати? Они тихие мирные люди, уже не молодые и совершенно безобидные! Никому, ни одному человеку на свете они не желают зла, никому не сделали ничего такого, за что их можно было возненавидеть, и возненавидев – лишить жизни… И зачем тогда ее оставили в живых? Зачем ей жить дальше? Она не хочет жить! Ее жизнь прошла. Она была счастлива. Очень счастлива. Но все закончилось. Все.
Какие-то звонки, вопросы, ответы… Что им всем надо от меня? Оставьте, в конце концов, меня в покое! Меня нет больше. И не будет никогда.
Какая-то женщина привезла из Москвы письмо для Димы. Привезла – а вручать кому?
Голос из телефонной трубки настойчиво повторял:
– Еще раз прошу прощения, но что нам делать с этим письмом? Я конечно, понимаю, что вам сейчас не до того, но поймите и меня тоже. Не могу же я выбросить это письмо!
– Почему не можете? Возьмите и выбросите! – механическим голосом сказала Ирина. – Все равно уже ничего не изменится и не вернется. Адресат выбыл. Нас нет больше. Все. Прощайте!
Ирина второй день не могла выйти из состояния ступора. Окружающий мир как бы перестал для нее существовать вообще, она жила только прошлым, своими воспоминаниями и внутренними ощущениями. Она разговаривала с кем-то по телефону, к ней приходили знакомые и соседи, приезжали полицейские. Ирина продолжала существовать, но на самом деле сегодняшним днем жила только ее внешняя оболочка. Внутри ее жизнь шла по своим законам. Как пленка кинохроники, она прокручивала отрезок длиной в тридцать два года: от первого дня знакомства с Димой и до вчерашнего дня, когда полицейская дама сообщила ей страшную весть. И ни днем раньше, и ни днем позже ничего не существовало. Вообще ничего.
…На консультацию к детскому доктору Коновалову Иришка с сыном пришла заранее – все боялась опоздать. Конечно, у такого специалиста все расписано по минутам, еще не хватало, чтобы он тратил свое драгоценное время на ожидание какой-то непонятной знакомой своей жены. Работал Дмитрий Коновалов в больнице при Томском институте охраны материнства и детства.
