Было много взрывов, с каждым из которых отрывался массивный кусок сооружения, при падении разрушающий жилые дома. Мужчина стоял прямо посередине дороги. Он никуда не торопился, лишь наблюдал. Но в какое-то мгновение ему показалось, что в разуме его что-то дополнилось. Стало тяжело пытаться устоять на ногах. В глазах помутнело, выступили слезы. Он пал посреди хаоса.
— Вновь оно, видение.
— …
— Открой глаза, вновь настал твой черед.
И вновь — тишина.
— Я же знаю, что ты чувствуешь, я чувствую это тоже, но поверь, это того не стоит.
Пауэлл вновь промолчал. Открыв глаза, он взглянул на небо, окутанное ночной холодной серостью. Гробовая тишина давила. В столь поздний час улицы спали. Белое полотно укрыло поверхность города.
— Так и выглядит смерть.
— Он лежал там же, где и ныне ты.
— Он смотрел на то, от чего остался лишь фантом.
— Ты в ужасном состоянии, Пауэлл, тебе стоит вернуться домой.
Ответа не последовало. Медленно поднимаясь на ноги, Машрум глянул в сторону памятника на конце улицы.
— Послушай, сейчас действительно очень поздно.
— …
— Нет.
— …
— Пауэлл, даже не думай!
Мужчина обернулся. В дали гнала единственная машина. Пауэлл сел на колени.
— Вставай! Уйди!
— …
— Что ты делаешь?!
— Ожидаю.
— Она близко, уходи!
Машина была уже в 10 метрах от Пауэлла, как вдруг резко затормозила, проскрипев резиной на весь квартал. Она стояла заведенной, освещая фарами сидящего на коленях Пауэлла. Это продолжалось пару минут, после чего из-за руля винтажного авто вышел мужчина в болоньевой коричневой куртке и просторных белых трико. Он, медленным шагом, сопровождаемый снегом, подошел к Пауэллу.
— Друг, что с тобой?
— Рома… забери меня, — перед слезным прорывом произнес Пауэлл.
— Тише, тише, все будет. Поднимайся, разберемся позже.
— Я больше так не могу, — задыхаясь от истерики запнулся Машрум, — я неимоверно устал от всего этого.
— Так, хватит, вставай, я тебя довезу, тебе нужно успокоиться!
Протянув Пауэллу руку, Роман Лисин помог ему подняться с земли и отвел к машине. Включив обогрев, он медленно нажал на газ и уехал, скрывшись в густоте снегопада.
Глава 18
Пауэлл сел на заднее сиденье автомобиля. Смотря мутным взглядом в окно, пытаясь в темноте рассмотреть людей, коих не могло быть там с учетом времени, он размышлял о том, как быстро его жизнь изменилась под корень, как событие, предсказать которое мог бы только воистину всесильный организм, или даже комплекс организмов, уничтожило его, ну или он сам уничтожил себя на этом фоне.
Роман сидел максимально спокойно, всем своим видом показывал он свой ритм жизни, источая исключительно гармонию.
— Я не буду задавать лишних вопросов, не думаю, что тебе это приятно, но знаешь, как говорят некоторые, проблемы не в реальности, а в нас и нашем восприятии.
— Спасибо, но моя проблема уникальна, я… я… — заикаясь, попытался объяснить Пауэлл.
— Успокойся, слезы нам ни к чему, в бардачке есть вода, мало ее, но мне не жалко, еще куплю, но все же, если тебе об этом тяжело говорить, намекни.
— Во мне живет другая личность, буквально другой человек! — резко и твердо заявил Машрум, — он регулярно забирает контроль надо мной, я чувствую, что я теряю свою жизнь!
— Это исправимо, в том же Бастионе 3 делают операции, корректирующие крайне редкие случаи, вопрос лишь в том, как именно ты к этому относишься. Понимаешь, я старовер, в детстве мне рассказали историю, может, это легенда, миф, честно сказать — я без понятия, как это называется, но это неважно. Понимаешь, когда-то люди считали, что каждая появляющаяся на небесном полотне звезда является посланием о рождении нового человека, но я же считаю наоборот, мы с каждым годом видим все больше звезд, во всех нас есть свой звездный свет, и когда человек покидает этот мир, внутренний свет его возносится к далекому, он становится свободным, присоединяясь к духовной туманности, зажигая собой новую звезду.
— Я не знаю, что со мной будет, — полушепотом просипел Пауэлл, — я жив физически, но с каждым разом меня делит пополам, рано или поздно от моей жизни останется лишь миг.
— Если ты так сильно переживаешь на этот счет, то я тебе помогу, но ты должен мне пообещать, что не дашь своему сознанию исказить реальность.
— Ром, ты столько для меня делаешь…
— Просто пообещай.
— Обещаю.
Глава 19 — 2117 год
— Ну, вроде бы камера работает, звук тоже пошел, итак. Добрый вечер, вот и прошел ровно год с момента проведения диссоциативного чего-то там, забыл как назывался процесс, но мне показалось забавным это упомянуть… о чем это я? Так вот, за последний год произошло многое, меня взяли водителем в компанию по производству бумажных изделий, люди там крайне недоброжелательные, я пытался искать подход, но они вечно строили из себя высшие чины, порой прям до смеха дело доходило, иначе не сказать. В целом, жить пока что тяжело, часто путаюсь в мыслях, часто бывают галлюцинации, они особо напрягают. Не знаю, нормально ли это, но я стал порой просто отключаться от реального мира, как бы объяснить-то, в общем, представьте сон, который развивается от ваших мыслей, обычно там будет происходить полный бред, который вы точно забудете при пробуждении, в вашей памяти останутся только шаблоны этих событий, примерно так же происходит и со мной, бывает, начну о чем-то думать, как вдруг просто зависну, начну думать о всем подряд и перед глазами происходят другие события, суть которых мне трудно описать, я их вижу, но не воспринимаю в достаточной мере. Это, пожалуй, самое необычное из того, что я могу рассказать в цикле ежегодной массивной диагностики. Живу я сейчас в пока еще бесплатном жилье, предоставленном компанией, пусть она и не такая уютная, темно — синее оформление и освещение комнаты немного давит на нервы, но жить более чем можно, разве что до работы тяжело добираться, точнее, ни то что тяжело, скорее долго, в этом городе крайне плотный трафик, а к сотовой форме дорог я все еще не привык, хотя пора было бы. Из недостатков в общении могу пока выделить лишь то, что у меня прямо — таки не выходит нормально общаться с людьми, я могу нести всякую абсурдные ерунду, пытаясь привлечь внимание к своему образу, но все тщетно, полноценно разговаривать я могу только наедине с самим собой, как сейчас, обращаясь к вам, дорогие товарищи медики. Тяжело жить, когда все начинается вновь со стартовой точки, но ко всему нужно привыкнуть, ко всему
