Подойдя к окну, она залюбовалась пейзажем — голубое небо и ослепительно белый снег, сверкающий в ярких лучах солнца. Метель утихла, но это не предвещало ничего хорошего — теперь ничто не мешало людям Слоуна найти ее. Разволновавшись, Кэтрин отошла от окна.
Голубая рубашка Колина доставала ей почти до колен. Она была изрядно поношенной — рукава протерты на локтях, а воротник исцарапан щетиной хозяина. Как все-таки странно складывается ее судьба: она провела эту ночь в комнате, в постели и рубашке малознакомого мужчины, которого не переставала опасаться!
Однако ночь прошла совершенно спокойно, значит, ему можно доверять. Но каждый раз, когда она уже была готова к этому, сознание напоминало ей о том, как она когда-то доверилась Слоуну, а он растоптал это доверие. Застилая постель, Кэтрин случайно взглянула на часы и, к своему немалому изумлению, обнаружила, что было уже девять утра!
Пройдя в ванную, она встала под душ и первым делом вымыла волосы. Сегодня нет необходимости маскироваться. Выйдя из душа и вытершись полотенцем, Кэтрин тщательно причесалась и оставила волосы распущенными — она не знала, есть ли в этом доме фен, а ей хотелось, чтобы они побыстрее высохли. Лишь надо лбом она стянула их лентой, чтобы они не падали на глаза.
Надев свои просторные джинсы, оставлявшие место для живота, и длинный свитер, Кэтрин отправилась искать хозяина.
Из кухни доносились аппетитные ароматы свежего кофе и корицы. В центре дубового стола белела записка.
«Я на работе. Скоро вернусь. Завтрак готов. Сигнализация включена. Снег слишком глубок, чтобы они могли добраться сюда».
Прочитав, Кэтрин невольно улыбнулась этим коротким предложениям. Автор записки явно не доверял цветистому стилю, предпочитая телеграфный. Оставив записку на столе, она подошла к окну. Убедившись, что снежный покров сияет нетронутой белизной, Кэтрин окончательно успокоилась и неторопливо прошлась по дому. Недаром же говорят, что по жилищу вполне можно составить мнения о характере хозяина.
Судя по выбору книг, Колин предпочитал документальные детективы, основанные на описании подлинных преступлений. В доме хранилось оружие и рыболовные принадлежности. На полке стенного шкафа Кэтрин нашла несколько трофеев с родео — оказывается, Колин умел мастерски арканить бычков. В одном из выдвижных ящиков одежного шкафа она обнаружила фотографию хозяина, обнимавшегося с какой-то женщиной — судя по всему, его покойной женой. Это была гибкая улыбающаяся блондинка, которая смотрела прямо в объектив, в то время как Колин глядел на нее.
«Бедняга!» — подумала Кэтрин и осторожно положила фотографию обратно. В том же шкафу были грудой свалены трусы, носки, майки, ременные пряжки, веревки и ковбойская амуниция. Несмотря на то, что в доме было чисто убрано, его хозяин не слишком заботился о том, чтобы содержать свои вещи в порядке. Закрыв дверцу шкафа, Кэтрин случайно прищемила белые хлопчатые трусы. Чтобы подвинуть их на место, ей пришлось снова открыть шкаф. И тут вдруг она представила себе обнаженного Колина, надевающего эти самые трусы. К немалому изумлению, эта мысль вызвала в ней целую волну смятенно-сладостного возбуждения. Неужели она снова начала реагировать на мужчин как настоящая женщина? И это в ее положении, когда до родов остается всего неделя!
Покончив с исследованием дома, Кэтрин возвратилась на кухню и села завтракать. Повернувшись лицом к окну, она рассматривала хозяйственные постройки, которые прошлой ночью были скрыты за пеленой метели. Большая, старинная конюшня, к которой примыкал загон, где находилось три лошади. За конюшней виднелось длинное и низкое строение — наверное, дом для рабочих... В тот момент, когда она подносила к губам стакан апельсинового сока, у нее за спиной зазвонил телефон.
Кэтрин поспешно обернулась и машинально подняла трубку.
— Дом Уайтфитера.
Ответом было молчание, а затем короткие гудки. Не надо было отвечать! — запоздало сообразила она, холодея от ужаса. Зачем, ну зачем она это сделала? События последних месяцев должны были приучить ее к осторожности. Стоило ей на минуту расслабиться и потерять бдительность, как она тут же допустила роковую ошибку!
— Проклятье! — произнесла она вслух, закрывая глаза и прислоняясь к стойке, на которой стоял телефон. — Какая же я дура!
Впрочем, теперь уже поздно: если это были они, то теперь им известно, где она находится. Кэтрин вновь подошла к окну, испытывая паническое желание немедленно бежать отсюда куда глаза глядят. И лишь постепенно, наблюдая за одиноким дубом, который был полностью засыпан снегом и походил на огромный сугроб с торчащими из него ветками, она начала успокаиваться. Из дома открывался вид на много миль вокруг, так что подобраться к нему незамеченным было невозможно. И лишь с запада обзор закрывали хозяйственные постройки.
Кэтрин испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, ей не хотелось покидать это казавшееся безопасным убежище и отправляться в рискованное путешествие. Но, с другой стороны, каждый день отсрочки приближал дату родов. Насколько лучше ее малышу будет родиться в солнечной Калифорнии, а не среди бесконечных сугробов Оклахомы!
Посмотрев на небо, на котором не было ни единой тучки, Кэтрин вернулась к стойке с телефоном и сняла трубку. Набрав номер аэропорта, она спросила о рейсах на Сан-Франциско и хотела забронировать одно место, но получила вежливый отказ. Стоило ей положить трубку, как снаружи послышался шум мотора. С бешено колотящимся сердцем Кэтрин метнулась к окну — и вздохнула с облегчением. Это был Колин в своей широкополой шляпе. Подкатив на тракторе к заднему крыльцу, он выпрыгнул из кабины и заговорил с собаками.
Готовясь к встрече с ним, Кэтрин вдруг подумала о том, насколько же непривлекательно она выглядит — беременная, с мокрыми волосами, в этой мешковатой одежде...
Когда Колин открыл дверь, собаки проскользнули в дом вслед за ним.
— Кэтрин! — нетерпеливо позвал он и через мгновение заметил ее, застывшую посреди комнаты. От первого же взгляда у него бешено забилось сердце. Каскад сверкающих рыжих волос, тонкие брови, густые ресницы, румяные щеки, изумительная кожа лица, без малейших следов вчерашней нелепой косметики, — да она была просто прекрасна! А какой стройной она станет, когда родит, как изумительно будет выглядеть обнаженной...
— Доброе утро, — приветливо улыбаясь, поздоровалась Кэтрин.
— Доброе, — чуть смущенно буркнул он, отводя глаза.
Метнув шляпу прямо на крючок, он принялся стягивать куртку. Вбежавшие вместе с ним собаки уже ластились у ног Кэтрин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
