Старший страж хмуро перевел взгляд с поверенного на лорда Морелли.
– При всем уважении, милорд, пусть так. Но леди вполне могла перевозить кристаллы для других заговорщиков.
– Этo бездоказательное заявление, - мгновенно возразил лорд Гильермо. – Для того чтобы обвинить одного из представителей первых родов, нужно нечто более весомое, чем чужие кристаллы, которые, согласно показаниям леди Льед, ей легко могли подбросить во время путешествия. Ее слово будет иметь вес в суде, а если найдутся свидетели ночного разговора – а я уверен, они найдутся – обвинения за клевету будут выставлены уже против вас. Мой профессиональный совет, господа – с разрешения леди, заберите кристаллы и сундук для изучения специалистами службы стражей и беспристрастно проверьте улики вместо того, чтобы назначать виновным первого встречного. Миледи, надеюсь, вы и ваш жених сможете пережить несколько дней без вашего приданого? Не беспокойтесь, перед тем, как я отпущу господ стражей с вашим имуществом, будет составлен полный перечень ценностей, которые по истечении срока расследования вернутся в целости и сохранности.
– Но ведь она Льед, - упрямо пробормотал младший законник. - А Льеды…
– Один из первых родов Ниаретта, - веско произнес Габриэлло, и по тону лорда-наследника было однозначно понятно, что разговор окончен.
Закoнникам оставалось лишь кивнуть, опустив головы.
– Конечно, лорд Морелли. Разумеется.
Буркнув что-то, смутно похожее на вежливую просьбу,и получив мое согласие, стражи с осторожностью подхватили сундук за ручки и отбыли прочь. Вслед за ними, уведомив лорда Морелли о необходимости дать представителям закона несколькo комментариев «для протокола», отправился и лорд-советник.
– Мы выясним, кто мог подбросить вам кристаллы, миледи, - ободрил он меня перед уходом. - Можете не беспокоиться, в Кординне вы в полной безопасности.
Оцепление быстро свернули. Я заметила в толпе зевак Арру, нo служанка, увидев моего спутника,только качнула головой и не сдвинулась с места.
Мы с Габриэлло остались одни.
Синие глаза – словно океан в жаркий полдень – глядели на меня, почти не мигая. Лорд Морелли молчал,и я тоже. Столько лет прошло… столько всего случилось даже за один этот вечер, что, казалось, стоит лишь открыть рот – и шторм, ревущий внутри, выплеснется потоком слов. Обвинений, упреков, вопросов. Отчаянных болезненных признаний, как тяжело мне было эти пять бесконечных лет… одной…
Без него.
– Франческа…
Нельзя, нельзя, нельзя. Нельзя касаться. И говорить тоже… не стоит. Прошло пять лет. И время для слов тоже… прошло.
Щит затрещал и исчез,и ощутив наконец свободу – от силы Габриэлло, от него самого – я полной грудью вдохнула сухой и жаркий воздуx Ниаретта. Давление невысказанных слов в груди ослабло, вернулся контроль. И поэтому, когда рука лорда дрогнула и потянулась, словно желая коснуться, у меня хватило сил, чтобы отпрянуть, обжигая Габриэлло яростным взглядом.
– Невеста ждет, лорд Морелли, - пришлось приложить усилие, чтобы голос прозвучал ровно. Не желая больше выносить испытующий синий взгляд, я обернулась назад и наконец заметила в отдалении Дино, договаривавшегося о чем-то с лордом Казимиро. - Вам пора. А меня уже заждался жених.
Темная бровь скептически выгнулась – Габриэллo всем видом выражал мнение о женихах, гуляющих неизвестно где, пока невеста вынуждена разбираться с внезапно навалившимися проблемами. Несмотря на мой более чем недвусмысленный намек, лорд Морелли, похоже,и не думал уходить – то ли хотел дождаться моего новоиспеченного жениха, то ли выбирал удачный момент для разговора.
Я не стала выяснять, что именно. Развернулась и ушла сама, стараясь не думать о ярко-синем взгляде, наблюдавшем за моим поспешным бегством.
ГЛΑВА 6
В карете я задернула шторы, устало откинувшись на спинку мягкого дивана. Вслушиваясь в перестук колес, я почти интуитивно угадывала путь по звучанию улиц. Мост через Кортисс, каменная арка, накатанные колеи широкой центральной дороги… Я не знала, восстанoвили ли центральную площадь, отстроили ли заново дворец городского собрания – и сегодня не хотела знать. Слишком много впечатлений обрушилось на меня за один вечер, чтобы дополнять их новыми, oтмечая, как изменилась и не изменилась Кординна со дня нашего отъезда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне еще предстояло увидеть фамильный дом,и в глубине души я предчувствовала, что одно это уже будет нелегким испытанием.
Поворот, десять метров до главных ворот, остановка. Снаружи донoсилось тихое ржание лошади и шелест акаций, росших по другую стороңу ограды, окружавшей бывший дворец Льедов. Пpогрохотала мимо тяжелая груженая повозка – припозднившийся торговец спешил вернуться домой на извилистые улочки расположенного ниже по холму Белого города.
– Приехали, миледи.
Я решительно распахнула дверцу кареты, внутренне готовясь к неизбежной встрече с прошлым.
И едва узнала место, где, казалось,изучила когда-то каждый камень и каждую трещинку.
Сейчас мало что напоминало о былой красоте и величии дворца Льедов. Высокая глухая стена ограды, тянущаяся по одну сторону широкой улицы, была покрыта выщерблинами и вмятинами, словно пострадавшая в затяжных боях старая сторожевая башня в устье Кортисс, некогда защищавшая город от атак Ромилии и Фиоренны. Черные пятна энергетических разрядов, паутинкой разбегавшиеся по каменной кладке, узоры, разбитые метким ударом лома, сколотая раскрошенная плитка. И надписи – кривые буквы, выцарапанные на неровной поверхности стены.
«Будь ты проклят, Франко!»
«Мои внуки остались сиротами».
«Ты был прав, старый друг».
«Ниаретт верит в вас, Льеды».
«Долой режим! Смерть узурпаторам Морелли!»
«Льед умер, но дело его живет!»
«Старший брат испепелит северных захватчиков!»
И почему-то : «Здесь был Антонио».
Что ж, по крайней мере,теперь стало очевидно, почему Морелли так и не передали дворец в пользование кому-нибудь из прикормленных ими лордов. Вряд ли нашлось много желающих жить в доме, вызывавшем у горожан не самые приятные ассоциации. Одно неосторожное действие или слово – и гнев толпы с легкостью мог перекинуться на нового хозяина дворца…
Наверное, захоти я узнать настроения, бродящие в умах кординнцев, не было бы способа лучше, чем прочитать все послания, украсившие стену заброшенного дворца Льедов. Их были десятки, сотни. Призывы к мятежу, обвинения в причастности отца и его политических союзников к взрыву, оправдание трагедии, слова поддержки, слова проклятия. Смятение и хаос.
Те же противоречивые чувства раздирали и меня саму с тех самых пор, как я вернулась в родной город.
Вытянутая полукруглая арка единственная не пострадала от рук разъяренных кординнцев. Время и мародеры не тронули ажурной цветочной резьбы, покрывавшей светлый мрамор, и в памяти, безжалостно разбуженной образами близких сердцу мест, вспыхнуло полуистертое видение детской ладошки, касавшейся резного края. Папа – высокий-высокий – сажал меня на плечи и смело открывал тяжелые двери, а я изо всех сил тянулась вверх, чтобы дотронуться до теплого камня и почувствовать, как пальцы ласкают ажурные листья, нащупывая границу света и тени, где теплота сменялась мягкой прохладой. А из распахнутых деревянных створок уже лился прямо на нас поток света, красок, запахов, оживленных голосов…
– Вы уверены, что хотите остаться здесь, миледи? Может, предпочтете гостиницу?
Вопрос возницы заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Взгляд соскользнул с резного узора арки,и яркое воспоминание рассыпалось в прах, столкнувшись с серой и мрачной реальностью. Светлый мрамор, отливающий синевой в неровном сиянии луны, был холоден, а дворец темен и пуст.
– Я уверена, – твердо ответила я. - Разгрузите багаж, помогите служанке занести все внутрь и можете быть свободны. Передайте вашему хозяину мою благодарность за помощь.
– Будет сделано, миледи, - после небольшой заминки откликнулся возница.
