class="p1">– Нет, но кое-кто уже есть на примете: кое-кто, кто любит розовый и задаёт глупые вопросы.
– Ладно тебе, не будь букой! Мне вчера удалось поговорить с секретаршей Котова Лидой. Так что у меня для тебя есть хорошая и плохая новости, с какой начать?
– Давай с хорошей.
– Ты не никого не убил. Ну или, по крайней мере, на одного меньше. Я же не знаю, как ты раньше развлекался.
– В смысле?
– Я говорю, что режиссёр, которого ты подстрелил, живой. Ты ему плечо подстрелил. Он сейчас в больничке валяется.
Ошеломлённый от услышанного, я присел на диван. Словно камень упал с души от этих слов.
– Рано радуешься, – продолжила Эми и села рядом со мной, – есть же ещё и плохая новость. Мы теперь у Котова в должниках. Сорванные съёмки, компенсация Щеглову – всё это он теперь требует с нас.
– И сколько нам нужно отдать?
– Не знаю, но Лида предупредила, что нас будут искать. Так что собирайся, времени у нас немного.
– Может, с этого надо было начинать?! – я подскочил и начал спешно кидать вещи в рюкзак.
– Ну извини, – ответила Эми недовольным тоном.
Нам нужно было место, где можно спрятаться. Я вспомнил, что Илья рассказывал, что у его отца есть дача, где он периодически зависает со своими друзьями. Зимой отец там не появляется, поэтому я предложил поехать туда. Мне это место показалось идеальным для укрытия. Никакие документы меня с ним не связывали, и Илья находился там прямо сейчас. На звонок мой сосед не ответил, но мы всё равно решили направляться туда.
После того как водитель такси сообщил, что он уже приехал, мы спустились во двор. Я осматривался по сторонам, но никак не мог его найти. Наконец я увидел жёлтую машину, перепутавшую подъезд, но было уже слишком поздно. Крики Амелии раздалась у меня за спиной. Я совсем не заметил, как кто-то схватил её и уже тащил в машину. Я попытался побежать к ней на помощь, но получил удар чем-то тяжёлым по голове и отключился.
Нам не хватило пары минут, чтобы скрыться.
Чёрный внедорожник, обгоняя более медленные автомобили, мчался по городу. Амелия, я и один из похитителей сидели на заднем сидении. Ещё один амбал на переднем сидении. Когда я очнулся, водитель обернулся и я узнал в нём Шрека. Чёрные спортивные пуховики были для наших похитителей словно униформа. От здоровяка, сидящего рядом со мной, разило дешёвым табаком. Я спокойно отношусь к запаху сигаретного дыма, несмотря на то, что не курю, но сейчас от его запаха было противно дышать.
Мы ехали молча. Эми сидела, уставившись в пол. Когда я попробовал спросить, куда мы направляемся, в ответ получил лишь удар в живот.
Когда машина остановилась, нас выволокли на улицу. Мы оказались перед двухэтажным зданием из красного кирпича. Над массивными деревянными дверьми была круглая медная вывеска. Видно было, что хозяин пытался придать строению стиль дореволюционной России. Это был бар, название которого я не успел разглядеть, так как Шрек сразу затолкал нас внутрь.
В баре не было посетителей. Можно было списать пустоту на раннее время, но думалось, что владелец освободил место для расправы над парочкой должников.
В зале было душно и царил полумрак, в котором после света уличного солнца было трудно что-либо разглядеть. Женщина-бармен с тёмными короткострижеными волосами протирала пивной стакан и, казалось, вообще не обратила на нас никакого внимания.
– Котов уже приехал? – спросил её Шрек.
–В кабинете, – буркнула она в ответ.
Водитель повёл нас в коридор мимо барной стойки. У Эми был обречённый вид. Она продолжала молча следовать за Шреком, точно муравей на ветке, уносимый потоком реки. Впрочем, я не представлял расклада, при котором мы сегодня вернёмся домой живыми и со всеми конечностями.
Эхо шагов раздавалось по пустому коридору. Шрек шёл перед нами. Когда я понял, что он нас не видит, я попытался без слов показать Эми: «У меня с собой в рюкзаке револьвер». Эми решительно помахала головой и указала пальцем на спину водителя. Тогда я разглядел, что у него под курткой виднелся пистолет. Значит, другие тоже вооружены и не дадут нам уйти.
Постучавшись, Шрек завёл нас в кабинет. Иван Котов ждал нас, опершись на деревянный письменный стол. Вместо грязной фланелевой рубашки на нём был клетчатый пиджак с белой рубашкой. Его светлые волосы были аккуратно расчёсаны. Добродушный вид, которую я в нём видел первой встрече, сменился строгостью, если не сказать жестокостью.
– Думали сбежать? – произнёс Котов. – Ладно пацан, а ты то, Амелька, зачем? Вот скажи мне, разве я тебя когда-нибудь обижал?
– Нет, Иван Андреевич… – тихо ответила Эми.
– Так почему ты так со мной поступаешь? Я ведь тебя буквально с улицы подобрал. Работу дал. Творческую, как ты хотела. А ты бежишь от меня… Нехорошо так поступать, Амелька.
– Простите… – глаза Эми наполнились слезами.
– Тише, тише… Не надо плакать, – Котов погладил её по подбородку. Такой жест, словно Эми была его собственностью. – Теперь поговорим о делах. Были сорваны съёмки, а мой человек сейчас в больнице. И всё это из-за пацана, который не смог просто сняться в видео.
– Я не виноват, – я попытался вставить пару слов, но Котов меня тут же прервал.
– Невиновных нет. А конкретно ты знатно облажался. С патронами, конечно, ошибочка вышла, признаю, но кем не бывает? Но палить в Щеглова тебе было вовсе не обязательно, поэтому вам придётся всё мне компенсировать.
– Нам?! А я тут причём? – оживилась Амелия.
– Ты поручилась за него, так что ты тоже за это в ответе. По правде говоря, только из-за моей к тебе симпатии ваши тела сейчас не закопаны в лесу, расфасованные по разным пакетам. Не знаю как, но у вас месяц, чтобы достать мне пятьдесят тысяч долларов.
От этой суммы мне стало не по себе. Я не имел понятия, какой сейчас курс, а мой мозг отказывался представить даже приблизительную сумму в рублях. Впрочем, и так было ясно, что такую сумму мне никак не достать.
– Как мы достанем такую сумму за месяц?.. – обречённо произнесла Эми.
– Вам стоит постараться, – сказал Котов и взял со стола ключи от машины. – Мне будет очень жаль, если с тобой, Амелька, что-то случится.
Договорив, Иван Котов вышел из кабинета, оставив нас под присмотром Шрека. Только когда бряцание брелока и стук шагов в коридоре прекратились, нас вывели из бара. Точнее, вышвырнули на тротуар.
От морозного ветра кололо лицо. Торопившие друг друга гудками автомобили проносились по дороге.
