Голова ее закружилась, и Даша застонала, глухо, с надрывом, когда его мягкие и теплые губы прижались к ее рту.
— Дашута, Дашенька, — шептал Влад, задыхаясь. Горячие руки проникли под свитер. Она выгнулась, задрожала, и он торопливо потянул свитер через голову. Даша наконец-то открыла глаза и увидела, что он тоже без рубашки.
— Макаров, мой Макаров, — заплакала она, — зачем ты издеваешься надо мной? Ты ведь прекрасно понимаешь, я никогда не прощу тебя, вечно буду помнить, как ты поступил со мной. И сейчас я не уверена, нужна ли тебе или ты опять имеешь какой-то чисто шкурный интерес?
— Даша-а, — протянул он, нежно касаясь ее груди и целуя в губы. — Я больше двух лет бьюсь лбом о твое упрямство, как в каменную стену бьюсь. Почему ты никак не хочешь понять, что нет таких шкурных интересов, из-за которых так долго не могут забыть женщину? Вспомни, я готов был расстаться с Маргаритой, но ты ведь не захотела. Ты сказала…
Я помню, что говорила. Наши отношения хороши, пока мы на расстоянии, но если поженимся, я с тобой подерусь на следующий день, потому что не выношу мелкого вранья и необязательности. И потом, я не хочу, чтобы наша любовь строилась на чужих страданиях. Я терпеть не могу твою Марго, но дорогу перебегать ей не собираюсь.
— Я это уже слышал, можешь не повторять.
— Кстати, она знает о твоей девице?
— Догадывается, но молчит.
— Я ей удивляюсь, однако, судя по твоему наряду, у нее появилось, что терять. А мне, в отличие от нее, терять нечего!
Даша оттолкнула его руки, но он как будто не понял, в удивлении посмотрел на нее и вдруг навалился, вжал в постель.
— Я тебя не отпущу. Можешь кричать, драться, вызывать охрану, я тебя не отпущу!
Она попыталась и вырываться, и кричать. Но он зажал ей рот своими губами, и сильнее был в несколько раз. Притом он знал, как привести ее в восторг, а Дашино сопротивление еще больше возбудило его. И уже через минуту оба забыли о прежних обидах и подозрениях. Даше казалось, что они никогда не расставались, просто Влад вернулся из долгой командировки и тотчас примчался к ней…
— Вла-ад! — протянула она нараспев и погладила его по спине, когда смогла справиться с дыханием. — Я люблю тебя, Вла-ад!
Он поцеловал ее в плечо и лег рядом. Даша натянула на него одеяло, и он полусонно и расслабленно прошептал:
— Светка, разбуди меня через час. Мне…
Дашу подбросило, как на пружинах, она соскочила с постели и сдернула одеяло на пол.
— Убирайся, мразь! Убирайся! Иначе я за себя не отвечаю!
Она кричала и плакала. Ее трясло, как в лихорадке. Влад поспешно одевался и, уже застегивая пуговицы на рубашке, наконец осмелился спросить:
— Даша, что за истерика? Что случилось?
— Случилось?! — Она схватила подушку и навернула ему по голове. Потом бросилась на него с кулаками и принялась колотить по груди, по плечам. А он даже не пытался хватать ее за руки. Стоял, большой, как скала, и молчал, как скала, отчего она завелась еще больше. И уже не кричала, а орала что было сил: — Что случилось? Трахал меня, как последнюю суку, а сам думал в это время о своей Светке? Сравнивал, сопоставлял? Ах ты, тварь!
Она вырвала брюки из рук Влада и принялась с остервенением хлестать его по лицу. Справа налево! Слева направо! От удара пряжкой ремня, который он оставил в брюках, на щеке проявилась багровая ссадина, но Влад опять почти не защищался, только стал прикрывать лицо руками.
Наконец Даша отбросила брюки, упала на колени перед кроватью и уткнулась головой в простыни, от которых до сих пор шел запах их сумасшедшей страсти. Господи, как ей только что было хорошо! И как отвратительно, пошло, гнусно сейчас! Она замычала и, ухватив простыню зубами, рванула ее! Как бы она хотела точно так же порвать свою окаянную любовь, растерзать, прикончить ее и умереть вместе с ней.
— Прости, — сказал тихо Влад, — прости, я не хотел. Она повернулась и села, прислонившись голой спиной к кровати. Он стоял над ней уже одетый.
— Прости, — опять повторил он, — я — гниль, я — последний негодяй! Но я думал только о тебе, я все время думаю о тебе! Не знаю, как вылетело!
— Иди, — сказала она. Сил не было даже на это короткое слово. Но когда Влад уже стоял у порога, ее Влад, ее неземная проклятая любовь, она все же не сдержалась, спросила: — Скажи, честно только, без вранья! Маргарита — мать твоих детей, Светка — отдушина… А я кто? Оперативная подстилка, подсобный элемент?
Макаров посмотрел на нее затравленно, как смотрит зверь, попавший лапой в капкан. И выкрикнул яростно:
— Ты — моя душа! Душа, понимаешь? — И, хлопнув дверью, почти выбежал из номера.
Даша потянулась к халату. Надела его и вышла в гостиную. Стол был заставлен бутылками вина и закусками, именно теми, которые она всегда любила. Судя по количеству того и другого, Влад был настроен серьезно, и вполне возможно, что Мишка тоже извещен о сабантуе и ждал сигнала, чтобы внезапно возникнуть в номере и приобщиться к веселью по случаю их примирения. Не получилось!
Даша набрала номер администратора и попросила вернуть Владислава Андреевича, если он еще не уехал. Сама же взяла в руки пульт и включила телевизор.
— Холодно, мне с тобою очень, очень холодно! — проникновенно жаловалась стране Алла Борисовна.
А молодой насмешник Галкин с садистским видом подпевал в унисон примадонне:
— …в водевиль какой-то превращается наша запоздалая любовь…
— Стареем, Алборисовна, стареем! — Даша всхлипнула. Обе они, что та, что другая, — «мадам Брошкины», как бы ни лепили горбатого, что счастливы безумно и всех Пистолетовых сбросили с хвоста.
Она увеличила звук. И когда Влад ворвался в номер, Пугачева и Галкин голосили, как Армейский ансамбль песни и пляски имени Александрова:
— …давай не будем больше мучиться и отменим по такому случаю нашу «желтопрессную» любо-овь!
Даша с абсолютно сухими глазами притопывала в такт мелодии и даже весело подпевала звездной паре. Глаза Макарова сияли.
— Дашка! — выкрикнул он и бросился к ней, расставив руки, как всегда делал при встрече, а она летела к нему со всех ног и повисала на шее. Но тут она выставила перед собой пульт и приказала:
— Стоять, генерал! И без лишних движений! — потом кивнула в сторону стола: — Забирай! Иначе все это полетит к чертовой маме за окно, а я заявлю, что это твоих рук дело. В городе тебя знают и поверят!
— Понял! — Лицо его вмиг потемнело. — Понял, сейчас прикажу!
Он вышел в прихожую и что-то быстро сказал в трубку мобильного телефона. Затем посмотрел на нее:
— Водитель заберет!
— Без меня! — Она выставила перед собой ладони. — Свое добро забирайте без меня! Я иду в ванную! — И, прихватив полотенце, гордо продефилировала мимо него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
