— Сумасшедшая, — пробормотала я, но Кирилл услышал.
— Скорее всего, так и есть, если мы думаем об одном и том же…
Между тем мы вошли в аллею, и в руках Кирилла появился фонарик. Он включил его, а я сказала:
— Вы очень предусмотрительный человек.
— С моей профессией этому учишься очень быстро.
Свет фонаря вырвал из темноты ближайшие кусты, траву, дорожку, выложенную плиткой. Конечно, Регины здесь не было. К тому моменту это уже не удивляло. Я попробовала сориентироваться и уверенно шагнула вправо.
— Посветите сюда, — попросила тихо. — Если все это мне не приснилось… — Я не успела договорить, что-то щелкнуло, и ноги мне обдало теплой водой, включили установку полива.
— Если была кровь, — заметил Кирилл, — то к утру ничего не останется.
Я беспомощно огляделась и кивнула, в голосе Кирилла слышалось удовлетворение, а я знать не знала, пугаться мне или радоваться.
— Я думаю, нам лучше всего вернуться в номер, — предложил он. — Шарить в темноте по кустам — занятие не из приятных.
К тому моменту стало ясно, ничего мы здесь не найдем, то есть я имела в виду нечто совершенно определенное, но даже мысленно не решалась произнести это слово.
— Идемте, — позвал Кирилл, убрал фонарик и взял меня за руку. Я покорно побрела следом.
Свет в номере Регины уже не горел.
— Может быть, зайти к ней? — предложила я.
— Зачем? — удивился Кирилл.
— Чтобы убедиться…
— Дорогая, вы, кажется, уверяли меня, что видели труп. — Слово было произнесено, и я невольно поежилась.
— Видела…
— Да-да, помню. Она лежала, обхватив руками живот, в котором торчал нож. Так в чем вы хотите убедиться?
— Послушайте, я понимаю, как все глупо, но вдруг… вдруг это розыгрыш…
— И что вы сделаете?
— Я ее убью, — с чувством сказала я.
— Еще раз? Я пошутил, — развел он руками. — И незачем на меня так смотреть. Согласен, шутка так себе… Что-то вы очень бледны. Идемте ко мне в номер…
— Спасибо, — перебила я. — Чем скорее я окажусь в своей постели, тем лучше.
— Вы уверены… — начал Кирилл, но я вновь перебила:
— Уверена.
— Только не вздумайте посетить Регину, — сказал он очень серьезно. — Вокруг этой дамы что-то происходит, стоит ли вмешиваться?
Кирилл намеревался подняться ко мне, но я не позволила.
— Ей-богу, я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке, — с намеком на обиду заверил он, и мы простились.
Я поднялась на второй этаж, вставила ключ в замок и покосилась на дверь номера Регины. Искушение было слишком велико. Я быстро подошла и постучала. Послышались шаги, потом голос хрипло спросил:
— Кто?
— Простите, — пролепетала я, — это ваша соседка…
— Вы спятили, — недовольно заявили из-за двери, и все стихло.
Принадлежит голос Регине или нет, я сказать не могла, я не была даже уверена, что это женский голос, постояла в замешательстве и направилась к своей двери, бормоча:
— Сумасшедший дом.
Открыла дверь, сделала несколько шагов и нащупала выключатель.
Дверь за моей спиной захлопнулась, и в следующий миг что-то с силой обрушилось на мою голову. Однако за полсекунды до этого я заметила тень, испуганно дернулась, и удар, как видно, прошел по касательной. Я вскрикнула от боли и рухнула, чувствуя, как по шее стекает что-то теплое, сознания не теряла, но в целях самосохранения предпочла на это никак не намекать: если кому-то необходимо, чтобы я валялась без чувств, то глупо с моей стороны его разочаровывать.
Некто очень тихо прошел вперед и включил в гостиной свет, я лежала лицом вниз, боясь вздохнуть, а уж тем более шевельнуться, и сквозь ресницы видела только ноги, обутые в мужские замшевые ботинки. Через мгновение стало ясно: мужчин двое, второй присел рядом со мной и спросил недовольно:
— Ты ее не грохнул случайно? Мне не нравится ее затылок.
— Очухается, — зло ответили ему из гостиной. — Эта сука убила Вику.
— Может, не она, может, тот тип.
— Смеешься? Он бы пришил сразу. Это она, я уверен.
— Ты же сам сказал, на Вике был корсет, и это смягчило удар, оттого…
— Это она ее убила, — прошипел тот, что в замшевых ботинках.
— Хорошо, если тебе так хочется. Чем спорить, лучше обыщи ее. Если он ей что-то передал, она носит это при себе.
— Конечно, передал. Ты же сам нашел в сливном бачке…
— В сливном бачке я нашел порванную банкноту, из чего становится ясно, что она здесь не случайно. Выходит, Витька не доверял своей девке и решил подстраховаться.
— Или кто-то оказался умнее нашего умника и послал эту сучку. Ты, наконец, обыщешь девчонку?
Тот, что сидел рядом со мной, рывком перевернул меня и принялся обыскивать, голова моя пришла в соприкосновение с полом, я не удержалась и вскрикнула.
— Жива, — зло заметил парень.
— Очень хорошо, — ответил второй. — Если у нее ничего не окажется, а она вдруг отправится в лучший мир, я тебе не завидую. Детка, — позвал он, — открой глазки.
Притворяться больше не было смысла, я покорно открыла глаза и увидела лица двух мужчин, склоненные надо мной. Ни того, ни другого я никогда раньше не встречала.
— Привет, — сказал тот, что стоял в моих ногах, и улыбнулся.
— Кто вы? — испугалась я.
— Не вздумай дурака валять, сука, — зашипел второй, он сидел слева от меня на корточках. — Говори, что он тебе передал?
— Кто? Что передал?
Лицо его исказилось злобой, я испугалась, что он меня ударит, и зажмурилась.
— Прекрати, — вступился за меня другой. — Ты пробил ей голову, а теперь ведешь себя, как придурок.
— Она убила Вику.
— Вы что, сумасшедшие? — не выдержала я. — Какую Вику? С какой стати мне кого-то убивать? Объясните, что происходит?
— Это ты зря, — вздохнул мой недавний заступник. — Ты красивая девчонка и, скорее всего, действительно её не убивала. Мне всегда нравились блондинки, и я не хочу делать тебе больно, поэтому давай перейдем к делу. Что тебе передал Красавчик?
— Красавчик? — растерялась я, посоветовав себе соображать быстрее. — Это Кирилл?
— Хорошо, Кирилл, — кивнул парень. — Ну, так где это? У тебя? Или успела спрятать?
— Слушайте, тут какое-то недоразумение. Он мне ничего…
— Вот видишь, — обрадовался его приятель, — она не желает говорить.
— Скажет, — кивнул тот убежденно. — Все говорят, кого я спрашиваю. Значит, по-хорошему не хочешь? — поинтересовался он.
— Позвольте мне все объяснить, — взмолилась я.
— Лучше скажи, что тебе передал Красавчик, и отдай это нам. Тогда мы исчезнем из твоей жизни, как дурной сон.
— Но он мне ничего не передавал. Это правда. Вы можете не верить, но это правда.
Они переглянулись, и первый удовлетворенно заметил:
— Что я говорил?
Второй навлек из кармана половинку банкноты достоинством в один доллар.
— Вот это ты видишь? — спросил, с намеком на печаль.
— Вижу, — вынуждена была признать я. А что оставалось делать, если он тряс ею перед моим носом.
— Мы нашли это в сливном бачке в твоем туалете, аккуратно упакованную. Должен заметить, тайник не очень оригинальный. Будешь и дальше дурака валять или скажешь?
— При чем здесь какая-то банкнота в моем сливном бачке? Мало ли кто мог ее туда положить.
— Ну ты даешь, — покачал головой парень. — На что ты надеешься? Надо уметь проигрывать, детка, лучше тебе меня не злить. В самом деле, лучше.
Он приступил к обыску. Ранее ничему подобному мне подвергаться не приходилось, и впечатление произвело такое, что я буквально лишилась дара речи. Когда все закончилось, я смогла открыть глаза, краснея от стыда, и перевела дух. Руки я держала за головой, как велел парень, и теперь они были в крови, что здорово испугало. Что там с моим затылком?
— Ты прелесть, — заявил он. — Тебе повезло. Господь дал тебе все. Я бы назвал это совершенной красотой. Подумай, что от нее останется, если я разозлюсь? Мне бы очень не хотелось, но работа есть работа, ты же понимаешь…
— Клянусь, он ничего мне не передавал, — до смерти перепугавшись, взмолилась я.
— Она врет, — заверил мой недруг. Впрочем, и второй моим другом тоже не являлся, теперь я даже не могла ответить, кого боюсь больше, того, что обвинял меня в убийстве неведомой Вики, или того, что говорил со мной вкрадчиво и даже ласково. Хотелось побыстрее скончаться, так и не выяснив, какой смысл он вкладывал в глагол «спрашивать».
В дверь тихо постучали, я вздрогнула, а потом обрадовалась, но, как оказалось, напрасно. Первый поднялся, приоткрыл дверь, и в номер вошел еще один тип. Его я узнала сразу, это он встретил Регину в день приезда, до смерти ее напугав. С неудовольствием взглянув на меня, он спросил:
— Ну, что?
— При ней ничего.
Мужчина прошел, присел на корточки, я к тому времени с молчаливого согласия двух типов смогла привалиться к стене, но так стало даже хуже, голова кружилась, и тошнота наворачивалась.
— Где? — спросил он отрывисто и наотмашь ударил меня по лицу. Я вскрикнула, заслоняясь рукой, он отвел мою руку и вновь повторил:
