я пряталась.
– Чё, Клим, думаешь кто-то остался специально для тебя? – спросил незнакомый голос с явно гнилой усмешкой.
– Закройся, – бросил ему король и, как ни странно, наступила тишина, в которой каждый новый шаг, приближающийся ко мне, был подобен удару кувалдой по вискам.
Почему именно он решил пройтись по кабинкам? Почему он, вообще, решил пройтись? Хочет найти игрушку стае своих шакалов?
Вжалась в стену спиной и приготовила шампунь, которым собралась лить в глаза любому своему обидчику.
Шаг, ещё шаг и ещё. И вот, Никита Климов остановился ровно напротив меня. Легкое удивление в светлых глазах буквально за секунду сменилось на холодное равнодушие, словно он на мгновение приподнял и снова накинул привычную маску.
Отрицательно качнула головой, обещая всем своим видом, что без боя не дамся. И пусть я в одном только полотенце, а из оружия у меня только шампунь, ему и его шакалам придётся попотеть, чтобы причинить мне хоть каплю вреда.
Заминка, которая, скорее всего, длилась не больше секунды, лично для меня растянулась на чертову вечность, где я зависла над пропастью, держась за край обрыва одним пальцем.
Голубые глаза напротив стали походить на стекло, в которых отражался лишь мой страх и отчаяние зверька, загнанного в угол.
– Валим, – бросил Клим небрежно и даже скучающе.
Повернулся к своим шакалам и всё той же неспешной походкой зашагал прочь.
– Давай, ещё кого-нибудь подкараулим, – предложил всё тот же голос, не знающего меру пацана. – Прикольно же!
– Валим, я сказал, – отрезал сухо Клим и, судя по шороху шагов, семенящих рядом с ним, компашка двинулась следом за своим королём. – Сейчас забираете свои шмотки и валите из общаги, пока вахтёрша вас за задницы не поймала. Девчонки, по-любому, ей уже настучали.
В оцепенении продолжила стоять, словно прилипнув спиной к стене. Полностью превратившись в слух, прислушивалась к каждому шороху, стуку капель по кафельной плитке и малейшему изменению атмосферы вокруг. Подсознание активно подкидывало картинку того, что они не ушли, а лишь затаились в общем коридоре подвала ровно на развилке между мужскими и женскими душевыми, чтобы получить то, ради чего пришли сюда спустились.
Рука, сжимающая шампунь, онемела. С трудом заставила себя её разжать и надеть, хотя бы трусы, пока шакалы не вернулись, учуяв запах страха, который, я уверена, витал в воздухе и заполнял весь подвал.
Закинула шампунь в косметичку. Трясущимися руками достала из пакета трусы и, не снимая полотенца, быстро вдела в них ноги. Топик тоже натянула поверх полотенца и только тогда, когда оказалась в пижамных штанах, а рядом всё ещё не было слышно шагов или чьего-то присутствия, стянула с туловища полотенце и закинула его в пакет, даже не пытаясь заморочиться с тем, чтобы обмотать им голову.
В пакет бросила и косметичку. Затаилась, чтобы снова прислушаться и не услышала ничего. Может, они и правда испугались вахтёрши и свалили из общаги пока им не прищемили хвосты?
В любом случае, оставаться здесь наедине со своим страхом до самого утра мне точно не хотелось. Можно попробовать пробежать мимо них, если они, всё же, поджидают меня на развилке. Или можно кричать во всю глотку, если меня схватят. Тогда точно должна прибежать вахтёрша или хоть кто-нибудь из живущих на первом этаже.
Короткими, но быстрыми шагами вышла из женской душевой. Опустив голову, пошла к развилке, молясь всем существующим богам и придумывая себе новых, чтобы шакалов там не оказалось. С облегчением выдохнула, когда обнаружила освобождающую пустоту на небольшом участке старой потрескавшейся и вытоптанной с годами плитке.
Они ушли.
Но момент счастья длился недолго. Стоило мне повернуть к лестнице, ведущей вверх из подвала, как на верхней её ступеньке я увидела Климова, руки которого были спрятаны в карманах джинсов.
Лавина растерянности, паники и страха снова накрыла с головой. По крайней мере, я нахожусь близко к выходу: если начну кричать, то меня точно услышат.
– Тебя проводить? – выстрелил своим, видимо, фирменным спокойствием парень.
– Нет, – ответила я коротко, чтобы он не смог услышать, как дрожит мой голос, а сердце с громким грохотом упало в тапочки и бьётся в них выброшенной на лёд рыбой.
Подобно танку опустила голова и пошла на него почти тараном. В голове пульсировала только одна мысль: мне нужно отсюда выйти!
– Ты соврала, – остановила меня короткая фраза, когда я поравнялась с Климовым.
– Что? – вздёрнула подбородок и непонимающе посмотрела в его лицо.
– Ты. Соврала, – отчеканил по слову, вынуждая остановить взгляд на его светлых глазах и сразу об этом пожалеть, когда из самоуверенного мажорчика он превратился в нахмурившегося парня, источающего любопытство.
– Не припомню, чтобы я с тобой общалась, – произнесла, опустив взгляд на его шею.
Только сейчас я заметила, что она усыпана татуировками. Странными, несвойственными крутому парню татуировками с ласточкой во главе и завитушками, напоминающими то ли цветы, то ли волны.
– Зато я помню, как ты сказала, что у тебя всё нормально. Болит? – спросил Климов с такой заботой в голосе, что на мгновение мне показалось, что к нам присоединился кто-то еще.
– Что? – подняла голову и непонимающе уставилась в его глаза.
– Плечо, – указал он взглядом на моё плечо, растекшийся синяк на котором после нашего столкновения плохо скрывала тонкая бретелька бордового топика. – Болит?
– А выглядит как? – иронично выгнула бровь.
– Выглядит так, будто тебе нужно к врачу, – чуть склонил он голову набок. – Отвезти?
– Обойдусь, – стиснула челюсти и попыталась просочиться мимо него.
Дверь находилась буквально в двух метрах от меня за его спиной.
– Подожди… – сказал Климов и его ладонь коснулась моей талии в попытке меня остановить.
Колючий электрический разряд ударил по нервным окончаниям и отбросил меня в болото страха.
– Не прикасайся ко мне! – выплюнула резко, больше походя на ощетинившегося зверька в этот момент.
Мой короткий вскрик отлетел от кафельных стен и утонул в глубине подвала, затерявшись в темных коридорах и среди пустых перегородок.
В упор смотрела в светлые глаза, всем своим существом источая оборону, какая только могла быть в моем тощем
