Еще через три дня Радик прибыл к новому месту службы – в отдельную десантно-штурмовую бригаду, развернутую в провинции Пактия. С двумя лычками на погонах, с отличными показателями и характеристиками он рассчитывал на должность как минимум командира отделения в разведроте. В разведку он попал, но в качестве рядового. Ротному и взводным было совершенно наплевать, каким он был в учении. Их интересовало, как он покажет себя в бою. Только тогда он мог получить под свое начало уже испытанных войною бойцов...
Часть вторая
Глава 6
Принцип боевого задания был прост – зачищать и защищать. Захватить и зачистить высоту и держать ее до подхода основных сил. Радик справился с этой задачей. Маскируясь, бесшумно подобрался к позициям противника, внезапно атаковал их силами своего отделения. Два пулеметных гнезда, четырнадцать автоматчиков – сила против них немалая. Но застигнутые врасплох «духи» не смогли оказать серьезного сопротивления. Высоту зачистили, приготовились к обороне. Долго ждать не пришлось. Из ущелья выскочил отряд вояк и под аккомпанемент рвущихся мин бросился в атаку.
Радик точно рассчитал направление возможного удара, заминировал выход из ущелья, пристрелял подступы к своим позициям... Рвутся мины, бьют пулеметы, изрыгают огонь автоматы, но «духам» хоть бы хны. Не обращая внимания на встречный огонь, из атакующих никто не падает. Хотя бы ранило кого... Радик своими глазами видит, как два вырвавшихся вперед «духа» вплотную подбежали к пулеметному гнезду, в упор открыли огонь, но Ашот Медоян даже не вздрогнул. В него стреляют, а он как ни в чем не бывало продолжает вести бой... Один «дух» подскочил к самому Радику, из жерла его автомата вырвался огонь...
– Твою мать! – заорал Радик и... проснулся...
Вагон мерно качается в такт движению, в купе тусклыми волнами накатывает свет придорожных фонарей. Женщина с нижней полки сидит, подобрав под себя ноги, встревоженно смотрит на него. Но молчит. Зато мужик с соседней полки молчать не хочет.
– Эй, служивый, у тебя что, крышу сносит?
Невежливый вопрос с его стороны, если не сказать, издевательский. Радик видит перед собой наглую ухмыляющуюся рожу. В глазах – наивно-глупое, но нахрапистое чувство превосходства. Мужик всерьез считает, что так оно и есть, – ведь у него крышу не сносит... Сказать бы ему пару ласковых, а еще лучше по его собственной крыше дать, чтобы за словами следил. Но Радик сдерживается. Взбудоражил его кошмарный сон, в крови еще не остыл азарт боя, но разведчик обязан владеть собой в любой ситуации.
Радик молча повернулся к стене, зарылся лицом в подушку. Сейчас он успокоится и постарается уснуть... Бой, который он видел во сне, случился весной восемьдесят седьмого. К этому времени он уже командовал отделением, на его счету было несколько успешных боевых операций. И тогда он не облажался: вверенное ему отделение заняло высоту, отбило вражескую контратаку. Много тогда «духов» полегло, очень много. Ведь не с простым противником они имели дело, а с хорошо обученными и снаряженными для штурмовых действий разведчиками... Бой был долгим и жестоким, но он закончился уже давно, более семи лет назад. И война в Афгане уже успела быльем порасти. А души убитых врагов до сих пор нет-нет да являются к нему в кошмарных снах. Но это не страшно. Он убивал по приказу, он убивал, потому что иначе было нельзя. Пусть был захватчиком на чужой земле, пусть афганцы защищали свою независимость, но он ни о чем не жалеет...
Срочная служба закончилась для него в восемьдесят седьмом, в том же году началась сверхсрочная в должности старшины разведроты. Чего греха таить – хотелось немного подзаработать. Платили в Афгане хорошо – один оклад в дефицитных чеках плюс еще полтора в Союзе клался на книжку. Правда, в восемьдесят восьмом году Горбачев со своей перестройкой «показал козу» – постановлением Совмина было отменено хождение этих самых чеков, а магазины «Березка» закрылись навсегда. Но даже при таких раскладах на войне Радик мог зарабатывать больше, чем на гражданке слесарем автобазы. Но в том же восемьдесят восьмом бригаду вывели в Союз. Радик же так и остался на сверхсрочной. В зарплате потерял, но продолжал расти в профессиональном отношении. А в девяностом году взял да поступил в военное училище на факультет спецназа. Понял, что впрягся в армейскую лямку на всю жизнь, и чтобы к финалу службы не остаться в дураках, то есть в прапорщиках, решил стать офицером...
Училище он окончил, погостил немного дома. И сейчас в офицерском звании ехал к новому месту службы. Ощущение волнующее, но не чувствовалось новизны. Вот если бы он после школы в училище поступил, если б никогда не служил в боевых частях... А так даже немного обидно. Мог бы уже в капитанах ходить, если б сразу после школы в училище поступил. А так всего лишь лейтенант... Но в принципе он еще молодой, двадцать семь лет – не возраст. Он еще наверстает упущенное...
Поезд прибыл в Москву рано утром. Радику в принципе было все равно, какая днем будет погода: ему что холод, что жара, ко всему привык. Но разведчиком он был не только по должности, но, как уже выяснилось, и по призванию. Поэтому он все же раздобыл сводку погоды на сегодня. Жару днем обещают, до тридцати градусов. Но сейчас пока прохлада... Раздобыл он не только прогноз, он точно знал, где находится его часть и как до нее добраться. Электричка уходила с того же вокзала, на который пришел поезд...
Народу в вагоне – кот наплакал. Радик занял место, минут через пять на свободную скамью напротив него села девушка. Симпатичная, с хорошей фигуркой. Только одета как-то несуразно. Шелковая блузка с золочеными пуговицами в сочетании со спортивными штанами и кроссовками – это казалось нелепицей даже для него, не искушенного модой человека. Густые каштановые волосы могли стать предметом женской зависти, если бы не были уложены в старомодно-несуразную прическу. К тому же они не отличались чистотой. Да весь ее вид был далек от первозданной свежести...
Девушка смотрела в окно с отсутствующим видом, но легкое подрагивание губ и ресниц выдавало ее волнение. О том же свидетельствовали и ее руки – то она сжимала их в кулаки, то разжимала... Впрочем, предметом ее волнения могло быть все, что угодно, только не Радик. Но развитое чутье на человеческое поведение подсказывало ему, что девушка думает о нем.
Поезд уже выехал за пределы Москвы, когда она не выдержала – спросила.
– А вы случайно не в Тихово едете?
Краска залила ее бледные щеки, ресницы задрожали еще сильнее.
– В Тихово?! Почему в Тихово?
– Ну вы же военный. А там воинская часть.
– А вы случайно не агент вражеской разведки? – улыбнулся Радик.
– Нет, я просто женщина... В смысле, девушка...
– И я вам понравился? – насмешливо спросил он.
– Почему вы так решили? – зарделась она.
– Мне кажется, что чутье у женщины срабатывает на тех мужчин, которые им нравятся... Я действительно еду в Тихово... А может, все-таки чутье здесь ни при чем? Может, еще что-то на мысль подтолкнуло?
– Тельняшка у вас, а в Тихове десантная часть... Только форма у вас какая-то непонятная...
– Форма как форма, – улыбнулся Радик. – Только нового образца.
Указ вышел совсем недавно, в мае, но выпускникам их училища успели пошить форму по этому самому новому образцу. Радик не очень был тому рад. Не любил он выглядеть белой вороной на фоне серых масс. Войска еще когда перейдут на новую форму. А у него уже все в наличии... Одно хорошо: китель оливкового цвета подходил и под парадную форму одежды, и под повседневную. Надел белую рубаху – и ты уже в парадке, надел обычную – в повседневке. Но все же его парадный китель значительно отличался от повседневного. На парадном, с правой стороны, одним рядком – ордена, все Красной Звезды. Ни одной медали, зато три ордена – так страна оценила его заслуги в афганской войне. Правда, этот китель он держал в бауле с другими вещами. Командиру части он будет представляться в повседневном, с планкой однотипных орденских лент – цвета бордо с продольной серой полоской посредине. Кто знает, тот поймет. А кто не знает, тому и понимать ничего не надо...
– Но вы десантник?
– Десантник...
В Тихове располагалась отдельная бригада специального назначения, никакого отношения к воздушно-десантным войскам не имевшая. Но сам Радик до своего недавнего назначения имел к этим войскам самое непосредственное отношение. К тому же и в Тиховской бригаде должны были носить военную форму с эмблемами ВДВ – и для обеспечения режима секретности, и, скорее всего, для создания особого боевого настроя. Там, где ВДВ, там же и высокий боевой дух. Радик готов был вызывать на спор любого, кто в этом усомнится. Он знал, как убеждать, и не полез бы в карман ни за словом, ни за более вескими аргументами из пяти сжатых в кулак пальцев...
– И служить вы будете в Тихове...
