Слепая молчит.
Мариам (шепчет тихо и испуганно). Все так же…
Самсон. Там есть камень, на котором купала меня мать. И камню этому скажи: Самсон узнал свою волю. Что мне до шумящего ручья? Я его прокляну, и он высохнет и больше не будет шуметь. Будь проклят тот ручей у нашего дома, и каждая волна, и каждый камень, рассекающий воды! Пусть иссохнет! Пусть не шумит!
Слепая (яростно). А что ты скажешь матери твоей, которая больна и умирает?
Мариам. Неправда! Я жива! Самсон, не проклинай нашего ручья, он высохнет!
Самсон (пораженный). Мать!
Мариам. Самсон, не проклинай нашего ручья!
Самсон (падает на колени и обнимает ноги матери). Это ты, мать?
Мариам. Я, сын.
Самсон. Боже, не гневайся! Мать, о мать… Это твои ноги устали, я не знал. Разве можно так со старыми ногами? Дай мне их, я согрею их губами, дыханием охлажу, о мать, мать! Ты старая, ты шла пустынею, и на тебя могли напасть звери… мать, мать! И это ты стояла, пока я сидел и величался, – сядь же на место мое! Сядь! (Поднимает мать на руки и, забыв, где сиденье, беспомощно ищет.)
Мариам. Пусти, мальчик, я сама, ты не найдешь. (Садится на место Самсона.)
Самсон. Выпей вина, мать, выпей скорее! (Шарит руками по столу и роняет сосуд.)
Мариам. Я сама, сама. Ты ничего не видишь, Самсон.
Самсон (у ее ног). Ничего, мать. Я слеп. Посмотри на меня, какой я, мать, мать! Где мои глаза, попробуй рукою, дай руки, не страшись, – видишь, видишь, какие страшные рубцы и шрамы? Они железом, – мне было так больно, так больно, я кричал. Мать, мать! Отчего ты не пришла в темницу, я звал тебя.
Мариам. Меня не пустили к тебе, народ наш не хотел и не позволил. И как бы я дошла? Я и дороги не знаю. И ты ничего не видишь?
Самсон. Ничего, мать! Тьма кромешная!
Мариам. А солнце видишь? Оно такое светлое.
Самсон. Нет, мать, не вижу. Я и тебя не вижу, а ты еще светлее.
Мариам (плача и лаская голову Самсона). А плакать тебе можно или нет?
Самсон. Не знаю. Приласкай меня, мать. Я изнемог, черная моя душа, как мрак сени смертной, и не хочу я вести Израиль. Душит меня кто-то, на горле рука его, – а кто, не знаю!
Мариам. А ты говорил, что хорошо живешь, и я уже порадовалась…
Слепая. Мариам! Вспомни Маноя и гробницу его! Вспомни, о чем просил тебя народ!
Самсон (гневно). Ты еще здесь? Молчи, ехидна, а то я раздавлю тебя!
Мариам. Не гневайся, Самсон, она хорошая и любит тебя. Она привела меня сюда, – ох, уже умирала я. И им очень плохо, это правда, я знаю; пожалей их, помилуй. Им очень плохо! Вот пришли ко мне старейшины и говорят: «Встань из гроба, мать. Самсон ополчился на нас! Пойди и умоли его. А если не послушает, то прокляни, ты – мать». Им очень плохо, жалко их. И ручья нашего не проклинай (плачет), не проклинай, Самсон, привыкла я к шуму его!..
Самсон. Нет, нет, мать. Пусть шумит, пока ты жива. И не для нее и не для них, а для ног усталых твоих прощу я Израиль, помилую и пощажу! Пусть живет и стонет под ярмом бессилия, как волчица в капкане!
Мариам. Не гневайся, если помиловал. А ты вернешься со мною?
Самсон. Нет. Не спрашивай, мать, о том, о чем может знать только ночь. Мне нет пути назад, и не моли меня вернуться, дай покой усталому, – долог ли отдых его? Благослови меня, мать, и иди с миром, не тронут тебя звери, и услышишь ты шум ручья, к которому привыкла. Нет ли нужды у тебя? Я дам тебе золота…
Мариам. На что мне золото, – нет, не надо. (Плачет.) И как же я могу тебя благословить, если ты отступился, и мне поведено проклясть тебя!
Слепая. Прокляни его, Мариам! Прокляни, ты – мать. Вспомни, что приказал тебе народ и старейшины!
Самсон (поднимаясь с колен). Кто может приказывать и повелевать, кроме бога?
Мариам плачет, дрожа; сходит с трона.
Слепая. Прокляни его, Мариам! Так повелел бог Израиля, которому ты обещалась и клялась!
Самсон (с ужасом). Ты обещалась, мать, мать!
Мариам. Обещалась, Самсон, но я не могу проклясть тебя.
Слепая. Прокляни, Мариам! Призови черных воронов на голову его, пусть клюют вечно его лживое сердце, очи слепые! Или менее ужасны мои шрамы и рубцы, или менее любила я свет? Прокляни, иначе сама погибнешь!
Мариам (умоляет в страхе). Ох, не кричи и не зови Маноя! Я… я…
Слепая. Что скажешь богу? Что ответишь Маною, когда пойдешь к нему? Ты скоро умрешь. Прокляни!
Самсон. Молчи, ехидна!
Мариам. Ох, не кричи и не зови Маноя. Я… я… (Нерешительно поднимает руки для проклятия, дрожит.)
Самсон. Мать!
Мариам (поднимает руки выше и дрожа все сильнее). Самсон! Будь… Будь… Нет!
Падает и остается недвижима. Самсон в ужасе ищет ее руками, нащупывает лицо. Слепая с криком, натыкаясь, выбегает.
Самсон. Мать, мать! Скажи!.. Я вернусь… мать!
Молчание.
(Встает и говорит громко, потрясая руками.) Теснит меня бог! Трясет у корня, как древо плодоносное! Куда бегу от тебя?
Занавес
Картина 2
Пустыня. Время к вечеру. Удлиняются тени. Небо тревожно. Охота на льва в мрачном ущелье скал Егама. У трупа убитого льва гневно спорят Самсон и Фара . Возле Адорам и кучка воинов , испуганно прислушивающихся к спору негодующих на притязания Самсона. Дыбятся и ржут кони, боящиеся трупа. Вдали крики остальных охотников.
Самсон (в одеянии филистимского воина-охотника одной ногой наступил на убитого льва, говорит громко, гневно и упрямо). Я убил. Мой лев!
Фара (так же упрямо и гневно). Нет, это я убил. Мой лев!
Адорам. Самсон! Фара!
Самсон. Лжешь, пес филистимский! (Смеется вызывающе.) Куда тебе с твоей силой пронзить матерого льва! Ты пощекотал ему уши.
Фара. Нет, это ты лжешь, слепец! Воины видели мой удар.
Воины неодобрительно переговариваются. Самсон гневно оборачивается к ним.
Самсон. Что там бормочут? Громче, псы! (Воины смолкают, отодвигаются назад.) Они молчат! Я тебе говорю, филистимлянин, это я убил. Когда он бросился и заревел…
Фара. Это мой лев! Моя стрела оперена красным, посмотри!
Самсон. Я не хочу знать твоего красного, белого и синего. Я убил!
Фара. Ты слеп. Как ты мог попасть?
Самсон. Адорам направил мою руку. Адорам! Что же ты молчишь?
Адорам. Я уже сказал! Это твой лев, Самсон!
Самсон. Ага! Мой лев!
Фара. Адорам лжет, как и ты.
Самсон (смеется). Ага! Все лгут, один ты говоришь правду, трус.
Фара. Я не трус!
Адорам (воину, тихо). Скорее за Галиалом! Они будут биться.
Воин. Галиал умчался за другим львом.
Адорам. Ах, что же делать!.. Самсон! Фара! Подождите Галиала, он решит ваш спор!
Самсон. Я знаю сам, что лев мой!
Фара. Я также знаю сам. Моя стрела в его сердце.
Воины ропщут.
Самсон. Тихо! Если ты не трус, возьми твоего льва. Моя нога на нем, – попробуй, возьми!
Фара (обнажая меч). Мой лев! Воины, берите льва на мою колесницу.
Самсон (обнажая меч). Назад, собаки!
Адорам (между ними). Фара, ты обезумел! Назад! Ты ответишь Ахимелеку.
