— Во-первых, батюшка моё родименький, во делах воинских умудрённый, во многих походах славами увенчанный, в старых годах мозгой стронувшийся, у меня нет такого меча.
— А «во-вторых»? Чего?!!!
— А на что тебе «во-вторых», когда есть «во-первых»?
Тут бы мы с Акимом и сцепились. Потому как у меня запас терпежу уже кончился, а у него рушничков и сразу не было. Но влез Артёмий:
— Видел я похожее. В Новгороде. Не на торгу, в доме одном. Хозяин баял, будто издалека привезены, чуть ли не из тех мест, где шёлк растёт. Но сомнительно мне: клейм на них нет — это наша, русских оружейников, манера.
Насчёт клейм — точно. Почему русские оружейники, за редкими исключениями, не ставят своих клейм на изделия — никто не знает. Какая-то легенда, восходящая к языческим ещё временам, к Сварогу? В остальных странах — клинки клеймёные, именные.
А вот о форме моих маломерок…
Вспомнил! Почти всё раскопанное в Новгороде оружие найдено на двух-трёх площадках. Вне их, на самих подворьях — единицы. И одна из этих единиц, с довольно нечёткой датировкой, очень похожа на мои — четырёхгранный штык с остатками рукояти и лезвия.
— Забавно… И как же ты, Иване, собираешься этими… штуками — панцири гробить?
— Артёмий, ты же сам сказал: новые мечи ныне делают с узким и острым остриём. Чтобы брони проколоть. И у меня — также. Вот смотри: кончик моего меча входит в колечко панциря. Видишь, у моего клинка ребра торчат звёздочкой. Острые, прочные. Не рубят по плоской, кувалдой битой, лицевой поверхности, а рвут изнутри. Где проволока не кованная — мягкая, да при изгибе в колечко — ещё и смятая. Просекают одно колечко, сеть слабеет, соседние сдвигаются, и в дырку входит уже лезвие.
— Мда… интересно…
— Артёмий, ты же здравый муж! Что ты его слушаешь! Он же… отрок бессмысленный! Ты ещё в его волка лае — мудрости поищи! Эта ж бестолочь!
— Мхм… Только волки-то — не лают. А правду ль говорят, Аким Янович, что светлый князь смоленский Роман Ростиславович вас со двора гнал? И что, де, кабы не этот… бестолочь — шапки бы не дали?
Я уже говорил, что лучники обладают астеническим телосложением и поэтому апоплексический удар им не грозит? Так вот — я прав. Только поэтому я не стал в этот момент снова сиротой.
Глава 247
И я продолжил:
— Как укол делать — понятно. Рубить ими нельзя — спинка широкая, в разруб не пустит. Резать — без проблем. Сам видишь — лезвие доброе. Отбоя или блока в чистом виде нет — есть… «слив». Вот идёт меч противника. Яков, помоги. Только — медленно. Вот он идёт сверху, мне в голову. Я принимаю его на боковую часть… за кончик его… Увожу вправо, сам иду вперёд и… смотри: вся эта сторона у Якова открытая. Хочу — в ямочку на затылке, хочу — в ямочку под коленкой… Сколько дотянусь.
— Х-ха… Ловок. Только ведь и я — просто стоять не буду.
— И не надо. Но, Яша, я — быстрее. И ещё: ты мои маломерки уже видел. А в реальном бою — ворог такого ждать не будет. Пока он поймет, как эти штуки работают — я уже у него за спиной.
— А если я рублю поперёк?
— Низко клинок пускаешь — подпрыгиваю. Легко. Железки не тяжёлые. Выше — падаю. На два кулака. Отжимаюсь и достаю тебя снизу. Под нижний край кольчуги прямо в… Ну, ты понял. Вот только крестовины надо, наверное, наоборот вывернуть. Чтобы они усами вперёд торчали. Тогда твой меч идёт вдоль спинки моего клинка, и я его ловлю. Как в чашку. И увожу в сторону.
Аким кипел яростью в одном углу, в другом встревожено пыхтел Ивашко: опасается, что меня обидят, ещё больше боится — что я дураком перед мастерами окажусь. А Артёмий с Яковом крутили мои микро-мечи и профессионально бурчали под нос:
— Если сверху… а вот так… надо не на боковину, а на тыльную сторону принимать… не хорошо — кисть сильно выворачивать… а — мягче, в наклон и отшагнуть…? нет, наоборот — ты ж видел, что он делает — он же всегда вперёд идёт… грудь в грудь? Не, сшибут… можно, но без удара… смотри как снизу хорошо идёт — прям в печень… и в ногу хорошо… глянь — и в правую, и в левую… а щит куда делся? — а щит у тебя слева и досюда не достанет… а если левой — меч отжать…? — не, сил не хватит… тогда — вверх, плечо вперёд и… точно — правой в глазик… или ниже — под рукой и в горло… двуручный бой… и чего? — нормально… — так на ножах! Или — два меча, или — меч с ножом, но два одинаковых ножика… — не бывало такого… не было — будет… а носить можно и на спине — короткие… точно… и спину закрывают… а выхватить? Ну-ка прикинь… ниже носить надо… ничего — натренируется… коли живой останется… и как такого бойца в войске называть? — ни лучник, ни копейщик, ни топорник, ни мечник… ножевщик?… ножики получаются как крылья… окрылённый… об-нòженный?
«Ванька обноженный»… «Обнòженный махач»… «Обнажённый махом»… Гойя, картина маслом… Вы ещё скажите — голый! Ну и прозваньице они придумали!
Ребята, вы ещё одной мелочи не знаете. Во время корейской войны американцы сообразили, что 70 % ранений попадают в корпус, причём низкоэнергетическими осколками и пулями на излёте. Как следствие, в конце 20 века широкое распространение получили бронежилеты. Из-за этого пришлось принципиально поменять технику ножевого боя. Картинки, знакомые моим соотечественникам по фильмам о войне, где храбрые разведчики снимают вражеских часовых глубокими проникающими ударами ножей и кинжалов в корпус, остались в прошлом.
Конкретно: из 9 ударов норвежским (финским) ножом, по образу которого сделан НР-40 — знаменитый златоустовский нож разведчика, описанных в учебном пособии для школ НКВД в 1940, нет ни одного, который можно было провести против омоновца в снаряжении. Все 14 основные целевые точки на теле человека, приведённые в пособии, недоступны для ножа при правильном ношении комплектного броника.
Противодействие было найдено при массовом распространении бронежилетов в армии США во время вьетнамской войны: разного рода секущие техники и уколы конечностей. Убить противника так нельзя, а вот вывести из строя — можно. Болевой шок — в первые мгновения, потеря боеспособности при рассечении связок — в последующие, гибель от кровопотери — в конце.
Здесь нет бронежилетов — просто брони. При всех различиях — есть сходство. Ножевые секущие и колющие техники рубежа третьего тысячелетия от Рождества Христова можно попытаться адаптировать на «Святой Руси». С моими короткими ножиками — можно, с длинным мечом — нет.
Аким уловил доброжелательный интерес к моим… «точёным огрызкам» опытных мечников и снова взвился:
— Да хрень это всё! Вы где такой бой видели?! Кого он с седла такими… недомерками достанет?! Он же сам сказал: рубить ими нельзя! Боярин должен на коне сидеть и с коня рубить! А у него… И будут в него… как в чучело безответное!
Яков, естественно, смолчал. А Артёмий, в том же повествовательно-наставительном тоне скромно напомнил:
— Кроме конного — ещё и пеший бой бывает. В поле, на стенах, в лодиях…
— Ну что ты несёшь! Вот поставят его на божье поле… И что тогда?
Артёмий обиженно замолк — Аким уже и с ним невежливо заговорил. Но осмелел Ивашка:
— Э, Аким Яныч, на божий суд всяк выходит со своим оружием. Со своим умением да со своей правотой. Праведному — бог и без железа победу даёт.
Ивашко прав. Не только в части божьего промысла, но и по сути: одинаковость оружия в поединках — на Руси не оговаривается.
На «Святой Руси» нет таких дуэльных традиций, как на Западе. Все эти рыцарские турниры с массой условностей, флагами, поклонами, выборами королевы турнира…, с общеизвестными и освящёнными веками правилами — на Руси отсутствуют.
Есть два варианта поединков.
«Божий суд».
В Судебниках оговаривается размер поля, право выставлять нанятого бойца, вознаграждение судье и «судьям на ринге». Оружие, продолжительность, варианты исхода… — без ограничений, «до явной победы».
Единоборство на войне.
Бой Пересвета с Челубеем, бой Кожемяки с печенежским великаном при основании Переяславля, бой Добрыни со Змеем…
Ближайший аналог дуэли — бой Ильи Муромца с Подсокольником. Но и здесь место действия — порубежье.
Это не игра в войну, как рыцарский турнир — это сама война.
«И зарезал Редедю перед полками касожскими…». А ведь там, в Тьмутаракани, русский князь грубо нарушил условия поединка: выходили-то бороться. Но на войне прав тот, кто победил.
Хочешь драться — иди в Степь. Там всегда есть возможность:
«Руку правую потешить Сарацина в поле спешить, Иль башку с широких плеч У татарина отсечь»
Вот тебе Дикое Поле в тысячу вёрст шириной. И ни в чём себе не отказывай.
Дуэльные кодексы, периодически внедряемые на Руси/России, долго не держались. А пока существовали — резко отличались от современных им европейских. Жестокостью.
