хило так карается финансово. В деньгах Лена не нуждается, спасибо ее щедрому папочки, но женскую мстительность никто не отменял.
Удивительно! Вот так всю жизнь считаешь себя рациональным человеком, который всегда поступает по уму, и за какие-то жалкие пару часов все переворачивается с ног на голову. Как я до такого докатился? Нет ответа, никаких мыслей, на языке — одна нецензурщина.
Когда я увидел, как Ян со своей Сашей весело резвится на постели, меня будто ударили под дых. Сначала инстинктивно захотелось оттащить его за шкирку от моей женщины, потом, протрезвев, я понял, что женщина как раз не моя. Но как?! Как она может после такого бурного секса хотеть еще? Игриво извиваться, соблазняя другого? Ее звонкий смех до сих пор стоит в ушах, и даже виски, похоже, нескоро избавит меня от шока.
Обычно меня успокаивает природа, пение птиц, ненавязчивая музыка. Я создавал отели так, чтобы они помогали обрести гармонию, причем не только постояльцам, но и мне самому. Старался все сделать идеально. И оно реально работало! Вплоть до сегодняшнего вечера. Но вот я сижу, глотая «Джеймсон», перед глазами стоит загорелое сочное тело, распластавшееся перед Яном, а кулаки сжимаются сами собой от желания швырнуть стакан об пол.
Идут. Направляются прямиком ко мне. Ни дать, ни взять, голливудская парочка: высокий блондин и знойная черноволосая девица, напоминающая гаитянку. Как ей только хватило наглости прийти на ужин? И что, будет спокойно сидеть за одним столом с парнем и любовником, зная, что переспала с обоими в один день? Как земля носит таких тварей…
Ян галантно отодвигает своей даме стул, а у меня даже нет сил встать, как того требуют приличия. Да и о каких приличиях может идти речь? Встают, когда приходит девушка, а не шалава, на которой пробу ставить негде. Интересно, а если бы она не ошиблась массажным кабинетом, и к ней пришел кто-то другой? Руслан или Миша? Перед ними она бы тоже раздвинула ноги? От этой мысли и не в меру живого воображения, злость накатывает с новой силой. Злость на себя. Повелся на самую банальную потаскушку!
Саша старательно делает вид, что не замечает меня, утыкается в меню. Хорошие новости, совесть в нее все же есть.
— Ты уже решил, что будешь брать? — спрашивает он, как ни в чем не бывало.
Господи, как я теперь должен с ним общаться? А если его девица вдруг решит признаться в измене? Козырнет в ближайшей ссоре, что спала с его братом? Он возненавидит меня! Наши отношения и без того трудно назвать идеальными, а после такого он вообще перестанет со мной общаться. Или еще хуже: расскажет родителям. Такого они мне не простят точно. Черт, угораздило же! Может, признаться самому? Мысль неплохая, но не делать же это прямо здесь, в моем же ресторане, где у стен есть уши? И я не уверен, что мне хватит смелости на такие откровения…
Никогда еще мне не было так трудно вести ничего не значащий разговор с братом. Ян что-то болтает о работе, о капризном заказчике, Саша находит в себе силы смеяться его шуткам. А я с трудом помню, за какую сторону надо держать вилку. Тягостное напряжение изводит меня, еда не лезет в рот.
— Вот зря ты не заказала эту рыбу, — Ян смотрит на Сашу с такой нежностью, что мне срочно хочется повторить вискарь. — Этот соус… Марк, где ты берешь таких поваров?
— Места надо знать, — стараюсь изучать исключительно содержимое своей тарелки, но взгляд упрямо переползает на сладкую парочку.
— Не в обиду тебе, но я предпочитаю мясо, — с улыбкой отвечает Саша.
— Чтобы потом выковыривать его из зубов? — Ян фыркает. — Нет, ты обязана попробовать. Такая нежная… — накалывает кусочек и протягивает спутнице.
Она послушно берет губами рыбу, немного испачкавшись в сливочном соусе. Кто бы сказал мне, что можно так эротично есть семгу, я бы ни за что не поверил! Но нет — сижу, таращусь на то, как Саша смакует кусочек, прикрыв глаза от наслаждения. Лицо у нее такое, словно кайфует она совсем не от еды. Примерно так она выглядела во время массажа… Черт! Член напрягается, упирается в молнию, и я снова ничего не могу с собой поделать. Что за ведьма? Что она творит со мной? Отчасти я понимаю Яна: вполне возможно, он знает о ее похождениях, но не в силах устоять перед наркотическим сексуальным эффектом этой девицы.
— Боже, так вкусно… — мычит Саша, а Ян интимным жестом вытирает соус с ее губ большим пальцем, и я невольно вспоминаю, как она облизывала мой палец. Твою ж мать, как я умудрился влипнуть в такой кошмар? И почему хочу женщину, которую презираю? Двуличную, неверную, озабоченную…
— Хотя знаешь, мой стейк ничуть не хуже, — теперь уже Саша собирается покормить моего брата. Еще бы разжевывали все друг другу в рот, честное слово! Или сразу занялись сексом прямо на этом столе, чего стесняться? Меня для них, судя по всему, просто не существует! Гребанные извращенцы. Это не гигиенично, в конце-то концов!
Я так ожесточенно пилю свой бифштекс, не сводя взгляда с игрищ брата, что когда раздается странный треск, я даже не сразу соображаю, откуда он.
— Ты бы поаккуратнее, — с легкой издевкой сообщает Ян, кивком указывая на мою тарелку. Передо мной осколки фарфора: кажется, я переусердствовал с ножиком.
— Замените! — рявкаю официанту, и тот, побледнев, несется ко мне, судорожно убирает все на поднос. — Почему посуда такая тонкая?
— Марк Робертович, раньше не было никаких проблем, — лепечет перепуганный парень.
— Раньше из этой посуды не ел Марк Робертович, — нахально поясняет Ян. — У него тяжелая рука, — он наклоняется к Саше. — Представляешь, в детстве Марк был таким неуклюжим увальнем, что не мог из-за стола встать, ничего не уронив. Мама его дико перекармливала, и он, как послушный мальчик, всегда доедал до последней крошки. В десять лет он мог спокойно носить отцовские штаны, и пока его не отдали на водное поло…
— Может, хватит?! — я окончательно теряю терпение. Мало того, что эта девица не постеснялась явиться на ужин, так еще и братец задался целью выложить ей все подробности моего неприглядного прошлого. А хуже всего, что Саша откровенно веселится! Не помню, когда надо мной смеялись в последний раз, и я уж точно не позволю развлекаться за мой счет какой-то сомнительной девице! — Я же не рассказываю, что ты пятого класса спал с плюшевой обезьянкой! И
