угол, я смог рвануть за ними. Но там я их не увидел: только лишь пустая улица.
Танго с дельтапланом
По синему майскому небу летели белые клочки ваты, обрамленные ало-сиреневым светом уходящего за горизонт солнца. Куда плывешь ты, душа движенья? Куда же уплывают облака, в какие далекие страны? Наверное, туда, где теплей. А может, в страны, чьи деревья растут вверх корнями, пьющими воду этих облаков, вот же безмолвные ангельские водовозы. А может, в садах там растут не ягодки, а драгоценные камни, как прекрасно! Сорвал вишенку, заплел в кольцо, которое потом подарил даме сердца, а она уже и довольна. И русалки там выходят на берег танцевать с мужичьем пьяные танцы. А мысли, как ангелы-водовозы, все плыли по гаснущему небу над большим городом, чьи белокаменные стены всегда подражали закату в своей окраске. Шпили тысячи церквей Солистеррас яростно цеплялись за небо, видимо, чтобы не упасть на город, или испить ангельской воды, но будут ли ангелы поить мертвые деревья? А ведь страшно, если действительно упадут: под ними город, разложенный словно домино; упадет шпиль, домино посыплется, и нет ни города, ни церквей, ни борделей. Над всем этим домино, как отец над детьми, возвышался величайший дворец в мире, на создание которого пришлось сравнять с землей целую мраморную гору. Он сам был как гора или даже город по размеру. Лишь боязливое солнце (а боится оно своей сестрицы луны) убежало, нырнув в ночной океан, на крыше таверны поднялся молодой человек, наблюдавший за всем этим театром.
Посмотришь на него – точно не имперец, улыбается чего-то, дурной: голова светлая и кудрявая, глаза, что соли меди, но скорее ацетат, чем купорос, хотя нормальный человек не будет искать здесь отличие в оттенках. Сам он тонкий, жилистый, одним словом – пугало. Ты зачем на крышу залез? Любоваться, говорит. Сразу видно, молодой. Человек поживший прекрасно понимает, что смотреть надо вниз, под ноги, а не на небо любоваться. А на небо можно глянуть и на зеркалах луж.
Через люк в крыше человек-пугало залез обратно в таверну, которая носила длинное и красивое название «Под орлиным крылом», она находилась в самой южной части города, то есть, в самой нижней, рядом с торговой площадью. Наш герой, которого, кстати, звали Джендри, осушил залпом глиняную кружку самого крепкого сока в империи и пошел на работу. Вы спросите, где же работает наш весельчак-сорвиголова, любящий смотреть не туда, куда надо, куда же он прилагает свою энергию, что переполняет его клетки, течет по венам и горит разрядами медных молний в глазах? О, ответ вас не разочарует. Наш друг Джендри работал нигде иначе, как в главной Солистерраской тюрьме! Как так-то?! Это пугало-подсолнух, что, надзиратель, охранник, палач? О нет! Неужто пыточных дел мастер?! Нет, нет и еще раз нет, Джендри был свечкарем. Что значит, никогда не слышали? В любой порядочной тюрьме всегда должен быть свечкарь, в обязанности которого входят поддерживать свет в коридорах и менять уже использованные свечи. Представьте: захотел чиновник объявить заключённому смертный приговор (ну не о помиловании же), а тут темно. Здесь-то и выходит на свою мрачную сцену Джендри-свечкарь. Тюрьма, где и служил наш герой, была очень внушительной каменной громадой, глубоко уходящей под землю. Жил Джендри в каморке под главной лестницей тюрьмы, самой главной лестницей. Несмотря на то место, где свечкарь работал, он не видел смысла в тюрьмах. «А зачем они нужны, какой толк? Можно было просто дать им комнату в таверне и работу в доках. Усложняют все», – так рассуждал свечкарь-пугало. Заключенных он любил, особенно тех, кто сидел по особо страшным преступлениям: «инакомыслие», «попытка побега», «распространение вредной литературы» и так далее. Они часто общались, заключенные рассказывали ему много интересного; один, например, поведал о землях за морем, где повсюду пески, а воды почти нет, другой про лес с серебряной листвой, что питается светом луны, а не солнца, третий про острова, где горы извергали жидкий камень. Джендри слушал их и не мог надивиться, как люди, сидящие в клетках, могут столько знать о мире за стенами столичного города. Так, болтая с заключенными, свечкарь все больше прельщался внешним миром. Каждую ночь ему снилось, как он танцует с гигантской птицей, наверное, с чайкой. Вот уже пять лет Джендри планировал сбежать. О, как он мечтал повидать весь мир: горы, реки, леса и пустыни. А во время мечтаний глаза его становились малахитовыми. На востоке протянулись бескрайние степи, где всегда тепло и где всегда весна. Там жили люди, находившиеся все время в движении. Эти степи и стали первой целью, заветной мечтой Джендри. Но как поступать, как сбежать? Очевидным выходом стало море, постоянно ревущее, постоянно бушующее. Но стоило нашему герою один раз пересечься глазами с ураганом на море, он тут же понял, что идея сбежать по воде не самая лучшая. Уйти пешком? Да кто его отпустит! Эх, быть бы птицей! Как они все же свободны. Летать в небесах, чувствовать ветер в перьях- нет ничего прекраснее. Человек не птица, крыльями одарен не был.
Долгие бессонные ночи провел он, придумывая то, что поможет ему улететь. Окончательную идею Джендри подсказала его верная соратница, Лара, вместе с которой он разработал идею летательного устройства, дельтаплана. Название было выбрано из-за того, что конструкция напоминала букву «дельта». Стоп, стоп, стоп. А что же Лара? Откуда и кто она? Лара, с волосами цвета кленовой меди, девушка милой, наружности малого роста и серых глаз, была одной из первых воспитанниц университета имени святой Софии. С Джендри она познакомилась случайно в таверне, когда очень долго выполняла задание и случайно пролила чернила на свою замечательную работу, над которой страдала весь день. Вопли были слышны на луне. Наш герой прибежал спасать девушку, которую, судя по крикам, убивали. Увидав, в чем именно состояла трагедия бедной Лары, он предложил девушке свою помощь. Всю ночь они провели, восстанавливая работу горе-ученицы; Джендри оказался талантливым каллиграфом и художником. С тех пор и началось их общение, объединяло их то, что оба они пылали жаждой свободы и приключений с путешествиями. Невероятно чуткая и гениальная Лара подсказала идею, которую Джендри успешно превратил в полноценный план. Далее его ждало испытание посложнее: воплотить все в жизнь. Проблема состояла в том, что каморку свечкаря постоянно проверяли, все имущество учитывалось. Одна стена его обиталища настолько прогнила, что в ней образовался полноценный лаз, куда Джендри прятал инструменты и материалы для своего заветного дельтаплана.
