И мальчик заговорил медленно, но всё равно Старику было ничего не понятно. Наконец, ребёнку надоело играть в эту странную «угадайку», и он зачем-то уселся на раскалённый песок, принявшись плакать.
— Старик! — касадор ткнул себя кулаком в грудь и указал на мальчика. — Как звать, хето?
— Данила, — ответил тот.
— Да-ни-ло… — Старик про себя отметил, что имя как-то связано с тем, что ребёнок кому-то и зачем-то дан. Во всяком случае, так это звучало на диалекте предков. — Дан… Я буду звать тебя Дан! Согласен?
— Согласен? — повторил мальчик, а затем поморщился и каким-то чудом умудрился правильно построить фразу. — Согласен с тобой!
Тут надо пояснить, что Данила, впервые столкнувшись с местным жителем, неожиданно обнаружил, что здесь говорят вполне знакомыми ему конструкциями. Мальчик знал китайский, французский, немецкий, испанский, итальянский и английский. А там, где что-то не мог сказать — ему помогал встроенный в интерфейс переводчик. Но была у встроенного переводчика ещё одна функция: он анализировал незнакомые языки. Конечно, всё сразу аппарат не мог распознать, но сейчас-то большинство слов были знакомыми…
Это была какая-то гремучая смесь из французского, датского и немецкого — сразу и не разберёшь, что и откуда. Однако Даниле была очень нужна помощь, а потому он продолжал разговор со странным пожилым мужчиной, вооружённым пистолетом…Или револьвером? Данила не слишком хорошо разбирался в оружии. Зато разбирался в языках — и очень скоро смог изъясняться хотя бы простыми конструкциями.
— Я! Показать! Дом! Мне! Помощь! Нужна!
— Хорошо, хето… Показывай! — усмехнулся Старик.
Мальчик повёл его вглубь Песчаного Языка. Туда, где на слегка бугристой поверхности песков виднелся высокий холм. Чем ближе становился тот самый холм, тем больше Старик понимал, что это отнюдь не естественное образование — а большущий вал песка, созданный каким-то металлическим предметом. Большим предметом. Возможно, крупный метеорит, но для него как-то маловато разрушений вокруг…
Старик так и не смог описать то, что увидел. У него просто не хватало слов для этого. То, что вся конструкция была рукотворной — не вызвало сомнений. Как и тот факт, что с ней случилось что-то неправильное. Форму некоторых её элементов явно изменил какой-то страшный удар. Касадор даже представить себе не мог, что бы могло повредить стены и каркас такой толщины…
А затем Старик, наконец, вспомнил эксперименты научных кругов на Старом Эдеме. И их опыты с полётами. Воздушные шары были известны человечеству довольно давно, но их конструкция считалась слишком ненадёжной для долгих путешествий. Отдельные энтузиасты создавали летательные аппараты, которые назывались «курокаэли», что переводилось с латыни как «управляемый воздух». Принцип был тот же, что и у воздушных шаров — вот только двигаться аппараты должны были не по воле ветра, а посредством больших винтов.
Но пока все эти проекты были только на бумаге. Единственный образец, который удалось собрать, потерпел крушение во время индустриальной выставки в Объединённом Королевстве. А здесь, посреди Песчаного Языка, перед глазами Старика лежало что-то отдалённо похожее на эти проекты… Правда, очень отдалённо.
«Может, мальчик участвовал в каком-то эксперименте?» — мелькнула у Старика мысль, но ему показалась странной сама идея привлекать детей для подобных дел.
И в этот момент от основной конструкции отделилась металлическая часть. У неё обнаружились ноги, руки и продолговатое тело. Старик немедленно навёл револьверы на эту жуткую образину, но мальчик вдруг кинулся к нему, размахивая руками.
— Нет! Нет! Друг! — кричал Данила на языке Народной Аристократии в то время, как странный механизм что-то говорил на том же непонятном, но, казалось, знакомом языке, на котором ребёнок пытался общаться со Стариком.
— Что за чертовщина?.. — пробормотал пожилой касадор, убирая револьверы. — Что это такое, хето? Кто ты такой, и откуда тут взялся?
Мальчик виновато улыбнулся, всем видом показывая, что и рад бы ответить, вот только слов не хватает. И Старик вдруг понял, что придётся ему тут задержаться… И всё для себя прояснить. Пусть Акесекрет и отправил его в Марчелику, чтобы искать каналы контрабанды специй, но то, что он видел перед собой — было настолько же странным, насколько и опасным. А, значит, было отчасти и его заботой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Песчаный Язык, Марчелика, окраина изведанных человечеством земель, 23 марта 1924 года М.Х.
— Я хочу с тобой! — заявил Дан, и это было настолько неожиданно, что пожилой касадор закашлялся.
— У меня опасная жизнь, хето… — заметил Старик, когда немного пришёл в себя. — Я касадор, и в Марчелике нет более опасного дела…
— А я вообще тут чужой! — хмуро заметил мальчик.
— Должен напомнить, — подал голос Пал, — что ваше нахождение среди… местных жителей может быть опасным для вашей жизни, Данила.
Старик уже давно заметил, что железное говорящее яйцо любит порассуждать о защите жизни. Да и Дан объяснил ему, что жизнь человека, сама по себе, на его далёкой родине является одной из высших ценностей. Обычно пустая болтовня робота, как называл металлического помощника мальчик, раздражала Старика. Однако в этот раз он был полностью согласен с его мнением.
— Видишь, иногда этот твой Пал говорит разумные вещи! — заметил касадор. — Тебе надо починить твой корабль, чтобы помочь родителям, Дан. А мне надо заниматься своими делами…
— Я не могу починить корабль! — неожиданно признался Дан и нахохлился, как замёрзшая птица. — Мы с Палом проверили все узлы… Надо много заменить. Восстановить корпус.
— Так… Ты совсем не можешь улететь? — начал понимать глубину проблемы Старик.
— Могу… Надо материалы. Надо инструменты. Много надо… У вас могут быть, — мальчик шмыгнул носом и сел на песок, глядя, как Старик собирает вещи.
— Но ты не уверен? — уточнил Старик.
— Нет…
— Если нужны материалы и инструменты, тебе понадобится много денег… — Старик остановился в задумчивости. — А где ты их возьмёшь? Подделывать деньги нельзя.
— Это придумаю… Что-нибудь! — мальчик ещё плохо говорил на местных языках, но учился просто с фантастической скоростью.
— Придумает он!.. — буркнул Старик. — Ты хоть бы язык доучил…
— Я учу… Но без вас не смогу…
— Ты мог бы направиться на побережье! И поселиться в одном из городов!.. — Старик нахмурился. — Зачем тебе в касадоры?
— Роллфельды… Они могут дать материал! — пояснил мальчик. — В городах я ребёнок… С вами я под присмотром.
Старик немного задумался. А затем понял, что до него пытается донести этот худой мальчишка, который еле передвигает ноги. Всё верно, времени у парня-то очень мало. Семнадцать лет — не ахти какой срок, чтобы всё успеть. Особенно, когда тебе самому недавно исполнилось десять. В любом городе мальчика посчитают сиротой и определят в какой-нибудь приют, откуда выбраться будет очень сложно. Что уж говорить о зарабатывании денег…
В любом случае, у Дана не будет возможности возвращаться на свой корабль, упавший вдали от границы центральных равнин.
В его ситуации нужны были и навыки выживания, и умение путешествовать по центральным равнинам, и недюжинная сила за спиной. И мальчишка — очень по-взрослому, кстати! — рассудил, что, будучи касадором, сможет обладать всем тем, что ему необходимо. Но как вообще сделать касадора из этого бледного заморыша?
— Дан, ты себя в зеркало видел? — поинтересовался Старик. — Ты еле на ногах стоишь! Ты же выглядишь лет на восемь по местным меркам… Ну, положим, возьму я тебя с собой. И даже совру про твой возраст. Как ты собираешься с людьми общаться, если толком не знаешь языка? Ты представляешь, сколько к тебе будет вопросов?
— Я буду молчаливым! Очень! — сказал Дан жалобным голосом. — Говорить буду кратко…
Старик сел на песок рядом с мальчиком и задумался. Потянет ли он его воспитание? Сможет ли вырастить сильным, смелым и умным касадором? Нет, смелости в парнишке, конечно, и без того хватало. И, тем не менее, на одной храбрости здесь не выжить. К тому же, Дана страшно изводил багрянец, и он постоянно глотал какие-то таблетки. Лет триста назад его бы вообще сожгли на костре, если бы заметили такое…
