Явных признаков агрессии не было, но все присутствующие пристально наблюдали за двигающимися фигурами и крепко сжимали свое оружие. Когда они спустились в центр инжинариума, стало очевидно, что там находилось еще больше призраков, рассаженных по своим постам. Вот сервитор, прикованный к терминалу связи. Там космодесантник, изучающий оккулюс, который совсем ничего не показывал.
— Что они такое? — Слова Эвандера озвучили вопрос, который был у каждого на устах. Прежде чем Якодос смог ответить, заговорил Ремигий.
— Эхо прошлого, — сказал он, и к удивлению и ужасу Якодоса в его голосе была слышна дрожь. — Мы видим последние мгновения жизни этого корабля. Орден, который когда-то называл этот корабль своим, прежде чем тот стал «Проклятой Вечностью»…
— Какому Ордену они принадлежат? — Якодос пригляделся более тщательно. На инструментах были выгравированы эмблемы, но они были старыми, заржавевшими, выцветшими и абсолютно неразличимыми. Капеллан сделал несколько шагов и наклонился вперед, пытаясь разобрать символ, который был начертан на поверхности когитатора. У него ничего не вышло.
— Мы никогда не были полностью уверены, — ответил инквизитор, та же дрожь в голосе выдала его страх и тревогу. — Тем не менее, мы считаем, что они были верны Золотому Трону; они были вовлечены в ряд запутанных событий и, в конце концов, поддались варпу.
— Поддались? Или, может быть, предпочли поддаться. Подумай над этой вероятностью, инквизитор.
Это был новый голос, и он был наполнен ядовитой и бесконечной ненавистью. Голос такой пронзительный, что мог разрезать металл. У него был звучный рокочущий тембр и необычная частота. Инквизитор потряс головой, когда из его ушей начала медленно течь кровь. Якодос подозревал, что если бы он и его люди не носили шлемы, с ними случилось бы то же самое.
Пока он смотрел, стены инжинариума начали изгибаться и искажаться, по их безукоризненной поверхности прошла рябь, словно кто-то бросил камень в спокойное озеро. Все замерцало и приняло вид колеблющейся нереальности. Инквизитор, вытерев кровь с ушей, закричал через дыхательную маску так громко, насколько она позволяла. Всякая нервозность исчезла, и, несмотря на изначальную неприязнь и недоверие к нему, Якодос понял, что впечатлен глубиной веры в словах Ремигия.
— Я — Шадрах Ремигий, милостью Бога-Импернатора инквизитор Ордо Маллеус и я требую, чтобы ты показался и встретил свою смерть от моих рук.
— Так спешишь умереть, инквизитор? — В голосе звучал ненасытный, источающий слюну голод. Якодос не мог сказать, откуда он знал, что существо жаждет крови, но тем не мене чувствовал это.
Неустрашимый Ремигий продолжил. — Ты — мерзость и ты проклят. Я поклялся покончить с тобой и сделаю это.
— Я прикончу тебя за один миг. — Веселость исчезла, и демонический голос изменил тон. Теперь он рычал, подчеркивая свой голод. — У тебя нет ничего, что может победить меня. Скоро, все, что ты будешь слышать — это треск своих костей в моей хватке и звук своей капающей крови, питающей ненасытную жажду моего хозяина.
Инквизитор опустил голову, затем снова поднял ее и Якодос увидел огонь в его глазах.
— У меня действительно есть кое-что, тварь. У меня есть твое имя.
VI
Боль давно прекратилась, но память о ней все еще оставалась. Пока Коридон шел по кораблю, он начинал понимать, что по-прежнему расплачивается за боль в ноге. Несмотря на то, что он находился в сознании, нога исцелялась во время движения. У него не было другого выбора, кроме как продолжать идти. Несмотря на растущее понимание, что его усилия не ведут его дальше, сдаваться он не привык.
Изредка он делал запланированную попытку связаться по воксу с братьями, но за свои усилия не получал ничего, кроме помех. Один раз он подумал, что слышит голос и с радостью ответил, но пришел к заключению, что его собственный разум начинает играть с ним. Ему в голову пришла мысль, что вся эта ситуация не более чем искусно созданная галлюцинация. В таком случае ему не оставалось ничего другого, как идти к ее финалу.
Чем бы этот финал, в конце концов, не был.
Он спешил. Инжинариум был уже недалеко, но ведь он так думает уже некоторое время. Возможно часы. Или это могли быть только минуты. Время перестает иметь значение, когда тебе кажется, что ты не продвигаешься вперед.
Сейчас его продвижение казалось слегка замедленным, и он попытался отбросить мысли о ранениях и поднять свой настрой. И в этот момент он заметил первые признаки коррозии на своем синем доспехе.
Остановив свой решительный шаг, Коридор внимательнее присмотрелся к одной из набедренных пластин. И действительно, там был намек на старение, словно доспех был потрепанным и неухоженным. Это могло произойти только с воином, который не заботился о своем доспехе, или с павшими в битве, чьи тела так и не забрали.
Но дизайн и прочность доспеха Адептус Астартес позволяли десятилетиями противостоять коррозии, если только он не находился в окружающей среде, которая ускоряла этот процесс. Коридон не находился здесь так долго, значит, он должен был принять второй вариант.
— Чем раньше мы уберемся с этого корабля, братья, — пробормотал он в пустоту, — тем лучше.
Доспех и тело Коридона противостояли эффектам его затруднительного положения. Но разум не справлялся так же хорошо.
Якодосу прежде не доводилось находиться так близко к настолько могучему демону. Он сталкивался с ними на поле битвы, но они всегда были небольшими и слабыми существами, конечно омерзительными и кровожадными, но легко уничтожаемыми верой и огнем. Эта тварь, этот могущественный ужас, который обретал форму перед ним, точно не был слабым.
Первым признаком его проявления был сильный медный запах крови в воздухе, словно от недавно убитого человека. Якодос и Звездные Драконы заняли позиции возле инквизитора, готовые открыть огонь, как только появится что-то, во что можно стрелять.
— Опустите свое оружие, — сказал инквизитор. В его позе была твердая решимость. — Оно только подогревает ярость демона.
— Мы поклялись защищать вас, — возразил Эвандер, и Якодос заметил, что слова скорее выплюнули, чем произнесли. Было очевидно, что сержант по-прежнему очень хочет убить инквизитора. — И мы сделаем это, — продолжил Эвандер, — ради чести нашего Ордена.
Эвандер перенес вес оружия в своей руке, и сознательно или нет, оно оказалось нацеленным прямо на Ремигия. Якодос шагнул вперед и слегка отвел болтер в сторону.
— В тебе есть жажда убивать, Адептус Астартес. — Это снова заговорил демон и нарушил этим напряжение момента. — Я одобряю это. Мой хозяин одобряет это. Ты можешь выторговать свою жизнь этой жаждой крови.
— Покажись, демон, — сказал Ремигий. — Покажись, чтобы мы могли покончить с этой загадкой. — Он случайно тряхнул мечом и Якодос уставился на него. Руны, которые пылали на мастерски изготовленном лезвии, теперь обжигали омерзительным красным светом. Жуткая молния затрещала вдоль его граней, словно в ответ на присутствие…
….по-прежнему ничье. Только тот же сильный запах свежей крови и вызванные им образы устланного трупами поля битвы. Несмотря на текущую ситуацию, в голове Якодоса возник образ последнего боя. Он помнил последствия с абсолютной ясностью: он шел по руинам, где лежали мертвые и умирающие, неся слова Императора тем, кому уже была не нужна помощь апотекария. Это расшевелило укоренившееся в нем желание сражаться. До сих пор он боролся с ним. Было бы слишком легко пасть жертвой такой слабости. Она бы уменьшила бы его рассудительность.
Он не мог больше медлить, потому что с неожиданной, резкой вибрацией «Проклятая Вечность» сильно накренилась на правый борт. Они все зашатались, а инквизитор потерял равновесие и упал на пол. Меч выпал из его руки и лязгнул о пол.
— Клинок! Верните меч! — Крик Ремигия прорвался сквозь невозмутимую решимость, которую он демонстрировал ранее.
— Ну конечно. — Голос демона был наполнен весельем.
Якодос не знал чего ожидать от проявления такого демона, но точно не внезапной, грубой энергетической ауры, заполнившей инжинариум. Он почувствовал непреодолимое желание обратить оружие против товарищей вокруг, излить на них свой гнев и убить их на месте. Но Якодос был капелланом. Его вера в Императора была непоколебимой, и все годы его службы перевесили главные, первобытные побуждения.
— Братья, контролируйте свои эмоции! — Капеллан выкрикнул приказ нескольким воинам, которые не выдержали ментальной атаки. Они обнажили клинки и нацелили болтеры против своих сородичей.
Якодос, шокированный отсутствием контроля у своих братьев, шагнул к ближайшему из них. Он размахнулся и ударил кулаком прямо по шлему. — Орест, прекрати. Вспомни кто ты, брат. — Он толкнул ошеломленного боевого брата к Эвандеру, который все еще колебался между прицеливанием в инквизитора и вращающейся массой частиц, которые обретали форму перед ним. — Сержант, контролируй свое отделение или я приму командование над операцией. Немедленно наведи хоть какой-то порядок среди своих людей.
