Ее мысль словно передалась хозяину Ареса на расстоянии, потому что не успела она мысленно произнести свое прозвище, как он повторил его вслух:
— Вы меня извините… Вы — Цирцея?!
— Она самая, — кивнула Аглая. — Только вам не стоит это сейчас вспоминать… тем более в вашем теперешнем положении.
— Да, — мрачно кивнул он. — Знаю. Очень хорошо это знаю, особенно сейчас. У наших с вами работодателей, как в концлагере: за малейший промах — расстрел, и они мне наглядно это продемонстрировали. Чтоб я знал, чего мне самому нужно ждать, если вдруг совершу ошибку. Но я вышел из этого дела, и никогда уже к нему не вернусь, даже если у меня снова будет собака. Ведь больше у меня ее нет. С Аресчиком моим тогда расправились. Отравили! Сразу после того злосчастного боя. Я его даже домой довезти не успел. Пена изо рта — и… — мужчина отчаянно помотал головой. — А у меня никого не было ближе этой собаки.
«А у меня — ближе моей подруги, — подумала Аглая. — Так что, кто о чем…»
И опять, словно отвечая на ее мысли, он вздохнул:
— Но Арес был не виноват в том, что так неудачно ухватил… Собака — она ведь ничего не понимает в человеческих правилах, лишь делает свое дело так, как может. За что же ее было травить? Нелепый в своей жестокости акт возмездия. А как там наша Афиночка, вы, случайно, не знаете?
Так ему ничегошеньки не известно! Он даже не догадывается, к каким последствиям привел последний бросок его пса!
— Афина больше не будет участвовать в боях, — выдавила она из себя.
— Вот это правильно! — кивнул хозяина Ареса. — Не девичий это спорт. Да и не спорт вообще! И заправляют всем этим люди, страшные во всех отношениях. Да. Хотелось бы сказать «нелюди», потому что так оно и есть. После того, как они мне показали себя во всей своей красе, я ни за что больше не отважусь иметь с ними дело. Не сунусь, какие бы выгоды это ни сулило. Хватит!
— И вам сейчас тоже хватит, — серьезно и тихо сказала ему Аглая, которую все больше нервировал этот разговор. — Послушайте моего доброго совета, не заводитесь больше, а лучше идите домой.
— Пойду, — кивнул он, не став спорить. И действительно вскоре, рассчитавшись, направился к выходу. Аглая проводила взглядом его не слишком уверенно шагающую фигуру, а потом задумалась. Мужик пьет, похоже, далеко не первый день. Так расстроен смертью своего Ареса? Или напуган, узнав, как скоры на расправу организаторы дела, в которое он влез? Хотя, могут для запоя быть и другие причины. Но все же…
«Так, хватит! — остановила себя Аглая. — А то еще немного, и с наступлением темноты я уже не заставлю себя выйти из дома! И так от каждого шороха вздрагиваю, словно вернулись те времена, когда Ромка был в больнице».
С этими мыслями, последовав примеру хозяина Ареса, Аглая тоже отправилась домой. Но твердо решила, что завтра попытается улизнуть с работы пораньше, для того, чтобы съездить в их стриптиз-клуб и переговорить там с Геной, как с наиболее лояльно относящимся к ней человеком. Он наверняка в курсе всех дел, и, может, не откажется ответить Аглае на пару вопросов. И либо успокоит ее, либо… Продолжить эту фразу сейчас, когда она вышла из «Лагуны» в густую бархатную ночь, Аглая почему-то не отважилась.
8
Выкроить из рабочего времени у Аглаи получилось всего полчаса, но своих планов она не переменила, уж очень тревожно было на душе. Собственно, стриптиз-клуб только начинал работать, а спешила она из-за Ромки. Быстро переоделась, пробежала мимо заборов частного сектора вверх по улице, к шоссе. Там ей сразу посчастливилось поймать маршрутку, и в итоге через полчаса она уже была в нужном месте. Стриптиз-клуб под названием «Золотая тайна» стоял обособленно, это было красивое, широко раскинувшееся здание с фигурной крышей, в стиле китайских пагод, и с причудливыми черно-золотыми витражами вместо оконных стекол. Окруженное пирамидальными тополями и ухоженными газонами, искусно подсвеченное — свет подчеркивал красоту архитектуры, и в то же время оставалось ощущение какой-то интимности, что вполне соответствовало характеру заведения. Аглая скользнула взглядом по фасаду. У входа сегодня дежурил Павел. Это хорошо, значит, и Гена должен быть здесь. Не смешиваясь с платившими за вход посетителями, Аглая скользнула к черному входу. На площадке перед дверью стоял Эдик.
— Привет, — на ходу бросила ему Аглая.
— Привет, Айка, — кивнул тот. И только когда она уже проскочила в дверь, спохватился: — Эй, а ты куда?
Но Аглая, будто не слыша, поспешила скрыться за поворотом коридора. Гену она нашла в «легальном» главном зале. Он неприметно стоял у стеночки, следя за порядком. А может, и подремывая, потому что заведение только включалось в ночную работу, народа было немного, да и тот еще «не в кондиции».
— Привет! — поздоровалась Аглая, подходя ближе.
Гена приподнял полуопущенные веки, а когда увидел ее, распахнул глаза, оторвавшись от стены:
— Айка?! Какими судьбами ты здесь?
— Да вот, решила переквалифицироваться в стриптизерши, — Аглая внимательно смотрела на него. Решиться на разговор или нет? А может, он вовсе и не проникся к ней внезапным сочувствием, как ей показалось, а просто приставлен шефом, чтобы за ней присматривать? Впрочем, что такого она собирается ему сказать? Лишь хочет выяснить степень угрожающей ей опасности, чтобы либо спать спокойно, либо встретить ее лицом к лицу.
— Ерунды не говори, — нахмурился Гена. — Будь моя воля, то здесь ноги бы твоей не было.
— И не будет, — торжественно пообещала Аглая. — По крайней мере, сегодня. Я сюда всего минут на десять, хотела тебе парочку вопросов задать. Можешь со мной поговорить?
Гена не успел ответить, за спиной у нее возник шеф, наверняка извещенный о ее появлении ябедой Эдиком.
— Это еще что за штучки? Какого рожна ты тут делаешь?
— А что, нельзя? — развернулась к нему Аглая. — Я слышала, что лучший способ избежать любопытных взглядов — как раз все время оставаться на виду.
— Только где-нибудь в другом месте, — начиная раздражаться, отрезал шеф. И повернулся к Гене: — В общем, не знаю, чего она сюда за тобой притащилась, но у тебя есть десять минут на то, чтобы выставить ее отсюда. Дольше я эту занозу в заднице терпеть не намерен.
— Вы очень любезны! — бросила Аглая ему вслед.
— Ладно тебе, Айка, — одернул ее Гена. — Не заводи его, он и так к тебе любовью не пышет. И давай, выкладывай, зачем пришла?
— Пойдем, что ли, на улицу? — позвала Аглая. — А то тут шумно и душно. Пусть Эдька здесь поторчит. Дал же тебе шеф десять минут на то, чтобы меня выставить.
Они вышли через тот же черный ход на маленькое крылечко. На улице было не в примет жарче, чем в кондиционированном зале, но зато, на Аглаин вкус, пахло гораздо приятнее. Эдик ушел, было особенно пустынно и тихо, ведь потайной зал закрыли, и ведущая в него дверь с электронным замком казалась сейчас просто одной из стен.
— Ген, ты прости, что отрываю тебя от работы, — сразу приступила к делу Аглая. — Но мне бы хотелось узнать, кто Ареса отравил? И зачем? И самое главное, что мне самой теперь от вас ожидать, если следователь не уймется и по-прежнему будет донимать меня своими вопросами? Можешь ты мне честно на это ответить? Чтобы я хоть знала, к чему мне готовиться…
— Айка, ты что, белены объелась? — опешил Гена. — Если бы я не знал, что ты не куришь, то подумал бы: обкурилась. Чего тебе от нас ждать? Новых боев, надо думать. И совсем в недалеком будущем, невзирая на всех следователей, вместе взятых. Потому что интерес публики к боям, как я слышал, резко возрос после случившегося. И ставки готовы подскочить до небес. Хозяин, не шеф, а настоящий, вряд ли долго устоит перед таким искушением.
— Точно? Или мне уготовано место где-нибудь на очередном пустыре?
— Да у тебя точно с головой не в порядке. Нам что, одного пустыря что ли мало?
Где-то с минуту Аглая пытливо, насколько позволяло скупое освещение, вглядывалась в Генино лицо с крупными, грубо вылепленными чертами, в его небольшие глаза, почти утопающие в тени выступающих надбровных дуг. Но не смогла в них высмотреть ни угрозы, ни желания убаюкать жертву перед закланием. Да и в самом деле, станут ли они создавать себе еще одну проблему? Аглая ведь и так согласна молчать обо всем, как рыба. А следователь… неизвестно, что он еще выкопает, и выкопает ли вообще.
— Прости! — выдохнула Аглая, отвернувшись от Гены и обеими руками облокачиваясь на перила. — Нервы проклятые совсем разыгрались.
— Это я понимаю, — кивнул Гена. — Но ты им все-таки большой свободы не давай, а то так и до паранойи недалеко. Выдумала тоже! И собаку к чему-то приплела.
— Я просто узнала, что Ареса в тот же вечер отравили. И кто это мог сделать, если не кто-то из вас?
— А с чего ты вообще взяла, что его кто-то травил?