Первые два заказа не показались мне интересными, хотя в каждом из них не обошлось без криминала. Но криминал криминалу рознь. Я бы хотел подробнее остановиться на третьем случае, а о двух других расскажу вкратце.
Друзья заказали снимки жениха с невестой за неделю до свадьбы. Весь день мы со Сгорбышем тайно за ними следили. Хорошо, что я был на колесах. Мы мотались по городу, выжидая в засадах удачные кадры, словно охотники добычу. Занятие утомительное и зачастую безрезультатное. А ведь у нас был законный выходной! Но надо было отснять весь день, от старта до финиша. До того момента, как они разойдутся по домам. К концу этого дня я всерьез задумался. Пожалуй, останусь холостяком. Она же его измотала! Ателье, где шилось платье, салон нижнего белья, парикмахерская… Одних обувных магазинов они объехали пять! Притом что она купила отнюдь не свадебные туфли. Похоже, эти у нее уже были. Женщины ведь готовятся к свадьбе загодя. Еще и заявление в ЗАГС не подано, а туфли уже стоят. В ее комнате, в коробке, под кроватью. Мысленно она уже объехала положенные достопримечательности и уселась во главе стола по левую руку от новобрачного. Не говоря уже о списке гостей, который составляется в тот день, когда к ней пришли первые в жизни месячные. С этого момента она уже — невеста!
Не слушайте мое брюзжание, я просто очень устал. Это был безумный день. Они раза три поссорились, причем один раз всерьез. Она выскочила из машины и понеслась вдоль по улице, обливаясь слезами, и я даже сказал Сгорбышу:
— Все. Свадьбы не будет.
Он хмыкнул:
— А говоришь, что знаешь женщин, сынок!
И щелкнул затвором фотоаппарата. Я смотрел, как жених несется за девчонкой по проспекту Мира, бросив открытую машину, как хватает ее за руку, потом плюхается на колени на глазах у прохожих, которые равнодушно обходят пару. Живя в столице, перестаешь чему-либо удивляться. Ну, стоит человек на коленях посреди оживленной улицы, что ж тут такого? В конце концов он подхватил ее на руки и понес к машине. Пока он задыхался от жары и под тяжестью драгоценной ноши, я уловил на ее хорошеньком личике милую гримаску. Она торжествовала! Я не выдержал:
— Снимай, Горб! Снимай!
— Вот так оно все и начинается, — тяжело вздохнул Сгорбыш, щелкнув затвором. — Девчонка пробует силы. Наверняка поссорились из-за ерунды.
Что ж, я знал свадьбу, которая расстроилась из-за свадебного платья. Мы с женихом когда-то вместе учились в МГИМО и принадлежали к одному кругу, но он был на три года старше. Историю его несостоявшейся женитьбы я услышал недавно. Она хотела платье за сто тысяч долларов. Именно за сто, и ни центом меньше. Он долгое время думал, что это шутка. Но она устроила истерику:
— Ах, ты меня не любишь! Тебе жалко денег!
Он любил, но не понимал, зачем надо переплачивать? Он лично договорился о солидной скидке с владельцем ателье и довольно потирал руки. Миллионеры тоже умеют считать деньги.
— Я сказала подружкам, что мое платье будет стоить сто тысяч долларов! — заявила она. — Если ты меня любишь, ты не допустишь, чтобы я опозорилась!
И вот тут он понял все. И в отличие от того парня, который плюхнулся на колени перед возлюбленной посреди проспекта Мира, махнул ей вслед рукой:
— Ну, беги.
А сам хлопнул дверцей машины и уехал прочь. Не в платье дело. Если всю жизнь прислушиваться к тому, что люди скажут, толку не будет. Они все равно скажут. Лучше уж дать повод, чем сокрушаться: «За что они со мной так?»
…Я смотрел на беднягу-жениха и думал: ну все, пропал. С утра, когда мы дожидались будущих молодоженов у подъезда, и они наконец вышли, лицо у него было такое счастливое! Но к вечеру становилось все несчастнее и несчастнее. Она же щебетала, как птичка, и носилась по магазинам. Он вымотался так, что перестал что-либо соображать. Когда этот безумный день, в конце концов, закончился, трое мужчин — я, Сгорбыш и несчастный жених — вздохнули с облегчением. Невеста же вышла из машины, сладко потянулась и сказала:
— Ах, как я устала! Тебе-то что!
Парень всего лишь сидел за рулем машины, лавирующий весь день в огромных пробках. И позволял ей тратить деньги.
После этого они пошли домой. Она летела, а он плелся. На нем гроздьями висели фирменные пакеты: его любовь уже давала плоды. Мы какое-то время подождали.
— Все, — сказал Сгорбыш. — Можно уходить.
— Ты думаешь, он останется у нее ночевать?
— Конечно, сынок. Если бы этого не было, она бы себя так не вела. Это уже ее собственность. Я имею в виду парня.
— Что ж. Пойдем.
Потом мы сортировали снимки. Я был за сцену скандала и справедливый финал: первой брачной ночи не будет, они давно уже живут вместе.
— Тебе не за это платят, сынок, — вздохнул Сгорбыш. — Вся справедливость останется в нашем архиве. Заказчик же должен получить то, что хочет. Друзья хотят сделать им приятное. Они заказали подарок, а не ящик Пандоры. Надо их ссорить с молодоженами? Думаешь, невеста обрадуется, когда увидит эти снимки?
Мы немного поколдовали над подборкой. Сцену ссоры опустили.
Фотографии, особенно те, на которых парень стоял на коленях, в пыли, в центре города, не опасаясь привлечь к себе внимание прохожих, а потом нес возлюбленную на руках, понравилась всем гостям. Невеста мило покраснела, жених побагровел.
— Ах, какая любовь! — сказали все.
И грянуло:
— Горько!!!
Это я к тому, что у любой фотографии, если она, конечно, не студийная, есть предыстория. Поди, догадайся, какие снимки оказались роковыми? Перед вами удачный кадр, все счастливы, обнимаются, а за минуту до того люди скандалили или даже дрались. Если я еще не понял, в чем дело, значит, что-то пропустил. Что-то очень важное.
Теперь о криминале данного эпизода. Фотосъемка, которую мы делали, была любительской. Разрешения на нее у нас не было. Вы спросите, а за каким чертом надобно разрешение поснимать на улицах Москвы? Вот здесь мы подходим к юридическому аспекту репортаж-ной фотосъемки. Если вы упорно ищете объект, долго настраиваете аппаратуру и замираете в ожидании удачного стечения обстоятельств, то вы рискуете не снять вообще ничего. Чем дольше вы настраиваете камеру и крутитесь в одном месте, тем больше и рискуете. Неожиданно вам на плечо ложится тяжелая рука и раздается властный голос:
— Здесь снимать нельзя.
И тут вы узнаете, что попали в зону наружного видеонаблюдения, к примеру, бизнес-центра или посольства. А может быть такая ситуация: рядом с ветхим домиком, весьма живописным и ко всему прочему охраняемым памятником архитектуры, с размахом идет стройка. Как выясняется, запрещение незаконное. Вы имеете право здесь снимать. На вашей стороне закон, а на стороне секьюрити сила. В крайнем случае, вас заставят прекратить съемку. Заставят силой.
Когда мы снимали молодую пару, то изо всех сил стремились замаскироваться под туристов. Я свободно владею английским и французским, а сносно еще парой европейских языков, Сгорбыш же умело мне подыгрывал. То есть угрюмо молчал и кивал. В одном из мест с нами это и случилось.
— Здесь снимать нельзя, — властно сказал мужчина с мускулистыми плечами.
— Сорри, сорри, — защебетал я. И начал вертеть головой: а в чем, собственно, дело?
— Частное владение, — хмуро сказал охранник, как будто эти слова понятны даже тем, кто не знает ни слова по-русски.
— Сорри, сорри, — повторил я и на всякий случай добавил: — Пардон.
— А… иностранцы… — догадался секьюрити. И, наморщив лоб, выдавил из себя: — Ноу. Ноу съемка.
— Что же мы такое зацепили? — спросил я у Сгорбыша, когда мы отошли. — И какое в самом центре города частное владение? Тут же сплошь памятники архитектуры! Что, исторические ценности Москвы поделили, а мы этого и не заметили?
— Не нашего ума дела, — хмуро сказал тот. — Давай-ка работать, сынок.
Дальше пошло без эксцессов. В альбоме же я этих фотографий не увидел. Но это было логично: влюбленных нам заснять так и не удалось. А заказывали их, никак не строящийся особняк.
…Второй альбом заказал мужчина. В подарок возлюбленной. Поистине все крутилось вокруг свадеб! Я уже понял: это знамение. Вокруг меня сжимается кольцо. И пока я не женюсь, это и не кончится. Меня преследовали совпадения. Этот господин тоже собирался жениться. Он даже купил обручальное кольцо и захотел вручить его на именинах возлюбленной. Вечер при свечах, играют скрипки, в бокалах пенится шампанское. А на дне одного из них лежит обручальное колечко с бриллиантами. Заказчик хотел, чтобы к кольцу прилагался фотоальбом.
Насколько я понял, он бизнесмен, а его невеста модель. Ситуация типичная. Она вела себя правильно, поэтому добилась предложения руки и сердца. Не у всех же такой богатый жизненный опыт, как у меня. Она, конечно, настоящая женщина, зато он настоящий бизнесмен. Человек, который смог заработать такие деньги, сообразил, как поступить. Он не мог унизить свою возлюбленную слежкой. Обратиться в частное детективное агентство и выяснить про нее все. Эта позиция была заранее проигрышной:
