– Я этот план не одобрю. Ни за что, – американский президент отрицательно покачал головой. – Я еще не спятил. Немцы и русские смогут ответить аналогичными мерами. Что является неприемлемым вариантом.
– Не смогут. Наше превосходство в авиации слишком велико. Даже если предположить, что каждый их самолет прорвется к территории США – что само по себе уже невероятно – то даже в этом случае ущерб будет несопоставим.
– То есть вы считаете смерть тысяч наших граждан приемлемой? – Трумэн гневно посмотрел на генерала, словно не верил услышанному.
– Применение Японией оружия массового поражения уже нанесло нам приличный ущерб. Этот, согласно нашим экспертам, будет значительно меньше. Америка выдержит.
– Вы сошли с ума, – с ужасом произнес Трумэн, глядя на главу Пентагона. – Генерал, вы действительно предлагаете мне принять смерть тысяч мирных американцев на территории Соединенных Штатов как неизбежный факт?
– Сэр, в любом случае – это маловероятный сценарий. Мы же не будем требовать от Сталина капитуляции. Мы просто подвинем его из Европы. А добьем уже потом, – Маршалл в очередной раз пожал плечами. – Тотальная война Сталину не нужна. По крайней мере, сейчас. Он предпочтет выждать и получше подготовиться – а поэтому отступит.
– А жизни миллионов наших солдат стоят этого риска?
– Сэр, я еще раз повторюсь, планируется ограниченный конфликт. Мы уничтожим пару десятков советских дивизий, нанесем сильный удар по промышленности – большего не понадобится. Аналитики и разведка единодушны в этом вопросе, – и видя, что президент колеблется, генерал выложил свой последний козырь:
– А для вразумления коммунистов наша авиация нанесет два чудовищной силы бомбовых удара по японским городам. Киото подвергнется химической атаке, а Токио – обычной бомбовой. После обеих выживут единицы. Примерив ситуацию на себя, русские будут вынуждены пойти на компромисс.
– Черт возьми, надеюсь, вы правы, Джордж. Потому что я боюсь даже представить, что будет, если в ваши рассуждения вкралась ошибка, – все еще не уверенный в ответе президент подошел к окну.
Третья Мировая война стала еще на шаг ближе.
29 июля 1946 года.
Передовица газеты «Правда»
«Уже не война».
«Это уже не война – это преступление». Именно так выразился товарищ Сталин о событиях последних дней, разыгравшихся на Японских островах.
И наш великий вождь прав. Это немыслимое, чудовищное злодеяние, не несущее в себе никакой военной цели является актом устрашения – и ничем иным. Уничтожение до основания двух густонаселенных городов – а именно Токио и Киото, причем один из них был уничтожен с применением химического оружия, является актом военного преступления, в чем нет никаких сомнений.
Японская империя более не способна сопротивляться объединенным силам свободного мира. Это стало ясно сразу же после начала победоносной операции советских войск по принуждению милитаристов к миру. Однако, этот акт доброй воли Советского правительства был встречен с негодованием в высших эшелонах государственной власти стран АДА.
Речь господина Черчилля, произнесенная им на прошлой неделе в Гарварде, была преисполнена фашистских намеков и теорий. И вот что сказал по этому поводу наш великий учитель, товарищ Сталин:
«Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира».
И в доказательство этих намерений, явно отдающих фашизмом – как верно отметил товарищ Сталин – милитаристы, теперь уже из АДА, нанесли показательные удары по гражданскому населению Японии. Причем нанесли их в условиях абсолютного превосходства на море, земле и в воздухе, в условиях, когда капитуляция Империи неизбежна и ожидается со дня на день.
Все мы, все советские люди, до глубины души возмущены этим варварским актом, актом военного преступления. Но также возмущены и люди из Европы – из Бельгии и Голландии, Франции и Югославии, Румынии и Германии, других стран. Есть также множество недовольных такими действиями военного и политического руководства АДА и в Соединенных Штатах, и в Великобритании.
Прогрессивная общественность всего мира мир выражает свое глубокое возмущение подобным преступлением и требует наказания виновных.
Советский Союз, как сказал в своем выступлении министр иностранных дел СССР В. Молотов, рассчитывает на то, что подобного более повторяться не будет.
Люди устали от долгих лет войны. Миру нужен мир.
2 августа 1946 года.
Корея, Сеул.
Мягко ступающий по толстому ковру невысокий человек в военной форме выглядел властно, несмотря на цель своего пребывания во дворце Кёнбоккун. Два его спутника выглядели значительно менее важно, хотя и командовали японскими флотом и армией.
Прибывший на подписание капитуляции Хирохито – немыслимое дело! – согласился на это лишь после повторной бомбардировки Токио, окончательно сравнявшей город с землей. Сдача Советам выглядела с этой точки зрения «плевком престижа» в лицо Альянсу.
Со стороны СССР документы подписывал Василевский, подчеркивая роль армии в разгроме Квантунской группировки. А представителей АДА не пригласили. Действительно, зачем?
Сказать, что американцы были в бешенстве – значит, ничего не сказать. Трумэн, поняв какую подлянку устроила ему Империя в последние дни своего существования как независимого государства, последовательно наорал на генералов, адмиралов, госсекретаря, вице-президента, главу недавно созданного ЦРУ и на министра обороны. А потом сутки не принимал вообще никого, осознав, что извечный русский вопрос «Кто виноват и что делать?» внезапно во всей красе развернулся перед правительством Альянса.
Капитулировав перед СССР, Япония пустила советские войска на свою территорию, обезопасив себя тем самым от налетов англо-американской авиации. Попытка попугать Союз ничем не закончилась – в ответ на угрозы послов Молотов невозмутимо пожал плечами и заметил, что японский народ, безусловно, имеет право выбирать, кто будет следить за порядком на его земле. А после уничтожения десятков, если не сотен тысяч мирных жителей авиацией АДА этот самый выбор в пользу Советского Союза выглядит вполне объяснимым.
И сегодня, когда последние подписи на документе были уже поставлены, японский император прибыл в один из красивейших дворцов Сеула с просьбой к Советскому правительству.
– Мы, естественно, окажем помощь японскому народу в восстановлении пострадавшей экономики. Но военные преступники из правительства империи, ее армии и флота должны быть наказаны – в этом, полагаю, у нас нет никаких разногласий? – Василевский, тщательно проинструктированный Молотовым и Сталиным, на что можно соглашаться, а на что нет, внимательно смотрел на главу Японии.
– Тот список, что мы получили…выглядит справедливым, – несмотря на поражение, император говорил ровно и гордо.
– Я надеюсь, у вас нет никаких сомнений в том, что устроители зверств в Нанкине и других местах, экспериментов над людьми и прочих актов чудовищных злодеяний заслуживают суда? – маршала несколько покоробила заминка императора.
– Нет, что вы. Но ведь военные преступники есть не только в Японии.
– Полностью согласен. Но Сиам находится в зоне оккупации Атлантического Альянса, и там будет осуществляться их трибунал.
– Я не имел ввиду Сиам, – мрачно отметил Хирохито.
– Нацисты и их приспешники свое уже получили, – удивленно сказал Василевский.
– Я имею в виду, что согласно заявлениям Советского правительства, уничтожение городов химическим оружием является преступлением.
– По одному шагу за раз. Но каждого преступника рано или поздно настигнет возмездие, – советский полководец уверенно улыбнулся.
Искра надежды вспыхнула в глазах японского императора.
Разгром миллионной армии за неделю давал понять, что АДА ждут нелегкие времена в том случае, если он рискнет полезть в петлю.
Ни Василевский, ни Хирохито, ни Сталин, ни кто-либо еще на континенте не знал, что процесс уже начался. Петля приближалась к шеям преступников Альянса так же неотвратимо, как и к преступникам Японии. Просто она была несколько дальше.
