В конце концов, на этот раз чудовище могло и не появиться.
– Раскладывайте карты, сержант.
Сержант Котто скрылся за ширмой и тут же крикнул:
– Готово!
Должно быть, выдернул из рассыпанной колоды три первые попавшиеся карты.
Ерко положил на язык кусочек полимера и, дернув подбородком, сглотнул слюну.
Он вновь оказался в радужном мире, наполненном звоном хрустальных колокольцев. На этот раз ему не потребовалось много времени, чтобы освоиться на месте. Осознанным усилием воли Ерко сначала собрал все краски и звуки в тугой жгут, а затем, едва разноцветный тяж начал расширяться кверху, развернул его в горизонтальной плоскости, превратив в воронку. Бросившись в центр радужного вихря, Ерко позволил водовороту затянуть себя. Но, почувствовав, что краски начинают смазываться, а звуки тянутся, словно при чуть замедленном воспроизведении записи, он нацелился на срез воронки. Его быстро вынесло к краю водоворота, и он легко перемахнул через невысокий приступок. Падая в пустоте, Ерко отметил ярую вспышку, но, как и в первый раз, не успел заметить, что за изображение находилось в ее центре. Николай уже приготовился выйти из транса, но следом за первой вспышкой последовала еще одна.
Ерко не успел удивиться. Как только сознание его отметило вторую вспышку, он увидел перед собой оскаленные морды чудовищ. На этот раз монстров было трое. И это были не существа, похожие на доисторических ящеров, а подлинно инфернальные создания, чьим единственным назначением являлось внушать ужас всему сущему.
Ерко полностью отдавал себе отчет в том, что отвратительные существа порождены его собственной фантазией, но от этого адские твари не становились менее ужасными. И в довершение всего, вместо того чтобы исчезнуть, чудовища стали надвигаться на него с трех разных сторон.
Ерко знал, что за спиной у него находится еще одна омерзительная тварь. Бежать было некуда. Но вместо парализующего волю ужаса Николай почувствовал прилив безумной злости. Сознание его взорвалось, подобно огненному шару. Дикая, первобытная ярость, о существовании которой Ерко даже не подозревал, вырвалась наружу, смяв в грязный комок все остальные мысли и чувства.
* * *
Набросившись на рядового Дрожкина, Ерко опрокинул его на спину и вцепился пальцами в горло. От неожиданности и испуга Дрожкин даже не закричал, а протяжно завыл.
Услышав вой Дрожкина, все дружно бросились к нему на выручку. Но в этом уже не было необходимости. Отпустив Дрожкина, Ерко быстро поднялся на ноги и растерянно посмотрел на обступивших его солдат, пытаясь понять, что произошло.
– Ты что! – истошно заорал все еще лежавший на спине Дрожкин. – Сдурел совсем!
Оттолкнув протянутую кем-то руку, он вскочил на ноги, отбежал в сторону и с обиженным видом уселся на табурет.
– Что? – растерянно произнес Ерко.
Ответить ему никто не успел. Из-за ширмы выглянул сержант Котто с картами в руке.
– Ну? – хитро прищурившись, посмотрел он на Ерко.
Пытаясь вспомнить, что было в центре вспышки, мелькнувшей перед глазами после того, как он сорвался с края воронки, Ерко на секунду прикрыл веки.
– Тройка червей, семерка пик и трефовый туз, – сказал он и, посмотрев на Котто, добавил: – Карты лежали на столе рубашками вверх.
Воспоминание о мерзких тварях, поджидавших его у выхода, на время отошло в глубину подсознания.
Сержант кинул на табурет три карты – те самые, что назвал Ерко.
– Как это у тебя получается?
– Не знаю, – пожал плечами солдат.
– Карты действительно лежали рубашками вверх? – спросил у сержанта Мияги.
– Для чистоты эксперимента, – ответил Котто. – Я и сам не знал, какие карты выкладываю на стол.
– Там было что-то еще. – Ерко приложил пальцы ко лбу и прикрыл глаза.
– Где? – удивленно посмотрел на него сержант.
– Там… – рассеянно ответил Ерко. – Во время транса… Был второй стоп-кадр…
Котто хотел было что-то спросить, но Мияги жестом заставил его умолкнуть. И сержант подчинился.
Ерко, казалось, не замечал ничего, что происходило вокруг. Лицо его было прикрыто ладонью, на шее нервно подрагивала жилка. Он пытался отыскать в своем подсознании стоп-кадр, запечатлевшийся во второй вспышке, сопровождавшей его падение в пустоту. И, когда ему это удалось, плечи Ерко расслабленно обвисли, рука, закрывавшая лицо, упала на колено, а на губах появилась едва заметная усталая улыбка.
– Я видел командира части, – сказал он. – Он сейчас в штабном блоке, в своей комнате.
– Чем он занимается? – спросил Котто.
– Вы мне не поверите, сержант. – Улыбка на губах Ерко сделалась более ясной. – Полковник рассматривает журнал с голыми девочками. И, по-моему, получает от этого удовольствие.
Казарма едва не взорвалась от хохота. Образ полковника Остринского: высокий и сухой, словно щепка, с провалившимися щеками и острым носом, кончик которого едва не упирался в нижнюю губу, всегда подтянутый и неизменно чопорный, – никак не вязался с представлением о человеке, рассматривающем фотографии обнаженных девиц и жадно сглатывающем слюну.
– Признайся, ты это придумал? – отсмеявшись, спросил у Ерко сержант.
Николай даже не улыбнулся.
– Нет, я видел это.
– Ну, проверить-то мы все равно не можем, – развел руками сержант.
– Однако штабной блок находится в ста метрах от казармы. – Мияги задумчиво потер двумя пальцами переносицу. – Одно дело – заглянуть за ширму, рядом с которой находишься, и совсем другое – переместить свое сознание на сотню метров.
– По мне, так никакой разницы, – подумав, покачал головой сержант.
Мияги ничего не ответил, хотя по всему было видно, что он остался при своем мнении.
– Что произошло, когда я выходил из транса? – спросил Ерко, вспомнив о призрачных чудовищах и о том, что пришел в себя, сидя верхом на истошно вопящем Дрожкине.
– Что? – Дрожкин сорвался с места, готовясь высказать все, что накипело. – Да ты же меня чуть!..
– Все в порядке. – Сержант Котто хлопнул Дрожкина по плечу и глянул на него так, что солдат умолк на полуслове. – Все в порядке, – повторил он, улыбнувшись Ерко. – Ты поднялся на ноги прежде, чем вся дурь из головы вышла, тебя немного занесло, и ты сбил с ног Дрожкина.
Котто еще раз хлопнул Дрожкина по плечу, вроде как по-дружески. Словно ожидая удара, рядовой испуганно втянул голову в плечи.
Котто чуть сильнее надавил на плечо Дрожкина. Сообразив, что от него требовалось, рядовой сел на табурет.
– Слушай, а как далеко ты можешь заглянуть? – снова обратился к Ерко сержант.
– Не знаю, – немного смущенно улыбнулся Николай. – Я сегодня первый раз попробовал «шах». Даже не ожидал, что так получится.
– Надо бы это проверить, – сказал Котто.
– Нет, – отрицательно качнул головой Ерко. – Я больше «шах» в рот не возьму.
– Почему? – строго посмотрел на него сержант.
Ерко прикусил губу. Рассказывать о монстрах, что поджидали его на выходе из транса, было глупо. А какие еще доводы он мог привести?
– Мне это не доставляет никакого удовольствия, – сказал он.
– Чудак, – усмехнулся Котто. – Дело не в удовольствии, а в том, что твои способности наверняка можно использовать с пользой для дела.
Ерко недовольно поморщился.
– Для какого дела?
– Пока еще не знаю, – честно признался Котто.
* * *
Что чувствует человек, способный на то, что недоступно никому другому? Наверное, все зависит от самого человека. Ерко вначале почувствовал растерянность и недоумение. Он не мог поверить в то, что под действием «шаха» его сознание действительно способно удивительнейшим образом нарушать законы пространства и времени. Должно быть, именно желание убедиться в том, что все его сверхъестественные способности – это только невероятное совпадение, помноженное на причудливую игру воображения, которое заставляет верить в невозможное, подтолкнуло его к тому, чтобы снова попробовать «шах».
На этот раз эксперимент проходил под строгим наблюдением рядового Мияги, сержанта Котто и еще полутора десятка заинтересованных свидетелей. Задача, которую поставил перед собой Ерко, казалась невыполнимо сложной. Он попросил Мияги подняться на каменный гребень, тянущийся по краю Сырого провала, и кинуть вниз, как можно дальше, на самое дно котловины монету, которую Ерко собирался отыскать мысленным взором.
И ему это удалось. Хватило одной дозы «шаха», чтобы вновь скатиться по радужному водовороту, сорваться за край и в момент падения увидеть яркую вспышку стоп-кадра, запечатлевшего монету достоинством в два евро, вставшую на ребро и почти наполовину ушедшую в песок на дне котловины.
Ерко пришел в себя, лежа на полу. Руки и ноги его были растянуты в стороны и прижаты к полу. В грудь давило колено сержанта Котто, куртка которого была разодрана так, словно по ней полоснул когтями огромный хищный зверь.
– Очнулся, – как будто с облегчением выдохнул Котто.
