— Приберите тут все, — добавила Ария, направляясь к выходу. — И, во имя Богини, прикройте кто-нибудь Лизелль.
Глава 6
Сознание постепенно возвращалось к Грейсону. Еще довольно долго он плавал на границе между сном и явью, пока физические ощущения не начали пробиваться сквозь наркотический мрак.
Во рту пересохло. Он хотел сглотнуть, но его иссушенное горло отозвалось болезненным, отрывистым кашлем, и он чуть не подавился своим распухшим языком. Попытавшись приподнять дрожащие веки, он тут же зажмурился, потому что в глаза ему ударил обжигающий свет.
Даже с закрытыми глазами он ощущал яркое сияние, нестерпимо давящее на него. Он попытался повернуться на бок, чтобы заслониться от него, но обнаружил, что не может двигаться.
Укол адреналина унес прочь остатки снотворного, и ощущения лавиной обрушились на него. Он был голым и лежал на спине на холодной, твердой поверхности. Его руки были зафиксированы толстыми ремнями на локтях и запястьях. Ноги сковывали такие же ремни на коленях и лодыжках. Еще три полосы — поперек бедер, живота и груди — довершали картину.
Он снова открыл глаза, сощурившись, чтобы пропускать как можно меньше света. Он попытался повернуть голову, чтобы понять, где находится, но и голова тоже оказалась зафиксирована. Ремень, проходящий под подбородком, держал челюсти плотно сжатыми — он не мог даже открыть рот и позвать на помощь.
«На этот раз тебе не сбежать. „Цербер“ будет делать с тобой все, что захочет».
Его захлестнула волна паники, он начал бешено биться в своих оковах, корчась и изгибаясь в пустой попытке хоть на дюйм сдвинуть державшие его ремни.
— Так ты только навредишь себе, — произнес голос где-то сбоку от него.
Ослепляющий свет потух, Грейсон смог полностью открыть глаза и увидел Призрака, склонившегося над ним. Он был одет в свой привычный наряд: дорогой черный пиджак и белая модельная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей.
— Лизелль? — попытался спросить Грейсон, но из-за ремня, удерживавшего челюсть, у него получилось лишь нечленораздельно мычание.
— Довольно скоро ты получишь ответы, — заверил его Призрак, выпрямляясь, хотя трудно было сказать, понял ли он, что пытался произнести пленник.
После того, как Призрак перестал загораживать ему обзор, Грейсон смог разглядеть большую лампу, приделанную к потолку прямо над ним, точно такую же, какие бывают в операционных. Сейчас она была выключена, но он понял, откуда шел тот непереносимо яркий свет.
Они были не одни в комнате. Он слышал звуки движения других людей, а также низкий электрический гул каких-то машин.
Он начал вращать глазами из стороны в сторону, пытаясь уловить как можно больше деталей, прежде чем они снова включат свет. Краем периферического зрения он увидел достаточно, чтобы понять, что его держат в какой-то больнице или лаборатории. Человек в длинном белом халате прошел мимо справа от него, направляясь к ряду мониторов.
Призрак стоял слева, загораживая большую часть этого направления. Но ему удалось ухватить неясный образ чего-то, похожего на необычные и пугающие части медицинского оборудования у него за плечом. И в этот момент ослепляющий свет вспыхнул снова, заставив его зажмуриться опять.
— Давненько мы с тобой не виделись, — сказал Призрак.
С закрытыми глазами Грейсону оставалось лишь вслушиваться в голос своего врага. Тот говорил спокойно, почти безразлично. Но Грейсон знал Призрака достаточно хорошо и не попался на уловку.
— Тебе, наверное, интересно, что стало с твоей азари, — продолжал Призрак. — Она мертва, конечно же. Быстро и безболезненно, если тебе от этого легче.
«Нет, не легче, больной ты сукин сын!»
Грейсон сосредоточился на своем дыхании, стараясь дышать медленно и ровно. Что бы ни случилось с ним, он не собирался давать Призраку удовольствие видеть его страх, горе или бессильную злобу.
— Ты, наверное, также беспокоишься о Кали Сандерс, — добавил Призрак после долгой паузы.
«Ублюдок наблюдает за твоей реакцией. Играет с тобой. Просто лежи. Не двигайся. Не давай ему никаких зацепок».
Он ощущал присутствие других людей в комнате — врачей или ученых, скорее всего. Он слышал шаги, щелчки переключателей и мягкие сигналы компьютерных пультов. Краем уха он уловил обрывки перешептываний, но голоса были слишком приглушенными, чтобы он мог что-то понять.
— С Кали мы ничего не сделали, — наконец признал Призрак, поняв, что Грейсон не порадует его своей реакцией. — И не станем делать. В наших планах она не играет никакой роли, а я не стану без веской причины убивать другого человека.
«Да ты просто настоящий рыцарь».
— Именно поэтому мы поместили тебя сюда. Вот почему я сохранил тебе жизнь. Не для того, чтобы пытать тебя. Не для того, чтобы утолить мою жажду мести… хотя, не стану отрицать, мне хотелось бы этого. Я же всего лишь человек, в конце концов.
Призрак рассмеялся и похлопал Грейсона рукой по плечу, словно отец, дающий своему сыну практический совет.
— Человечеству нужен герой — а возможно и мученик. Это не та роль, на которую люди готовы идти добровольно. Но это то, что должно быть сделано.
Свет над головой снова потух, и Грейсон открыл глаза, увидев, что над ним склонилась одна из ученых. Ее лицо совершенно ничего не выражало — на нем не было ни удовольствия, ни сочувствия, когда она протянула руку и прикрепила пару электродов к его вискам.
Она отступила назад, и Призрак еще раз наклонился к нему. Его лицо оказалось в считанных дюймах от лица Грейсона.
— Выживание нашего вида зависит от этого. И я избрал тебя для этой… чести.
Тень улыбки, жестокой и коварной, промелькнула по чертам Призрака. Грейсон разжал губы и попытался сквозь зубы плюнуть в лицо мучителю. Но во рту у него было слишком сухо, и ему удалось выдавить из себя лишь шипение воздуха.
Призрак выпрямился, и свет вспыхнул снова, заставив Грейсона еще раз плотно закрыть глаза.
«Прекрати играть в его игры. Если свет снова погаснет, держи свои чертовы глаза закрытыми».
Он услышал острый щелчок крышки металлического футляра и звук зажигалки, который ни с чем нельзя было перепутать, за ним последовал долгий вдох — это Призрак закурил сигарету.
— Я знаю, что ты ненавидишь меня, Грейсон, — продолжал Призрак, каким-то образом умудряясь придать своему голосу обиду. — Но я не ненавижу тебя. Именно поэтому я сейчас объясню тебе, чем мы занимаемся. По крайней мере, ты сможешь оценить свой вклад в спасение нашей расы.
Ты когда-нибудь слышал о Жнецах?
Вопрос повис в воздухе. Сигаретный дым просочился в ноздри Грейсона и начал щекотать горло, от чего он снова закашлялся.
Свет над головой потух, но Грейсон не купился снова на ту же уловку. Он приготовился получить сильную пощечину за свое неповиновение, или, может, ожог от сигареты Призрака.
Когда ничего этого не произошло, Грейсон понял, что его врагу вовсе не требовались столь грубые методы. Призрак имел над ним абсолютную власть, и они оба знали это. Банальные пытки лишь опошлили бы ситуацию, принизили бы Призрака, превратив его из всемогущего бога в жалкого тирана.
— Нет, конечно же, ты о них не слышал, — продолжал Призрак. — Это знание было похоронено из-за опасности возникновения паники. Но я знаю, что ты знаком с Коллекционерами, по крайней мере, наслышан о них.
Грейсон никогда не видел Коллекционера своими глазами, но слышал массу историй. Эта затворническая раса насекомоподобных гуманоидов, как считалось, происходила с некоей планеты, лежащей где-то позади ретранслятора «Омега-4» в Граничных Системах. Жители Омеги говорили о них со страхом и даже почтением, утверждая, что Коллекционеры предлагают огромные вознаграждения в обмен на очень необычные, часто странные, запросы.
Их желания всегда подразумевали получение живых жертв, но они были не просто обычными работорговцами. Им подходили только те, кто удовлетворял очень точным параметрам: мать саларианского клана с разноцветными глазами или чистокровная азари в возрасте от 200 до 300 лет.
Жители Омеги считали возможность заключить сделку с Коллекционерами сродни выигрышу в лотерею: эти редкие случаи делали сказочно богатым любого, кто оказывался достаточно сообразительным, чтобы не упустить их. Немногие из этих счастливчиков задумывались о судьбе тех, кого забирали с собой Коллекционеры.
Большинство верило, что Коллекционеры используют своих жертв в качестве подопытных в генетических экспериментах. Но никто не мог сказать наверняка — любое судно, не принадлежащее Коллекционерам, навсегда исчезало при попытке пройти через ретранслятор «Омега-4».
Несколько лет назад, если верить слухам, Коллекционеры начали проявлять особый интерес к людям. Самого Грейсона едва не продали им, после того как его предал Пэл, его бывший напарник. Ему повезло, и он сумел сбежать до того, как прибыли Коллекционеры, а Пэл погиб во время его бегства.
