– Мы играем на интерес! – сообщила Дуся.
– У нее интерес жулить! – прокомментировала синьора Фарини.
– Она всегда мухлюет! – Гриша не сводил глаз с синьоры. Оранжевая куртка на ней была, а брюк – брюк почему-то не было. Колготки еще оставались…
– Не всегда! – с улыбкой заметила Дуся. – Хотя помухлевать в картишках – это кайф!
Лучана перехватила настойчивый Гришин взгляд:
– Ты бросил меня на улице одну, и я, назло тебе, потрясающе провела время, зато здесь Дуся выиграла у меня брюки, и туфли тоже! Что ты так смотришь? Разве у меня кривые ноги?
– У тебя призовые ноги! Их можно показывать на выставке отдельно от всего остального. У тебя длинные ноги, не толстые и не тонкие, именно такие, какие нужны белому человеку, и черному тоже, и желтому. А твой пролетарский жилетик мне определенно нравится. Он снимает наше социальное неравенство! – Гриша пришел в превосходное расположение духа. Гриша нагнулся к креслу, где лежал Дусин выигрыш, рывком схватил брюки и туфли.
– Это мое! – нарочито заныла Дуся. – Я это выиграла!
– Пошли домой! – Гриша позволил себе обнять Лучану за плечи. – Надо отметить то обстоятельство, что ты не забыла мой адрес!
Лучане оставалось согласиться:
– Да, у меня прекрасная память на адреса!
Дуся оживилась:
– И меня приглашают на тусовку?
Ответ Гриши был лаконичным:
– Нет!
Дуся пригорюнилась:
– Так предают старых друзей ради каких-то длинных ног! Ноги важнее дружбы, где твоя совесть, Григорий! – Но ее слов гости уже не слышали. Они перешли в Гришино жилье, и Лучана завалилась на постель, Сюрприз тотчас нырнул к ней в ноги.
– Странно устроен мир, мне кажется, что я давно живу в твоей комнате, и мне хорошо!
– Сейчас это твоя комната! – уточнил Гриша.
– Боишься, что я не отдам сто долларов? – сощурила глаза Лучана, а Гриша вспылил:
– Прибью!
– Все, не буду… Буду отчитываться. Значит, ты бросил меня одну, сначала у меня от тоски крыша поехала, потом обратно приехала, потом мы с Сюрпризом нашли ларек, где продавали хот-доги, мы наелись хот-догов…
– Нет, это так здорово, что ты здесь! – вырвалось у Гриши. – Знаешь, я весь издергался, как ты там одна блуждаешь, у меня от переживаний даже случился инсульт, и врач дал мне бюллетень.
– Если ты думаешь, что я стану за тобой ухаживать, – то предупреждаю: я не сиделка! Это ты за мной ухаживай! А инсульт – это по-итальянски оскорбление. С меня хватает, что муж все время лечится и я с головы до ног в его разноцветных таблетках!
– У тебя есть муж? Я надеялся, что про мужа ты выдумываешь!
– Разве я похожа на старую деву?
– Зачем тебе муж?
Лучана подхохотнула, этот разговор ей безусловно нравился:
– Сама не знаю.
– Выкинь его из головы!
– Не хочу выкидывать, он мне еще пригодится!
– Ладно, твоим мужем я займусь! – пообещал Гриша. – Продолжай!
– Ты меня сбил твоим инсультом, на чем я остановилась?
– Ты остановилась на хот-догах, – подсказал Гриша.
– После них я решила изменить итальянский имидж, жилет от Нины Риччи продала…
– Надо было сказать – загнала, – поправил Гриша.
– Загнала, шляпу выбросила, купила этот оранжевый не знаю что, в Риме такой не купишь ни за какие деньги!
– Жалкая провинция – твой Рим! – посочувствовал Гриша.
– Потом мы побывали в итальянском посольстве. Нас там встретили как родных. Поили кофе с пирожными…
– Сюрприз тоже пил кофе?
– А то как же! Все собаки обожают кофе, не знаешь элементарных вещей! После посольства я нанесла визит нашему знакомому полицейскому начальнику, он был в восторге, что снова меня увидел!
Гриша, который до этого слушал шагая по комнате взад и вперед, присел на край постели:
– Подумай, Лучана, вот ты обитала в Риме…
– Обитать – итальянский глагол. Нет, правда, abitare – жить.
– Потом бац, ты в Москве, и я тебе поперек дороги. И невероятная везуха – тебя не пускают в гостиницу. Да здравствуют наши идиотские порядки, они же беспорядки!
Лучана приподнялась и посмотрела Грише в глаза, в упор посмотрела:
– Ты мне признаешься в любви, это так?
– Около того.
– Около любви, – вздохнула Лучана, – подобное у меня впервые, но это, наверно, тоже неплохо?
– Мы когда-нибудь выпьем? – Гриша взял сумку, которую только что принес, и принялся доставать из нее бутылки.
Лучана вскочила с постели, она тоже пришла в отличное настроение, забыла про исчезнувшие паспорт, билет и деньги, забыла этот неудачный, тягостный день.
– Выпьем! Но сколько тут бутылок, это все для нас двоих?
– Не волнуйся, если не хватит, – заверил Гриша, – я сбегаю и принесу еще!
Как обычно, без предупреждения в комнату вплыла Дуся:
– Шлепанцы-то верните владельцу! – Оглядела стол, причмокнула, вздохнула: – Пойду готовить салат из свеклы. Делюсь секретным рецептом: отвариваю свеклу, мелко шинкую, добавляю растительного масла, немножко изюму, сладкого яблочка, естественно тоже мелко нарезанного, и ломтик банана туда же, в конце, конечно, майонез, только тот сорт, где напиханы всякие травы и специи, перемешиваю всю эту вкусноту, ну как, господа, слюну глотаете?
Лучана подумала о том, что у русских женщин это такая странная привычка – делиться кулинарными рецептами, а Гриша смотрел на соседку укоризненно:
– Высказалась?
– Эх ты, я же на тебя работаю, Григорий, я вам мешаю, вы оба злитесь, дошло? Оба! Я вас сближаю. Я сейчас уйду, и наступит у вас облегчение, у обоих… Да, Григорий, тебе еще учиться жизни и учиться!
Повернулась к выходу и, удаляясь, – частушек у Дуси на все случаи жизни, – запела, размахивая в такт снятыми с Лучаны тапочками:
Мимо Гришиного домаЯ без шутки не хожу,То в окно бутылку брошу,То гранату подложу…
Когда мужчина и женщина остаются вдвоем, а за окном надвигается вечер, а на столе громоздятся горячительные напитки, то легко догадаться, что произойдет далее, если мужчина молодой, если он не очень молодой и даже если он совсем не молодой. Но жизнь хороша тем, что из каждого правила есть исключение, а предугадать «исключение» совсем не просто, и вот это замечательно!
Лучана лукаво улыбнулась:
– Кто-то меня предупреждал – запираться надо!
Гриша ничего не ответил, открыл шкаф, достал оттуда четыре рюмки, хрустальных, между прочим, торжественно расставил на столе.
– Почему четыре одинаковых? – сделала замечание Лучана. – Ты купил разные напитки, для каждого напитка полагается…
– Не учи ученого! – прервал Гриша. – Туфли твои, должно быть, в коридоре…
Выскочил в коридор, принес и снова занялся сервировкой стола. Теперь расставил на нем десертные тарелки, предварительно перевернув их вверх дном и вслух прочтя марку: «Гарднер».
– У меня есть приятель по фамилии Гарднер, – оживилась Лучана, – он немецкий промышленник.
– Заткнись! – вежливо попросил Гриша. – «Гарднер» – это знаменитая фирма русского фарфора, девятнадцатый век! – Сейчас Гриша раскладывал по тарелочкам принесенные закуски. Красиво раскладывал.
– Ты, наверно, работал официантом. – Лучана внимательно наблюдала за его действиями.
– Я тебя просил заткнуться!
– А я не хочу затыкаться…
Гриша закончил творческую работу, критически оглядел стол, должно быть, остался доволен, потому что пригласил:
– Синьора, прошу!
Синьора церемонно поднялась с постели, не вдевая ноги в туфли, приблизилась к столу. Гриша терпеливо объяснил:
– Вы, синьора, находитесь в стране, богатой обычаями и обрядами. Существует старинный русский обычай: коль мужчина и женщина остаются наедине и надеются на лучшее – полагается пить с двух рук!
Он разлил водку по четырем рюмкам:
– Водка особая, редкая, зовется «Спотыкач», пойдет?
– Пойдет! – беззаботно откликнулась Лучана, не думая о последствиях.
Лицо Гриши приняло выражение торжественное:
– Берем маленькую рюмку в правую руку…
– Так они одинаковые, рюмки…
– Нет, вот эта меньше на пять граммов. А большую рюмку…
– Она больше на пять граммов! – веселилась итальянка.
– Да, ее в левую руку. Рюмка в правой руке зовется деловая, а в левой… догадайся!
– Распутная! – брякнула Лучана.
– Ну, это чересчур. Ее зовут – сердечная рюмаха!
– Гениально! – одобрила Лучана. – У вас пьют веселее, чем у нас!
– Еще бы! Значит, первый тост – со свиданьицем, и поехали!
– Чин-чин! Уехали со свиданьицем! – переиначила Гришины слова Лучана и выпила. – Ого! – Схватила кусок ветчины и поспешно отправила в рот.
Гриша тоже выпил, но спокойно, без «ого» и без закуски.
– Тост левой сердечной руки! Чтобы мы друг дружку не позабыли!
– Чин-чин! – сказала Лучана. – Такая предрюмочная присказка принята в Италии.
– У нас говорят – поехали! – Гриша опрокинул рюмку, Лучана последовала его примеру, опять задохнулась, опять схватила кусок ветчины:
– Если я буду ехать в таком темпе, то быстро приеду!
