Точно так же следует поступать по делам о преступлениях невменяемых. Дело возбуждается. То, что смерть причинил психически больной человек необходимо доказать, как и вину вменяемого преступника. Путем проведения судебно-психиатрической экспертизы устанавливается невменяемость преступника, и после этого принимается соответствующее процессуальное решение. На практике к таким делам относятся небрежно и по ним имеется минимум доказательств. Иногда их просто нет. По этой причине по таким делам неоднократно происходили следственные, а затем и судебные ошибки. Указанная категория дел – особая сфера надзорной деятельности прокурора.
Должны возбуждаться и расследоваться в полном объеме дела об убийствах с последующим самоубийством виновного. Иногда сущность подобного происшествия очевидна. Ясно и то, что дело в дальнейшем подлежит прекращению. Однако это не означает легкости доказывания, наоборот, этот процесс может сопровождаться определенными трудностями. Не менее сложно доказать совершение убийства лицом, погибшим вскоре (через несколько часов, дней) после преступления в результате какого-либо непредвиденного происшествия, например дорожно-транспортного. Такие убийства не могут в полной мере считаться очевидными. Их расследование – не пустая формальность. Практике известны случаи, когда предполагаемое убийство и самоубийство в действительности оказывались групповым убийством. Иногда совершение убийства приписывалось погибшему человеку, не имевшему никакого отношения к преступлению. Поэтому возбуждение дела, тщательное расследование, надлежащий прокурорский надзор – непременное условие выяснения истинной картины происшествия.
Можно ли возбуждать дела об убийствах по оперативной информации? Статья 11 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», казалось бы, дает на этот вопрос положительный ответ. Но как бы достоверна ни была эта информация, при возбуждении дела следует руководствоваться поводами и основаниями, указанными в ст. 140 УПК РФ. Иными словами оперативная информация должна быть реализована в определенной процессуальной форме.
Некто А. был задержан за административное правонарушение. В отношении него проводилась оперативная работа, в результате которой стало известно, что А. два дня назад совершил убийство в подвале жилого дома. Был вызван следователь прокуратуры, возбудили уголовное дело. При допросе А. дал достаточно подробные показания о преступлении и изъявил готовность указать место его совершения. Он действительно указал подвал, но трупа там не оказалось. Обнаружили лишь мужской ботинок. По реакции А. было видно, что он и сам удивлен отсутствием трупа, но после некоторого замешательства он заявил, что никого не убивал, а признался лишь под давлением сотрудников милиции. Проверка моргов показала, что из дома, указанного А., близлежащих домов трупы не поступали. Уголовное дело прекратили и лишь спустя длительное время выяснилось, что произошло в действительности. А. действительно совершил преступление, избив незнакомого ему М. и, полагая, что тот мертв, покинул подвал. Через какое-то время М. пришел в сознание и, несмотря на тяжелейшие телесные повреждения, в одном ботинке сумел доехать до дома, находившегося в другом районе Санкт-Петербурга. Через несколько часов он дома скончался. По факту его смерти дело не возбуждали. Наличие телесных повреждений объяснили надуманной причиной – «падением с высоты собственного роста» (это было типичное сокрытие преступления от учета).
Допущенных ошибок можно было избежать. Следовало, не возбуждая дела, провести осмотр места происшествия или его обследование, проверить поступившие в морги трупы по приметам, указанным А., и т. д. Наконец, надо было учесть следственную практику, показывающую, что некоторые смертельно раненые в состоянии самостоятельно покинуть место происшествия. Такие случаи не часты, но и не единичны.
Даже при достоверной оперативной информации могут отсутствовать сведения о личности потерпевшего, о месте совершения убийства, сокрытия трупа и т. д. При такой ситуации даже тактически было бы неправильно возбуждать уголовное дело, проводить следственные действия, не говоря уже о том, что для такого решения законных оснований нет. При таких ситуациях должна проводиться оперативная работа, направленная на установление обстоятельств преступления, обнаружения доказательств. Момент возбуждения уголовного дела, очевидно, надо согласовать с прокурором и следователем, так как промедление в производстве следственных действий может обернуться утратой процессуальных доказательств. Такие случаи известны. В итоге преступник в доверительной беседе рассказывает все (вернее, почти все) об убийстве, но этим дело и заканчивается. Почему? Потому что нет доказательств, возможность их получения утрачена. Даже признание ничего не даст, так как от него всегда можно отказаться. С отказом исчезает и единственное доказательство, которое в любом случае суд не положит в основу обвинительного приговора.
Необходимо проявлять осторожность в решении вопроса о возбуждении дела об убийстве по явкам с повинной, под которыми нередко понимают совсем не то, что имеет в виду ст. 142 УПК РФ. За таким сообщением может стоять грубая, непрофессиональная оперативная работа, в результате которой слабовольные, деградировавшие лица признаются в любых, самых тяжких преступлениях. Если эта работа проводится в противозаконных формах, то «явка с повинной» может поступить от кого угодно, даже от сотрудников правоохранительных органов.
Иногда явки с повинной об убийстве – это мистификация со стороны тех, кто уже осужден. По нашим наблюдениям к этому часто склонны дебилы и психопаты. Мотивы, цели заявлений, сообщений об убийствах, в том числе и мнимых, самые различные. Некоторым нравится внимание к ним следственных органов и они начинают чувствовать свою значимость. Цели других – затянуть сроки следствия, изменить обстановку, проехать по городу, встретиться с родственниками, знакомыми, совершить побег. Неоднократно лица, находясь в других городах, сообщали о совершенных в Санкт-Петербурге убийствах, но при этом ничего не могли сказать о деталях и подробностях преступления, личности потерпевшего, месте сокрытия трупа. Такие заявления могут быть действительно явкой с повинной. Расследование таких дел крайне сложно, так как виновный на протяжении длительного времени ищет место совершения убийства, уничтожения трупа, а судебно-медицинская экспертиза не в состоянии установить причину смерти, время ее наступления. Тем более сложно решить вопрос о возбуждении дела, когда объем информации минимален. Текст ст. 142 УПК РФ нельзя понимать буквально. В противном случае органы прокуратуры окажутся в роли заложников какого-нибудь преступника, дебила или психопата, который сообщит о десятках преступлений, а впоследствии от всего откажется без объяснения причины. Таким образом, по явкам с повинной об убийствах, в которых нет ничего достоверного, дела возбуждать нельзя, но следует проводить проверочные действия и оперативно-розыскные мероприятия.
В максимально короткий срок следует установить причину смерти потерпевшего. Наличие телесных повреждений не всегда говорит об их криминальном происхождении.
Некто З, характеризующийся крайне отрицательно, был задержан около трупа Д., который лежал на тротуаре. На месте происшествия имелись следы крови. 3. показал, что ничего противоправного не совершал, а труп обнаружил случайно. Никакого значения его словам не придали. Возбудили уголовное дело по ст. 105 УК РФ, а 3. задержали по ст. 91 УПК РФ. При вскрытии трупа Д. в кишечнике эксперт обнаружил предсмертную записку о предстоящем самоубийстве. Судебно-медицинский диагноз – падение с высоты (потерпевший, как оказалось, выбросился из окна).
Имели место случаи, когда усматривали все признаки преступления, принимали процессуальные решения, а смерть, как выяснилось, наступала от отравления алкоголем, переохлаждения. При отсутствии на трупе явных, видимых повреждений всегда требуется осмотрительность, хотя о преступлении говорит многое и оно кажется бесспорным.
Между К. и Р. в присутствии свидетелей произошла ссора. К. доской нанес Р. удар по голове. Тот упал и умер. К. ничего не отрицал и сообщил работникам милиции, что убил Р., так как тот его оскорбил. Следователь возбудил дело об убийстве, задержал К. по ст. 122 УПК РСФСР (ст. 91 УПК РФ). Затем ему предъявили обвинение в убийстве и арестовали. Только после этого следователь решил узнать причину смерти потерпевшего. Судебно-медицинский эксперт сообщил, что смерть Р. наступила от острой сердечной недостаточности. Единственный кровоподтек на голове Р. в причинной связи с его смертью не состоял. К. пришлось из-под стражи освободить. Дело впоследствии прекратили.
Описанная ситуация редкая, но не уникальная. Известны случаи наступления смерти от несильного удара вилкой в живот через одежду, мотком изоляционной ленты, резиновым сапогом, даже мокрым полотенцем по шее. Разумеется, эти действия способствовали наступлению смерти, но прямой причиной ее не были. В них содержались составы других преступлений, но не убийства.
