– Думаете? – спросил Джонни.
– Конечно. Погодите, погодите. Он мог установить за мной слежку. Если он знал, что Нэн работает в моей конторе, он рано или поздно придумал бы, как через меня познакомиться с ней. Ваши мысли работают в этом направлении?
– Да, мне это показалось возможным, – признался Джонни.
Копленд достал письмо, которое Дик Барти принес от своего деда. В письме говорилось:
«Дорогой господин Копленд.
Поскольку Вы сказали мне, что мисс Макколи не тратила годовое содержание, которое я посылал ребенку все эти семнадцать лет, и поскольку это пособие теперь образовало приличное состояние, а также потому, что ребенок получит эти деньги уже в следующем году и полностью защищен в случае смерти мисс Макколи, я объявляю, что мною выслана последняя сумма. Ребенок обеспечен. А я стар и стою на пороге смерти.
Написав проект своего завещания, я уведомляю Вас и мисс Макколи, что ни она, ни ребенок не получат никакой доли наследства, их имена не будут упомянуты в этом завещании. Это означает, что после моей смерти не нужно будет раскрывать нынешние имена мисс Макколи и ребенка, и ничто не сможет связать девочку с ужасным и вызывающим жалость прошлым.
Я надеюсь, что мой долг по отношению к случившемуся выполнен к удовлетворению мисс Макколи. Я хочу сказать Вам и мисс Макколи, которой я глубоко восхищаюсь, что выбранный ею путь был самым мудрым и самым добрым. Я желаю маленькой девочке большого счастья.
Искренне Ваш,
Бартоломью Барти».
– Хорошее письмо, – сказал Джонни, – и фамилия Паджетт не упоминается.
Копленд медленно проговорил:
– В письме есть информация о деньгах, не так ли?
– Скажите, письмо никто не трогал?
– Этого я не знаю, – поверенный вспомнил о чем-то, что позволило ему немного расслабиться. – Но он никак не смог бы выяснить, где живет Нэн и под каким именем.
Джонни с жалостью посмотрел на него:
– Да, вы не тот человек, который сует нос в чужие дела.
– Что вы хотите сказать? Как бы ему это удалось? Не существует никаких записей, которыми он мог бы воспользоваться. Клянусь вам в этом. И я никогда ничего не говорил ему.
– Ему и не нужно было говорить. Он очень просто мог узнать местонахождение одного человека.
– Кого?
– Клинтона Макколи.
– Хорошо…
– Эмили говорила мне, что она ежемесячно навещала брата.
– Да.
– Разве Эмили не пыталась спасти брата? Она была там, в Хестии?
– Да, была.
– Значит, Дик Барти видел ее? Мог узнать при встрече?
– Вероятно.
– Что могло помешать Дику Барти слоняться около тюрьмы и выяснить, кто навещает заключенного. Он наверняка знал, как выглядит Эмили. Что, если, обнаружив Эмили, он следует за ней до ее дома? Теперь он знает, где она живет и под каким именем. Минутку! Две девушки! Откуда он знал, какая из девушек получит деньги? Ведь имена были изменены?
Копленд сидел молча, с закрытыми глазами.
Через мгновение он открыл глаза и проговорил:
– Кажется, я могу сказать. Когда мы вместе обедали, мы говорили на самые общие темы. Одной такой темой была политика. Дик Барти спросил: «Полагаю, что вы, молоденькие хорошенькие девушки, еще не голосуете?» И Дороти ответила: «Я голосую, а она еще нет», а Нэн сказала: «Но через год и я буду». Значит, Барти знал, какая девушка его интересует, исходя из ее возраста.
– Ох-хо-хо, – вздохнул Джонни.
– Мы должны сейчас же все рассказать Нэн, – заволновался Копленд.
– Но у нас нет разрешения Макколи.
– Что? Не он ли клялся, что именно Дик Барти убил его жену!
– Теперь он хочет убедиться в другом, – ответил Джонни, – чтобы пощадить Нэн, чтобы не разбивать ей сердце. Он хочет убедиться, что все эти годы он ошибался.
Копленд в удивлении посмотрел на Джонни и коротко сказал:
– Да, он ошибался. Я никогда не верил, что Дик Барти совершил это убийство. Но как Макколи это себе представляет?
– Я должен все проверить и уже проверил алиби Дика Барти. – Джонни рассказал Копленду о Джордже Раше. – Вся беда заключается в том, – признался Джонни, – что Раш очень сердит на Барти. Это может быть просто злоба. И он не даст показания под присягой. Поэтому его слова мало значат. – Он посмотрел на юриста.
– Они не значат ничего, – ответил тот.
– Поэтому я и не звонил отцу Кляйну. Других данных у меня нет.
– Но мы должны что-то сделать, чтобы не допустить этого брака, – возмутился Копленд. – Скажите Нэн, что он охотится за ее деньгами.
– У нас нет ни малейшего доказательства, – сказал Джонни. – Вы послушайте, как все выглядит со стороны. Барти встречается с вами, потому что у вас дела с его дедом. У вас он знакомится с Нэн и влюбляется в нее. Все очень просто, сплошь и рядом случается. Что мы можем ей сказать? Что-то весьма невнятное. Мы говорим, что Барти спланировал операцию заранее, разнюхал все о Нэн, умудрился познакомиться с ней, потому что знал, что у нее есть деньги. Кроме того, когда мы говорим Нэн, что Барти нужны ее деньги, мы имеем в виду, что сама она ему не нужна. Но Нэн не захочет поверить этому. – Джонни с гнетущей уверенностью знал это.
– Что вы предлагаете? – сердито спросил Копленд.
– Я хотел бы собрать доказательства, – ответил Джонни. – Если Макколи болен и страдает навязчивой идеей, я хочу быть уверен в этом. А если нет, то я хочу, чтобы Барти был осужден за убийство Кристи Макколи, если он совершил его. И, кстати, вытащить отца Нэн из тюрьмы. Всего этого не добиться, если просто разорвать помолвку.
– Да, – ответил Копленд. – Если Барти виновен. Но даже если он не виновен ни в чем, кроме погони за приданым… признаюсь вам, мне не нравится этот брак.
– Если Барти убийца и я смогу это доказать, то свадьба не состоится, – сказал Джонни. – Я думаю, я смогу кое-что разузнать. Пока есть время. Я уже занимался подобными расследованиями раньше, правда, не по-настоящему.
– Вы думаете, что сможете раскопать что-нибудь?
– Макколи хочет, чтобы я попытался.
– Давайте поговорим с Макколи.
– Хорошо. Я отвезу вас, но сначала позвоню отцу Кляйну.
Когда Джонни наконец дозвонился, отец Кляйн сообщил ему ужасную новость: «Макколи в больнице. Он повредился в рассудке».
Джонни застыл.
– Что же я должен делать? Я обещал подождать его разрешения, но решение следует принять как можно скорее.
– Макколи не хочет ничего рассказывать девушке.
– Что?!
– Это было последнее, что он сказал мне, еще находясь в здравом уме. Он понимает, что обвинял Дика Барти без всяких доказательств. А это неправильно.
– Но послушайте меня! – И Джонни начал рассказывать священнику о деньгах. Но отец Кляйн был не тот человек, который понимает в деньгах. Он перебил его:
