– Ладно, на себе попробуй, заодно и сам похудеешь. Это шутка, не дуйся. Что еще?
Игорь Иванович рассказал и о лечении стволовыми клетками. Небольшой научно-популярный рассказик получился. Что, мол, в Швейцарии до сих пор лечат стволовыми клетками из зародышей овцы, а наши и тут впереди всех – «можем ведь, когда захотим!» – лечат напропалую: хочешь – собственными твоими клетками, хочешь – чужим абортным материалом.
– Ну, это мы так решать не будем. Собирай консилиум. Светил наших. Согласуй с кадровиками профессуру эту, чтобы люди надежные… По диете скажи так на всех объектах, где я питаюсь, скажи, что я принимаю очень высококалорийное лекарство, нет, пищевую добавку. Что надо сократить калории радикально. Или не так, один черт придется все делать самому. Пусть на всех объектах кого-то одного из смышленых ребят научат считать калории. И велеть со среды, скажем, перед каждым блюдом класть мне разблюдовочку – калории, жиры, белки, углеводы. А зачем это – ничего не объяснять никому. Так положено, и точка. И вот что: столько умных людей на объектах не найдешь. Они же сменами работают. Это нам человек двадцать умных понадобится. Нереально. Давай этих четверых, которые с ядерным чемоданчиком ходят, научим калории считать, и стану я их все-таки за собой таскать везде. И американцы увидят, что мы внимание повысили к ядерной безопасности, донесут ведь… и прок хоть какой-то с молодцов этих будет. Проинструктируй их – тысяча калорий. Это максимум. И пусть все считают. Воздух пусть мне считают, если мимо столовой иду, понял? Ты сам-то не хочешь присоединиться?
16 января, среда
Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: И Мао
Разрушение Детей Почвы продолжается, сильное Дерево ставит под сомнение привычные методы, а Вода ГУЙ Чиновников активно ему в этом помогает. Неблагоприятно.
По двенадцати установлениям это Наполнение, благоприятствующее Совершенномудрому в торжественных приемах и важных ритуалах.
Проснулся и к лошадям пошел. Рано было. Запахом хорошим рядом с лошадьми дышат и ждал, когда чистокровного верхового Идриса ему почистят и поседлают. В какой-то момент, когда берейтор ушел менять несвежий вальтрап, заглянул коню под брюхо.
«И бежать удобнее, и на морозе ничего не мерзнет», – подумал. В практическом, конструктивном разрезе хотелось посмотреть на ситуацию. Почти удалось. Почти. Позитивизмом сочувствие вытеснилось не до конца. Сочувственно погладил по ищущей сахара улыбающейся морде, потом стряхнул пылинку у конского глаза и сочувствовать перестал. Потому что берейтор пришел и надлежало сделаться деловито-спокойным. Нельзя, чтоб заметили.
Коня подвели к специальной скамеечке – он был ростом 173 сантиметра в холке – Путин был в холке ниже, если кто помнит. Со скамеечки легче было садиться. Президент в седле уже поерзал, задал вопрос: «Подпруга не слабовата, что-то он надулся, что ли?»
Берейтор обрадовался, что президент в разговорчивом настроении, и его понесло: подпруги бы прикупить немецкие, – это раз, конюх Мишка дверь за собой не закрывает, сквозняк вечно в конюшне, – это два; потом еще витаминизированная подкормка заканчивается, потом коней бы постричь, еще бы и проколоть витамины, – это три, четыре и пять. А так все хорошо, только бы еще дорожку натоптанную в леваде песочком присыпать, так не распорядится ли Владимир Владимирович, а то коменданту сказали, а он не отвечает, только улыбается, а дорожка уж больно грязная.
– Опасно, Владимир Владимирович, – на рыси уже в спину хрипел берейтор, – не поскользнуться бы коням на поворотах на грязи-то.
Президент тоже не отвечал. Как и не выделяющий песку комендант. И тоже улыбался. И думал заезжавший сбоку берейтор, что президент похож на коменданта. И ошибался. Дело обстояло наоборот. Комендант был похож на президента.
Хорошо покатались. Лошадям особенно понравилось. Идрис дурачился и играл на снегу. А Путин на него не сердился совсем и потакал. И был нестрог.
– Опять сутулитесь немного, – подметил берейтор. Замечание сделал.
– Я, Петрович, с откляченной задницей ехать не могу на рыси, – ответил Путин. – Я не могу мошонкой об седло плюхаться, понимаешь? Поэтому зад подбираю вперед немного, понимаешь? И спина от этого прогибается.
Берейтор промолчал, как человек придворный, он не смел поддерживать разговор на подобные темы. С другой стороны, как человек с ветеринарным образованием, он мог бы подметить, что миллионы всадников до сих пор справлялись как-то с этой проблемой. В результате, он поступил как одновременно умный и придворный ветеринар. Он сказал:
– Может, бриджи вам, Владимир Владимирович, тесноваты? Может, побольше заказать?
Путин не ответил. Он думал. Заказывать бриджи или не заказывать. Были соображения «за» и «против». И те и другие выглядели очень убедительными. В обтягивающих бриджах, да еще с лайкрой немножко, молодцеватее выглядишь. А жмет в паху, с другой стороны. Ну, а большие наденешь, будешь как беспризорник из старосоветского фильма. Или как мальчонка из старинного же фильма в отцовых портах, с помочами который бегал. Да. Вот. Угу… Думал…
И забыл думать метров через пятьдесят. Сороку увидел на заборе и заинтересовался. А Петрович подумал, что государственные мысли нехорошо перебивать, и не стал переспрашивать.
Ближе к обеду Сечин позвонил. Отрапортовал, что все четверо военно-морских офицеров, хранителей чемоданчика ядерного, Чемодана Всевластья, отправятся со вторника на семинар в Институт питания. Только на один день. Так что же делать с чемоданчиком? Растягивать семинар не хочется, потому что велено директору прочитать им курс расчета калорий, а директор послезавтра улетает на неделю за границу. И сам Сечин считает, что правильнее было бы им съездить на семинар вместе с чемоданчиком. Никакого вреда от этого не будет. Хранители Чемодана Всевластья вчетвером его еще лучше уберегут.
Путин хотел спросить: «А нельзя, что ли, этого директора привезти сюда к нам?»
И спросил бы. Но он знал, что Сечин ответит, что у директора там в Институте слайд-проектор, и слайды, и плакаты, и пара лабораторий, которые надо посетить. И не стал спрашивать. Потом Путин подумал, что надо бы спросить, а почему бы пока не передать чемоданчик на один день начальнику его, путинской, охраны. И знал, что Сечин ответит, дескать жрецов чемоданчика нельзя с ним разлучать, потому что они воспитаны в мысли о невозможности разрыва физического контакта постоянного со священным символом власти. А один раз покажи им, что плевать на символ и что он не священный, так они сойдут с ума или перепродадут лишенный сакральности предмет.
Еще Путин мог бы пошутить, что, мол, можно было бы передать чемодан на хранение на один день послу Соединенных Штатов. «Собственно, ради американского же спокойствия мы с этой хреновиной так цацкаемся», – сказал бы Путин. А Сечин бы рассмеялся и сказал бы голосом проворного слуги, убежденного в своем превосходстве над туповатыми выродками-хозяевами: «Янки тупые, Владимир Владимирович, юмора не поймут».
Вот так бы они поговорили, если бы была охота говорить. Но Путин чувствовал себя с некоторых пор усталым лососем-дезертиром. Он сокращал пустые предсказуемые диалоги. Он хотел отделаться от назойливого млекопитающего на том конце трубки.
– Ну ладно, пусть едут прямо с чемоданом.
17 января, четверг
Год: Дин Хай Месяц: Гуй Чоу День: Бин Чэнь
По энергетической структуре день близок Владыке Судьбы, сильная Почва в расцвете порождается Огнем и легко преодолевает нежелательную в контексте расклада Воду. Ветвь ЧЭНЬ соответствует в знаках судьбы Юпитеру, Тай Сую, который помогает и поддерживает. В целом довольно благоприятно.
Среди установлений это Выравнивание, благоприятное для продолжения вчерашних торжеств и важных встреч, а также для того, чтобы обернуться на прошлое и сделать запасы.
Прямое включение не получилось. Первый телеканал должен был в двенадцать показать прямое включение со встречи Путина с учителями и преподавателями вузов.
Я телевизор тогда смотрел, дома сидел. А мне что, мне на работу не идти, правильно? Имею право. И вот что показали: Андреевский зал, в нем стулья красивые стоят, часть из них занята задницами, а часть – нет. Потом видно, что та часть, что не укрыта задницами, не полюбилась режиссерам первоканальским. Пустая часть зала. Они избегать ее стали. А гостям просто сказали прийти к десяти утра, обшмонали пару раз на разных входах. И в Андреевском зале они были сильно заранее. А в двенадцать им сказали, что президент задержится на полчаса. Ну, некоторые и встали. Пустые стулья их дожидаются, а они во Владимирский зал потянулись. Посмотреть. Чтобы и дома потом рассказать, и коллегам. Коллегам сдержанно рассказать, мол, подумаешь, невидаль какая… А дома восторженно, с горящим взором. Ведь не каждого в Кремль позовут на встречу с президентом. Ведь не отмеченные никаким знаком свыше обычные человеки в это самое время у доски стоят с вонючей тряпкой и мелом или сессию принимают у недоопохмеленных студентов. А они – они не ровня обычным человекам: вместо того чтобы педагогическим процессом заниматься, они тут казенную мебель обминали. Они – соль от соли земли. И вот: помогали президенту в обеспечении преемственности власти. На встрече должен был присутствовать и мэр Москвы Дмитрий Козак. А ему ведь дорога в президенты – он наследник, преемник и гарант продолжения курса на преобразования. Что ж, педагоги – люди понятливые: предвыборные дела – президент повышает не свой лично рейтинг, а авторитет власти в целом. Вот где педагогика!
