— Ну как вам ещё пояснить? — крестьянин сцепил пальцы рук, подбирая более понятные слова. — Мой дух может жить где угодно, не только в моём теле. Когда я умру, он выйдет из меня, и будет искать новое вместилище. Найдя подходящее, дух вселится в него, и тогда я снова буду жить. Понятно?
— Не совсем, — задумчиво проговорил Джонсон.
Он осмотрелся по сторонам в поисках места для привала. В стороне лежало упавшее дерево. Во время последнего урагана подточенный вредителями ствол не выдержал натиска бури и надломился в полуметре над землёй. Зелёный гигант воткнулся изогнутыми ветвями в почву, образуя что-то вроде насеста. Вездесущий мох ещё не облюбовал его, слизни не собрались со всей округи, а значит, можно сидеть без страха промочить штаны или провалиться. К тому же тут не было лимонных гусениц, они не любили слоновую траву за резкий запах, а она росла здесь повсюду.
Джонсон уселся первым, знаком позвал попутчиков.
— Объясни мне вот какую вещь, — сказал он, когда крестьянин присел рядом. — Твой дух вселится в другое тело, это будешь ты с прежними мыслями, чувствами, воспоминаниями? Так?
— Нет, всё не так! Во-первых, дух может вселиться не только в человека, но и в животное, растение, камень, в любую часть окружающей природы. Вы где-нибудь видели мыслящие камни, или говорящие растения?
— Не-а! — хором ответили спецназовцы.
— Вот и я о том же. Мой дух вселится в новую оболочку, поживёт в ней немного, потом перейдёт в другую. Так он будет переселяться, пока не поместится в тело новорождённого человека. Тогда я вновь буду жить. Но не я — как сидящий сейчас рядом с вами, а как новый человек, в котором будет часть меня в виде памяти предков…
— Это что ещё такое? — спросил не на шутку заинтересовавшийся Стивен.
— У вас было чувство, когда впервые с чем-то столкнувшись вам кажется это знакомым? Например, куда-то приехали в первый раз, а ощущение такое, словно здесь вы уже бывали.
— Со мной такое периодически происходит.
— И я с подобным сталкивался, — поддакнул Герхард.
— Вот это и есть глубинная память предков.
— Тогда проясни ещё одну вещь. Я правильно понял: ты боишься старосты, опасаясь за свой дух? Ведь если он погубит его — ты никогда не сможешь воплотиться?
— Совершенно верно!
Миллер встал на ноги.
— Извини, приятель, побудь здесь, мне с «ангелом» посоветоваться надо. Он взял Джонсона за локоть, потащил в сторону.
Крестьянин увидел, как покачнулись усыпанные съедобными цветами ветви кустарника, услышал лёгкий шелест листвы. Больше до его слуха не донеслось ни одного постороннего звука. Солдаты умели бесшумно передвигаться по джунглям.
Пройдя сквозь кусты, спецназовцы поднырнули под липкие лианы, свисающие с ветвей каких-то напоминающих этажерки растений, обогнули травянистую пальму с перистыми листьями, прошли ещё несколько шагов до высокого дерева.
В кроне гиганта стая небольших пичуг свила похожие на шары гнёзда. Вылупившиеся птенцы громко пищали, мешая нормальному разговору. Лучшая защита от посторонних ушей.
— Ну, ты понял из этой галиматьи что-нибудь? — спросил Герхард, наклонившись к уху Стивена.
— Похоже, у них религия такая. А староста — мужик не промах, вьёт из бедолаг верёвки, как может.
— Без Чана мы долго прошатаемся по лесу. Без коровы он в деревню не пойдёт. Так?
— Так, — кивнул Стивен. — Хочешь, чтобы мы нашли ему корову?
— А есть другие предложения? Найдём скотину, будет повод взять его за жабры. Без него мы здесь надолго застрянем, а так ему точно не отвертеться.
16
Чан Кай-Ши сидел на бревне и слушал привычные звуки тропического леса. По тому, как «демон» посмотрел на него, Чан догадался: странные люди будут говорить о нём, точнее о поисках пропавшей коровы. Видимо бредовая история о переселяющемся духе оказала на спутников желаемое действие.
Давным-давно, когда он был ещё мальчишкой, в деревню приехал странствующий монах. Гладко выбритый, в длинном оранжевом балахоне, монах рассказывал жителям деревни о своей религии. Согласно его вере души умерших вселялись в другие тела и люди, тем самым, достигали бессмертия. Мандарин, так прозвали его дети за цвет одежды, долго вербовал селян в ряды религиозной общины, но те единодушно отказались и побили монаха камнями и палками, чтобы не смел больше шляться по деревням, внося сумятицу в умы добропорядочных людей.
Чан случайно вспомнил давнюю историю и наскоро сочинил небылицу, надеясь на помощь солдат в поисках Шиан-Чий. Как ни крути, он очень боялся старосты и не желал лишний раз попадать под горячую руку. Ему на всю жизнь хватило впечатлений, когда Сяо Лян велел до полусмерти избить палками предыдущего пастуха. Знахарь в тот раз неделю выхаживал страдальца, а ведь корова всего лишь расцарапала бока о колючие заросли иглолиста.
Вскоре зашевелился куст, ветки раздвинулись, и перед Чаном оказались солдаты.
— Мы поможем найти корову, — проговорил «демон», — но с одним условием: ты приведёшь нас в деревню. Согласен?
— Да, господин. Чан поспешно согнулся, скрывая светящиеся ликованием глаза.
— Хватит кланяться, — сказал «ангел», — показывай, где в последний раз видел скотину.
Чан Кай-Ши повернулся и потрусил вглубь леса, всё сильнее забирая влево. Следуя за солдатами, он видел, как те дали большого кругаля и, побродив по заболоченной низине, почти вернулись туда, откуда вышли, но не сказал об этом, решив, что «люди со звёзд» сделали это с какой-то целью.
Двигаясь в юго-западном направлении Чан шёл по джунглям как по городскому парку. Ни одна веточка не хрустнула под ногой, ни один листочек не упал с дерева. Одежда сияла первозданной чистотой, несмотря на сочащиеся соком лианы, блестевшую всюду липкую паутину и валившиеся откуда-то сверху отсохшие кувшинчики из жёстких листьев с останками насекомых внутри.
В отличие от него спецназовцы перемазались с ног до головы. На них живого места не осталось, всё было покрыто липкими пятнами и длинными нитями паучьих сетей.
Иногда отряд делал большой крюк, обходя стороной гнёзда уксусных пчёл. Нападая или защищаясь, они брызгались ядом схожим по составу с уксусной кислотой, за что и получили название. Смертельно опасные твари жили под землёй в глубоких норах, соединённых длинными разветвлёнными ходами. О наличии пчелиных гнёзд путников заранее предупреждали высокие конусы земли над вентиляционными отдушинами.
Но не все в джунглях боялись этих насекомых. Содовый медведь кабонго от природы имел эффективный антидот. Его подкожные железы вырабатывали секрет схожий по составу с пищевой содой.
Путешественники случайно наткнулись на редчайшего зверя за работой. Белый пузырящийся ком ковырялся в гнезде, не обращая внимания на жужжащую тучу над головой.
Мгновенно оценив ситуацию, троица ринулась в кусты. Доведённые до бешенства пчёлы нападали на всех без разбора, а без прочной шкуры и хитрого фермента нечего и думать о противостоянии жужжащим фуриям.
Когда разорённое гнездо осталось позади, люди остановились перевести дух. Теперь Чан Кай-Ши выглядел также неряшливо как солдаты. Сложно сохранять одежду в чистоте, если бежишь, не разбирая дороги. Повезло ещё, что не нарвались на скопления ядовитых жужелиц и тараканов, которые здесь водились в изобилии.
Прошёл ещё целый час, прежде чем путники вышли к поляне. Она почти полностью копировала ту, где они ночевали, только не хватало ручья.
— Вот здесь я видел Шиан-Чий в последний раз, — крестьянин указал на середину поляны, густо поросшую травой и папоротником.
— Понятно, а ты что делал? — спросил Джонсон, снимая шлем. С разгаром дня в лесу стало очень жарко, требовалось время от времени «вентилировать мозги», как говорил Миллер, чтобы не получить тепловой удар.
— Я устал и слегка задремал.
— О-бал-деть, — Герхард подставил вспотевшее лицо набежавшему ветерку. — Он спать будет на работе, а мы должны по лесу шастать. Куда твоя скотина могла пойти?
— Я не знаю, — тихо ответил пастух.
— А кто знать должен?! Мы что ли?
— Эй, «демон», полегче, не наседай на него. Разделиться — смерти подобно, значит, будем действовать сообща. Чан, подумай, куда могла отправиться корова?
— Я, правда, не знаю, — прижал руки к груди крестьянин.
— А есть ещё какие-нибудь поляны поблизости?
— Точно! Как я раньше об этом не подумал?! — Чан Кай-Ши вытянул руку в сторону выступающих из джунглей кустов с длинными ярко-зелёными листьями и красными цветами. — Вон там, в двух километрах отсюда, небольшая полянка с густой шелковистой травой.
— А почему сам туда не ушёл? — спросил Миллер. Воспользовавшись передышкой, он прилёг и наслаждался минутным покоем, слушая пение птиц и посвистывание мелких животных.
