Стоп! Дергаюсь от мысли. Марина же водить не умеет. Сердце тут же словно в колодец проваливается. Выскакиваю из здания, в котором смотрел измененный проект центра.
С моей подачи тут работа идет двадцать четыре на семь. Потому что центр нужен ещё вчера, а идея меня осенила не так давно, что можно ж самому построить.
Стряхиваю левые мысли и снова сосредотачиваюсь на угоне моей тачки. Попутно набираю Марину, но она ожидаемо игнорит мои звонки. Сжимаю свой мобильник до хруста и рычу.
Маришка… не ожидал!
– Петрович, машина есть?
Сторож удивленным взглядом провожает мой «кадиллак» и кивает.
– Давай сюда ключи. Завтра утром верну.
Но я затыкаюсь, стоит мне увидеть, как моя бывшая жена вполне себе спокойно входит в поворот на выезде со строительной площадки и моргает мне аварийкой, как будто на прощание.
Я аж протираю глаза. И когда она успела такой борзой стать?
– А, там жигуленка моя, босс.
Дергаю головой.
– Да плевать, хоть сани. Главное, чтобы ехать можно было.
Сторож с готовностью кивает.
– А, это запросто.
Убегает в свою сторожку и выбегает со связкой. Перехватываю ключи на лету и нахожу глазами одну единственную машину – синие «жигули». Из меня вылетает громкий смешок.
– На таком я ещё не ездил.
Но понимаю, что у меня каждая минута на счету и Марина сейчас просто свалит в закат, а я её не найду. И в этот момент мне глубоко наплевать на тачку. Важнее безопасность бывшей... как ни странно. Я час назад готов был её придушить, когда она с Лапиным сидела за столом, а сейчас готов нестись за ней хоть на другой конец страны.
Усаживаюсь за руль, завожу и туплю. Напрягаю мозги в попытке вспомнить, как, мать его, ездить на механике. Я ж уже лет десять только на автомате.
И меня снова распирает от неконтролируемого хохота. Долблюсь лбом о руль и шумно выдыхаю. Пытаюсь взять себя в руки.
Заскучал, мать его… на тебе, встряску в лице бывшей жены.
Захожу в телефон, чтобы отследить локацию тачки, но и тут меня ждёт сюрприз: она не определяется.
– Да твою налево, – рычу.
Выхожу из тачки, вовремя сообразив, что с моими навыками сейчас вождения механики я попаду в аварию быстрее, чем Марина, а мне ещё надо многое решить, прежде чем я отправлюсь на тот свет.
Швыряю ключи обратно, сторож вопросительно выгибает бровь.
– Передумал. Пусть покатается жена.
Он захлопывает рот и понимающе кивает. А мне ни черта не остается, как вызвать такси и поехать домой. Задолбался… завтра займусь вопросом. Сейчас уже поздно людей на уши ставить.
Дожидаюсь такси, и не успеваем мы тронуться, как мне на телефон падает сообщение от Марины. Настроение подлетает, когда вижу адрес и фотку машины.
Обе в полном порядке, и можно расслабиться.
– Давай на Волгоградскую, за тачкой надо заехать.
Таксист кивает, и мы доезжаем за несколько минут. Подхожу к машине и застываю в нескольких сантиметрах от неё. Внутри никого, вокруг тоже ни души. Машина благополучно стоит возле какого-то магазина, закрытая.
– И куда ж ты делась? – задумчиво потираю подбородок.
Пытаюсь набрать, но номер уже не отвечает. Психую, прыгаю в машину и сваливаю. Ну ничего, ничего… ты так просто от меня не сбежишь.
Подъезжаю к дому, открываю дверь, и боковое зрение цепляет темное пятно на коврике возле пассажирского сидения. Фокусируюсь, и на лице проявляется хищная улыбка. Достаю знакомые туфельки и сжимаю их в руке.
– Золушка моя… ну, значит, теперь точно встретимся ещё раз.
***
Кажется, я заглатываю уже третий литр кофе и пытаюсь разлепить глаза. Давненько я так тяжело не отрывался от подушки.
Но полночи моя голова не хотела отключаться от мыслей о бывшей жене и её трюке. Внутри все выло оттого, что мне не хватает её рядом. Да и я так и не понял сам себя, на хрена я её утащил с её свидания?..
Стискиваю ручку кружки, и она издает скрежет. Хотя нет… я прекрасно понимаю, на кой черт я упер Марину из того ресторана. Нечего всяким Лапиным на неё слюни пускать. Тем более после того, как я узнал, что нам предстоит бодаться за место в администрации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стук в дверь слишком громкий, и я морщусь.
– Заходите.
Натягиваю на рожу рабочее выражение и расслабленно разваливаюсь в кресле.
В кабинет заглядывает мой пиарщик. Бесит своей активностью, и иногда мне кажется, что у него в жопе шило. Но быстро одергиваю себя… именно такие и пробивают дорогу. Богдан фигни не посоветует.
Арсений садится в кресло. Внимательно сканирует меня прищуренными глазами. Вопросительно выгибаю бровь.
– Ну и?
Он прокашливается, тянется за своей папкой.
– Я придумал идеальную тему для вашего продвижения. Вы обойдете своих конкурентов на изи.
Опираюсь на стол и врубаю свое внимание на полную.
– Жги.
Арсений достает из папки лист бумаги и протягивает мне. На фотке я и Марина, возле кондитерской, а над нами крупная надпись «Снова вместе?».
– Это что за хрень?
– Я так понимаю, что это ваша бывшая жена. Это просто потрясающее решение.
Вскидываю голову и вопросительно вздергиваю бровь.
– Решение чего?
Арсений вдыхает, как будто перед ним несмышленый пацан, но я пока решаю не психовать и дождаться объяснений.
– Избиратели, да и те, кто сидит на верхах, – поднимает палец и тычет в потолок, – очень уважают семейных. И они по статистике легче проходят в государственные структуры.
– Я разведен, если ты забыл, и не собираюсь жениться.
Глаза моего пиарщика алчно вспыхивают, и он широко улыбается.
– Так и я о чем! – выкрикивает он и хлопает в ладоши. – Вы помиритесь с бывшей женой, разыграете драму, что тогда развод был вынужденной мерой, а сейчас вы можете снова воссоединиться. И это так прекрасно, все вокруг умиляются, а вы проходите в администрацию.
Смотрю на него как на психа.
– Ты же не серьезно?
Он качает головой.
– Я абсолютно серьезно. Вам предстоит много встреч, и будет намного лучше, если вы будете с супругой. Это создаст отличный бэкграунд и отклик у публики. А я буду это все мониторить.
– Как ты, мать его, себе это представляешь?
Арсений вздыхает.
– Люди любят представления. А тут будет сказка в реальности.
Мотаю головой.
– Это исключено. Я не собираюсь устраивать из своей жизни цирк, даже если от этого зависит, пройду я дальше или нет.
Хотелось бы пройти, но моя жизнь и жизнь Марины не театр, мать его!
– Но это же будет бум, особенно когда вы появитесь всей семьей перед публикой. Со своими дочерями.
Из легких выкачивают весь воздух. Поднимаю на него красноречивый взгляд.
– Какими дочерями?
Мой пиарщик испуганно хлопает глазами, но ничего не отвечает и выкладывает другую газету. Взгляд замирает на фотографии. Всматриваюсь до жжения в глазах, и ощущение, что у меня в эту секунду из-под задницы выбивают кресло и я лечу на пол.
Марина и две маленькие девочки. Сердце застывает, а мозг сопоставляет все, и я моментально понимаю, что это мои дети.
Мои, мать его, дочери! И заголовок: «Банкир Таранов бросил жену с детьми на произвол и захотел во власть?»
– Это что такое? – голос как будто из гробницы.
Арсений испуганно смотрит на меня и сжимается в кресле.
– Это ваша бывшая жена и ваши дети. Или это не ваши дети? Подождите, – охает пиарщик, – вы не знали о детях? Я просто думал, вы в курсе и просто не общаетесь с супругой по каким-то своим соображениям. Черт…
Тараторит, а у меня башка взрывается от боли. Стискиваю зубы и пытаюсь расслабить натянувшиеся нервы.
Сминаю газету, и из меня вылетает рык. Арсений вскакивает с места и пятится к двери.
– Выйди.
– Наиль Рашидович, давайте притянем газету за клевету. Вы не знали о детях! Тут явно клевета…
– Вышел! – ору и тут же вздыхаю, чтобы успокоить взрывающийся мозг. – Дай мне десять минут.
Хотя, стоит мне остаться одному, мне кажется, что мне и целой жизни не хватит, чтобы осознать всю степень трындеца.
