Рейтинговые книги
Читем онлайн Полоса отчуждения - Илья Фаликов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 24

Отныне был один Ван. Прежде они иногда встречались, но это бывало редко - когда какая-нибудь из молодых и не в меру резвых тигриц убегала к морю и попадала в расположение фанзы Вана, неподалеку от которой стояла островерхая кумирня на четырех ножках с двумя кедровыми столбами перед ней. Над алтарем струился дух курительных свечей. Амба приходил за беглянкой, забирал ее и, не вступая в общение с Ваном, возвращался к себе в падь. Там он лежал под одинокой скалой, торчащей из низины подобно его же перламутровому когтю, стократ увеличенному.

Ван знал тайну амбы, которой не знал сам амба. Тайна эта состояла в том, что некогда он был белым и пришел с Запада. Былая белизна осталась у него лишь на животе и вислых баках, когда-то пушистых. На Западе женщины бегали за ним и, выдирая кусочки его мяса, вкушали во имя плодородия. Поэтому он ушел оттуда, и по его следам бежали женщины, падали в его следы, умирали, и их тела заносило песком.

Теперь его следам кланялась лишь тигровая лилия, потому что она была одной из тех женщин. На лице тигровой лилии небо ивовой кисточкой тонко обозначило тигриные черты, но старый амба их не замечал по причине наступающей слепоты. Он еще помнил, что он суть осень и земля, что, обитая по старости в пади, он все равно населяет горы и пещеры и его всегда ждут в звездном дворце долголетия. Но правда заключалась в том, что Запад, которым он был, вышел из него вместе с кроваво-красным кипятком страсти и мужской силы, а западного Бога, которым он тоже был, люди распяли на столбе с поперечиной.

Островитяне недавно победили тех людей, которые пришли с Запада всего-то полвека назад и, к его большому неудовольствию, подтачивали основы его Закона. Они рубили и сжигали его лес, изводили подопечных зверей. Он не испытывал к ним никаких родственных чувств, начисто забыв об общих западных истоках. Торжество островитян над ними было в некотором роде возмездием. Но радоваться он не мог ни тому, ни другому.

Ван отличается от всех, потому что он - дух, а не человек, а если и человек, то все равно дух. Он сам по себе, потому что тридцать тысяч духов тела улетели из него. Вот что их сближает. Они будут жить рядом, не мешая друг другу. Ван никогда не станет драконом, который сядет верхом на него, тигра. Он сам по себе.

Ван поставил хижину на ильмовом корневище, вышедшем из-под земли в форме черепашьего остова, и покрыл ее берестяными полотнищами. Холода он не боялся, но про черный день, на случай лютой зимы, вырыл и землянку. Сам он ею пользовался редко. Порою там зимовал медведь, тоже старый, весьма дряхлый и поэтому не тревоживший тигра относительно власти над Тигровой падью. Однажды медведь и тигр, оба старые, повстречались на узкой тропе у ручья, медведь не смог встать на задние лапы, как это бывало в лучшие времена, и тигр подумал: пусть будет ему не хуже, чем мне. Медведь ушел, тигр выкупался в ледяной воде, по привычке почесал бесчувственные когти о кору бархатного дерева и побрел на свою лежку под навес перламутровой скалы.

Шли годы, шли дожди и снега. Ван уже не смешивался с племенами, разбросанными по всей тайге. Жили, как тысячу лет назад, их добивал ханшин, в черном теле держал хунхуз, и к этому присоединился белый пришелец. Их женщины уже не умели попадать в глаз белки на охоте. Их женщин ханшин брал чаще, чем их мужчина.

На углу Новоторговой и Большого проспекта, выходя из магазина Чурина, Иннокентий столкнулся с Никаноровым. Молодой человек смутился, глядя на маститую громадину. На массивной серебряной голове (прав Мпольский) невесомо и плоско, как тыквенное семечко, желтела сплющенная соломка шляпы с черной репсовой ленточкой. Никаноров выказал расположение:

- Вас можно поздравить с покупкой?

- Нет, нет...

- Ваше "нет" относится небось к финансам?

Иннокентий молча согласился, разведя руками. Никаноров густо пробасил с улыбкой, осветившей сумрачную маску его тяжелого лица:

- Знакомо. Слишком хорошо знакомо. Бывало, и я похаживал по торговым заведениям исключительно из художественных соображений. Вы когда-нибудь пробовали черемшу? - спросил он неожиданно.

- А как же. Дикий чеснок - любимый лекарственный овощ моей бабушки. Я исправно приношу его ей при весенней простуде, собирая за рекой. Иннокентий кивнул на Сунгари.

- Там черемши мало! - оживился Никаноров. - Вот под Владивостоком, на Седанке, там - да, там... - Он печально махнул рукой. - Но я о том, что черемша больше всего кружила мне голову как раз на владивостокском Суйфунском рынке, когда я с голодухи прогуливался там. Было такое время. Не все коту масленица. Здесь, на Зеленом базаре, куда я порой забредаю в состоянии определенной сытости, не так интересно.

- Я застал такое время, когда корейцы на Суйфунском рынке торговали не только черемшой.

- Вы не застали тех корейцев, которых застал я. Один только белый балахон на корейце - зрелище впечатляющее. Фигура смерти в чистом виде. Я видел целую колонну из нескольких тысяч таких фигур. Это было во Владивостоке. Японцы прогнали их, связав им руки за спиной, через весь город в сторону моря с последующей отправкой за море. Им вослед грустно смотрели рыжие коровы, на которых у корейцев принято разъезжать верхом. Быть может, и корейцы, и коровы вспоминали ту забытую пору, когда колоссальное Бохайское царство пребывало под мощным влиянием Кореи. Между тем Россия в свое время сама позвала корейцев на свои уссурийские земли. Они селились по берегам рек - той же Сидеми или Седанки, - охотно окрещались и говорили по-русски, сеяли пшеницу, кукурузу, просо, ячмень и овес, разводили бобы, сажали картофель, капусту, огурцы, редьку, стручковый перец и табак, охотились, рыбачили, занимались пчелами, даже школы основывали, им весьма покровительствовал пограничный комиссар князь Трубецкой, и русское правительство от щедрот своих приплачивало им за эту тихую колонизацию. А потом началось. Они расплодились, и мы стали их гнать. На границе их встречала корейская пограничная стража, стреляя из луков и ружей и добивая пиками. Потому что в Корее всегда голод. А в том, шестьдесят девятом, если не ошибаюсь, году был голод вдвойне - после жуткого наводнения. Беженцы кстати, словцо, рожденное уже при нас, году в четырнадцатом-пятнадцатом, пошли в Маньчжурию, а тут им показали, где раки зимуют. Вообще говоря, Азия чудовищно впечатляет, не так ли?

Они проходили мимо Старого кладбища. Иннокентий откликнулся:

- Вечный покой не есть ли цель Азии?

- Большая ошибка. У Азии нет цели. Азия созерцает, но она и кипит. Вы что, не видели, какими глазами китайцы смотрят на японцев? - Он не дожидался ответа. - Мы, русские, с Востоком много напутали. Мы не знаем главного, не знаем или забываем - его высшая идея пришла к нему с Запада. Царство мертвых, - показал рукой на кладбище Никаноров, - для Востока расположено на Западе. Там у них и царит их главная богиня Си-ванму. У нее персиковый сад с известными плодами. Вас интересует бессмертие?

Он остановился.

- Да. Бессмертие мне небезынтересно, - ответил Иннокентий, и они оба рассмеялись над вычурностью его ответа.

- Между прочим, эта самая Си-ванму поначалу была страшилищем с хвостом барса и клыками тигра, а постепенно стала красоткой. Но пока она становилась красоткой, она женила на себе владыку Востока, у которого птичье лицо и тигриный хвост. Пройдемся вдоль могилок? - спросил он, по обыкновению, неожиданно.

Они зашли на кладбище.

- Но мы с чего начали? - На секунду Никаноров впал в рассеянность и, собравшись с мыслями, продолжил: - Ах, мы начали с голода и безденежья. С финансовой проблемы, не к месту будет сказано. Так вот. Запад - это металл,

Восток - дерево. Золотая жаба прискакала на Восток с Запада. На взгляд Востока, разумеется. Есть такое мнение иллюзорного свойства, что у китайцев золото не в ходу и не в почете. Но как раз в первую очередь манзы - вы знаете, что так в Приморье называли китайцев, - манипулируют драгоценным сим металлом на необозримых пространствах от Уссури до Хуанхэ. Это они в свое время привозили его с таежных приисков на капустные становища, где его брали за опиум иностранцы, понаехавшие во Владивосток во второй половине шестидесятых годов из Чифу и Шанхая. Изображая закупку капусты, они увозили золотишко в Чифу и Шанхай. Опиум в Шанхае продавался легально, под прикрытием английского военного флага, из двух плавучих магазинов. Затем золото отправлялось в английские, немецкие и американские банки. Вот уж правда, в Китае оно не задерживалось. Но это раньше, в былые времена, а сейчас на золотую жабу здесь смотрят с весьма невялой симпатией. Европеизируются потихоньку. Проще говоря, все едино, и семейка у них - у Востока с Западом - одна. Но дерево, однако, чем-то отличается от металла, не так ли?

- Мне кажется, Восток неплохого о себе мнения. Вот только по Цусиме плыли не деревянные ладьи.

- Вот, вот.

Они шли вдоль могил с разнообразными надгробьями - богатыми, бедными или по большей части никакими, заросшими травой забвения, неухоженными. Как на всех кладбищах мира, здесь пели птицы. Иннокентий присмотрелся: синица, щегол, малиновка - знакомая картина. Человеческие имена на плитах и памятниках потускнели или стерлись. Никаноров произнес с большой грустью:

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 24
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Полоса отчуждения - Илья Фаликов бесплатно.
Похожие на Полоса отчуждения - Илья Фаликов книги

Оставить комментарий