Мы немного полежали молча, получая удовольствие от отдыха и прохлады. Один или два раза мне показалось, что Джейк хочет заговорить. Но, похоже, он не знал, с чего начать.
— Послушай, Боб, — наконец произнес он.
— Что, Джейк?
— Я привык всегда заниматься только своими делами. Хочу сказать, хоть у меня и длинный нос, я не привык совать его в чужие дела.
— Это очень лестно характеризует тебя, Джейк. Но все же, в чем дело?
— Я подумал, что, может быть, мне следует тебе сказать это. Но, конечно, это не мое дело, и, если что, я сразу заткнусь. Речь идет о твоем брате. Его ведь зовут Ли, не так ли?
— Верно.
— Понимаешь, я слыхал, что, когда речь идет о девчонках, он просто конь. Но я не об этом. Я всегда считал, что человек должен получать все, что он может получить, и там, где ему это удается. Это его дело, если только… — Здесь он посмотрел на меня, и глаза его внезапно стали серьезными. — Если только он не брат твоего хорошего друга и дело не идет к тому, что его могут убить. Тогда об этом следует предупредить.
Закурив, я помедлил:
— Ладно, Джейк, рассказывай.
— Ну, ты знаешь, прошлой ночью я охотился с Сэмом и ребятами Раккер. Это было за землей Сэма. Около полуночи парни Раккер отправились домой, а Сэм и я пошли вон по той дороге. Я шел немного впереди Сэма, пока мы не подошли к тропинке, которая ведет от его дома к большой дороге. Это там, на песчаном холме, среди сосен. Ну так вот, когда я дошел до дороги, я увидел машину с выключенными фарами. Примерно в ста футах от себя. Вдруг собака Сэма взвизгнула, и человек в машине меня заметил. Луна-то светила слабо. Он тут же включил мотор и рванул как бешеный по дороге. Когда машина уже исчезла за поворотом, я увидел, что Сэм бежит следом за мной. Он не видел, чья это машина, но я разглядел достаточно ясно. Это был большой родстер марки «бьюик». Машина твоего брата. Я не ошибаюсь. Но Сэму я сказал, что не знаю, что это за машина. Он вроде успокоился, и мы об этом больше не говорили.
— Подожди, Джейк, — заволновался я, — а из машины, прежде чем она тронулась, кто-нибудь выскочил?
— Ну, — продолжал он тихо, — я скажу тебе, потому что знаю, что дальше это не пойдет. Я не люблю сплетничать о девчонках и не люблю причинять им неприятности. Я бы и теперь не сказал ничего. Но считаю, тебе следует знать. Перед тем как в машине нажали на стартер, оттуда выскочила девушка. Она юркнула в чащу деревьев, как дикая свинья, и скрылась по другую сторону дорожки. Она исчезла до того, как подбежал Сэм.
— И далеко это было от дома Сэма?
— Меньше чем в одной четверти мили. Это была старшая дочь Сэма. Точно. На расстоянии двух миль отсюда нет другого дома. А если бы это была какая-нибудь городская девчонка, она бы не стала выскакивать. Кроме того, здесь в округе нет ни одной девушки с такой фигурой. Боже мой, она так мчалась через дорогу, держа в руках свои штанишки, что я возбудился. Дома пришлось сразу же будить свою старуху.
— Как думаешь, Сэм вернулся домой не раньше, чем она, и не поймал ее?
— Нет. Уверен, что нет. Я нарочно медленно шел остаток дороги, будто устал. Она, конечно, добежала раньше его. На этот раз.
На последних двух словах он сделал многозначительный нажим. Я понял, что Джейк сказал все, что хотел, сочтя свой долг выполненным.
Я докурил сигарету и встал:
— Спасибо, Джейк.
Вечером после ужина я поехал в город. Ли не оказалось дома. Мэри сказала, что не видела его с обеда. Наконец я нашел его в задней комнате кафе Билли Гордона. Он и Пиви Хайнс играли в кости. Ли пил пиво, но не был пьян.
— О, ты ли это, старая деревенщина? — улыбнулся мне Ли. — Хочешь бутылочку пива? Только учти, это вредно для твоих почек!
— Эй, вся Америка! — приветствовал меня Пиви и насмешливо улыбнулся.
Он учился в средней школе в одно время с Ли и никогда мне особенно не нравился. Он всегда усмехался так, будто видел что-то, подглядывая в замочную скважину, маленький человечек с дерзким взглядом.
— Прости, Пиви, мне нужно поговорить с Ли пару минут. Ты не против?
— Конечно нет. Давай говори. — Он отбросил кости, сел за один из столиков и положил на него ноги.
— Но это личный вопрос.
— А это — общественное место. Или, может быть, оно принадлежит тебе?
— Вон отсюда, ты, маленький сукин сын! — Я двинулся в его сторону, и он быстро выскочил за дверь.
Ли посмотрел на меня:
— Тебя когда-нибудь убьют, если ты будешь так разговаривать с людьми. Я сел:
— Ладно, если это когда-нибудь произойдет, то убьет меня не Пиви Хайнс. А если вообще говорить о том, что кого-то убьют, то, может быть, ты догадываешься, зачем я здесь?
— Не имею понятия. Неужели ты приехал, чтобы я мог вдохновиться твоим прекрасным лицом? Когда я играю с людьми в кости, мне не нравится, что их выгоняют. И как раз в тот момент, когда мне должны четыре доллара.
— Сэм Харли чуть не поймал тебя с Анджелиной прошлой ночью. Это говорит тебе о чем-нибудь?
— Нет, ни о чем, кроме того, что ты дурак. Я не видел эту вертушку с тех пор, как мы охотились с тобой в октябре.
— Не ври.
— Но это так.
— Ли, — настаивал я, — пошевели мозгами. Держись оттуда подальше. Неужели ты не понимаешь, что теперь он станет охотиться за тобой? Что, по-твоему, он сделает, если пой мает тебя? Напишет письмо своему конгрессмену?
— Послушай, Боб. Я не знаю, о чем ты говоришь. А если это то, о чем я думаю, то ты полностью обделался. И кроме того, почему ты не занимаешься своими делами?
— О’кей. — Я встал и направился к дверям. Сделав один шаг, я обернулся. Я попытался начать еще раз.
— Ради Христа, — сказал он, беря в руки бутылку, — почему бы тебе не научиться вязать?
Глава 10
Шла первая неделя июля, и мы почти закончили откладывать хлопок. Оставалось не более двух дней работы. Вспахать середину поля — и все с этим покончено вплоть до сбора урожая. Стояла жаркая летняя ночь. Джейк и Хелен ушли в свой домик примерно в половине девятого. А я, как всегда, вымылся во дворе и отправился спать. Однако я чувствовал какое-то беспокойство и не мог уснуть. За последнюю неделю работы стало меньше, но я все равно ощущал перенапряжение. По-видимому, я настолько выдохся, что перестал испытывать приятную усталость с наступлением ночи. Я слишком яро взялся за работу и слишком надолго отказался от девушек и от танцулек. Пока работа целиком занимала мое время и я чувствовал к ночи изнеможение, все было в порядке. Теперь же я начал ощущать, что мне чего-то не хватает.
Я вдруг проснулся. Часы, лежавшие на столике рядом с кроватью, показывали один час ночи. Я лежал потный из-за духоты в комнате, чувствуя беспокойство, ненавидя себя за то, что проснулся, зная, что больше не усну.
В конце концов, я выругался, встал и не одеваясь вышел на заднее крыльцо. Напившись колодезной воды, я опрокинул ведро себе на голову, окатив себя всего. Вода была великолепно холодной. Я стоял в жаркой тьме босыми ногами на стриженой, колючей траве и слышал, как в хлеву топчутся мулы. Один из них стукнулся обо что-то так, что доски хлева бухнули.
Вернувшись в дом, я натянул шорты, зажег керосиновую лампу и сел за покрытый клеенкой стол, собираясь почитать. Однако я не мог сосредоточиться на книге. Я уже хотел погасить лампу и пойти покурить на крыльце, когда услышал, что от дороги в мою сторону мчится машина. На короткое мгновение фары осветили холл, потом завизжали тормоза, и машина остановилась перед домом. Я не успел подняться, как входная дверь открылась и кто-то быстро зашагал по коридору. Это был Ли. В белом полотняном костюме и белых ботинках он, как всегда, выглядел патрицием. Однако лицо его было почти таким же белым, как костюм, а в глазах застыл ужас. Он остановился в дверях столовой.
— Боже, как мне повезло, что ты дома. Я боялся, что ты куда-нибудь ушел!
— Да, тебе очень повезло, — ответил я. — Я только что вернулся со Средиземного моря, где катался на своей яхте. Где, черт побери, я мог быть?
— Ладно, ладно. Сейчас не время для острот, Боб. — Он не мог спокойно стоять на месте и нервно ходил взад-вперед. Лишь иногда он останавливался, чтобы прислониться к притолоке. Он закурил, но, сделав пару затяжек, выбросил сигарету через заднюю дверь во двор. — У тебя есть при себе какие-нибудь деньги? Мне нужно не много, но позарез. И поскорее.
— В чем дело? Ты что, уже все просадил из наследства Майора?
Он сделал нетерпеливый жест:
— Да нет, у меня есть деньги, я верну тебе. Но банк до девяти закрыт, а мне не на что купить бензин. Мне бы поскорее выбраться отсюда. Есть у тебя десять или двадцать долларов?
Я вынес из спальни бумажник и дал ему двадцать пять долларов — все, что у меня было дома. Он нервно сунул их в карман. В глазах его все еще таился страх, но он все же немного успокоился, получив деньги. Он коротко поблагодарил меня и повернулся, чтобы спешно уйти. Но от дверей вернулся назад.
