Тори заворожено смотрела на ярко догоравший огонь, пока все не стало казаться зыбким и нереальным.
Он хотел ее.
Он готов ждать.
Он ее любит.
Мелькавшие перед глазами языки пламени заполняли ее зрение и разум. В сущности, все это не имеет значения. Ведь на самом деле она не любит Девона. Она не может позволить себе полюбить его. Это непростой человек, к тому же потерпевший неудачу в жизни. Как мужчина он ведет себя необычно сдержанно. Пренебрежение, а возможно, и насмешки женщины, считавшей его профессию скучной и неинтересной, не прошли бесследно. Тори не могла знать, насколько болезненна его рана, но то, что она была, — несомненно, его ахиллесова пята.
С другой стороны, он — личность, этот Девон Йорк: умница, интересный собеседник, порядочный, решительный мужчина, по-своему даже жесткий. Сила его натуры привлекала и озадачивала Тори. Но ее пугало в нем как раз его слабое место — его ранимость. Потому что силе можно противопоставить силу, но против слабости защиты нет. Это самое опасное оружие, с помощью которого можно одержать над ней победу. Нет, конечно же, она его не любит. Все это какой-то абсурд.
Вспомни пословицу, насмешливо предупреждал ее внутренний голос: «Дважды обманутый сам виноват».
Неужели она собиралась пережить еще одно испытание чувств, не менее разрушительное для нее, чем первое? Неужели она допустит, чтобы с таким трудом добытое душевное равновесие было нарушено преходящими удовольствиями безрассудной любви?
Нет, Тори Майклз не собиралась совершить очередную глупость. Ведь и появление в ее жизни Джордана казалось таким же неопасным, как и встреча с Девоном. Она помнит, как с помощью своего обаяния, улыбок и остроумных речей он без усилий пробудил в ней интерес, а потом и любовь. И когда любовь завяла и в муках умерла, не выдержав жестокой правды и отрезвления, Джордан вышел из всей истории невредимым. А с ней получилось иначе.
Сощурив глаза, Тори смотрела на огонь в камине. Нет, с твердостью сказала она себе, на этот раз невредимой выйдет она. Или вообще ничего не будет. Но она чувствовала, что увлеклась Девоном.
Прекрасно, тут же гневно осадила она себя. Зачем же тогда обманывать себя? Ведь не станет же она утверждать, что равнодушна к нему как к мужчине? И почему бы не назвать вещи своими именами и не понять, что она испытывает влечение к нему? Тогда все становится на свои места.
Да, наверное, это было бы просто замечательно: короткий роман, после которого Девон возвращается к своим пустыням и развалинам, а она — к своему искусству. Совсем коротенький — кто мог бы осудить ее за это? Она станет принимать все за чистую монету: сердечность, дружбу, желание — все, что он ей предлагает, а когда все закончится и они расстанутся, ей удастся сберечь свое сердце в целости и сохранности.
Конечно, она могла бы так поступить.
Если бы уже не полюбила его.
Тори чувствовала, как билось сердце Девона, слышала его мерное дыхание — он, должно быть, заснул — и снова поражалась его выдержке. Девон Йорк производил впечатление человека, наделенного редкой способностью твердо шагать по жизни, несмотря ни на что. Этот мужчина уверенно распоряжался своей жизнью и находился в постоянном согласии с самим собой.
Тори прислушалась к доносившимся снаружи раскатам грома, шуму дождя и ветра, к своим опасениям и страхам. Она посмотрела на руки Девона, продолжавшие обнимать ее, ощущая, что за всеми этими трезвыми размышлениями в ней не остывает языческое пламя чувства.
Она так и заснула, не приняв никакого решения.
По утрам Тори обычно просыпалась с трудом и как можно дольше сопротивлялась необходимости покинуть постель. Когда ей удалось разомкнуть веки, она обратила внимание на целый ряд вещей.
Во-первых, Виски ночью улегся на ее грудь и теперь крепко спал, свернувшись клубочком. Во-вторых, она заснула на кушетке. В-третьих, гроза прошла, и стояло спокойное солнечное утро. И, наконец, в-четвертых, — рядом был Девон. Он радостно улыбнулся, в чем она с раздражением почувствовала просто вызывающее, по ее мнению, проявление бодрости.
— Доброе утро, — тихо прошептал он, глядя на нее.
— Привет, — вместо ответа буркнула Тори.
— Посмотри, какой прекрасный день, — продолжал он.
— Ну и что из этого следует?
Девон рассмеялся.
Тори нахмурилась. Просто неприлично, думала она, быть столь бодрым в такую рань.
— Неужели так уж необходим этот сегодняшний день? — жалобно протянула она. — Разве нельзя пропустить его и проснуться завтра?
— Так не бывает, — вполне серьезно, как маленькой, объяснил он.
— Но я так хочу. Надо отменить сегодняшний день и дождаться завтрашнего.
— Твои слова напомнили мне один из случайно увиденных плакатов: Тот день удачен, что поздно начат.
— Я хочу выпить за это.
— Но ведь еще солнце как следует не поднялось.
— Но где-то оно уже высоко.
— Это верно.
Тори вдруг вспомнилась ночь, и, наверное, это отразилось в ее глазах, потому что Девон тут же ее поцеловал. Прикосновение его небритой щеки усилило действие этой маленькой ласки.
— Не бойся же меня, наконец, — прошептал он.
— Я никогда и никого не боюсь, — твердо возразила она.
— Я это знаю. — Он смотрел на нее и улыбался. — Ты никогда не боишься и никогда не плачешь. Ты сильная женщина, не так ли?
— Очень сильная. — Тори не знала, кого она старается больше убедить: Девона или самое себя.
— Тогда, сильная женщина, ответь, пожалуйста, на вопрос: чего ты на самом деле боишься?
Тори пристально поглядела на него, не решаясь ответить прямо. Но он так серьезно ждал ее слов, что она предпочла раскрыть карты.
— Тебя, — вырвалось у нее. Он удивленно поднял брови.
— Почему же?
— Потому что я не могу тебя понять.
— Разве это так уж важно? — насмешливо спросил он. — Я ведь тоже не до конца понимаю тебя, таинственная цыганка. Но у нас еще есть время, чтобы разобраться друг в друге.
— Ты так думаешь?
— Я просто уверен в этом.
Тори вспомнила выводы, к которым пришла этой ночью, и решила строго им следовать. Она станет принимать все за чистую монету и соглашаться с ним во всем. Но зачем сдерживать себя, если ей хочется в чем-то разобраться? Ведь она просто стремится понять своего друга.
Прежде чем он станет ее любовником.
5
Тори пила на кухне кофе и смотрела на Виски, который жадно глотал свой завтрак. Девон, попросив дать ему бритву, поднялся наверх, а она, наскоро причесавшись, отправилась готовить кофе.
Как обычно, она только сейчас начала просыпаться. И когда через несколько минут он вошел в кухню, быстро предупредила его:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
