Едва войдя в город, я стал предметом распрей между эльфами. Началось с того, что я поинтересовался у Голендила, где находятся мастерские, куда можно продать взятые мною трофеи. Выяснилось, что я был единственный, кто эти трофеи подобрал с поля боя. Отозвав командиров отряда, Голендил устроил им нравоучительную беседу. Окончательно портить им праздник он не стал, но сразу отрядил отряд бойцов и мастеров для посещения нашего предыдущего поля боя. Впоследствии я узнал, что Голендил принял это не популярное решение не от хорошей жизни. Эльфийский народ находился в бедственном положении в плане оружия. Лишившись доступа к рудным жилам, им не хватало железа для изготовления наконечников для стрел и копий. Поэтому Голендил, ревностно следивший за сохранением традиций и обычаев своего народа, нарушил одну из них. Это пошатнуло его личное положение в совете города. Уже вечером этого же дня отряд вернулся в город, приведя с собой несколько повозок с имуществом орков. Лица эльфов, участвовавших в этом походе, были злые и раздражённые. Их лишили праздника и заставили выполнять неприятную для них работу. Это не прибавило им доброты.
Второй причиной стало моё личное пребывание в их городе. Ожидать, что меня поселят в городе, было бессмысленно с самого начала. Голендил сразу принёс мне извинения. Для поселения мне выделили гостевой домик в саду за городом. Таурон долго ругался, доказывая мою полезность. Но законы их общества они обойти не могли. И только когда Таурон смог доказать, что я являюсь лекарем, они нашли лазейку в собственных законах. Хотя об этом я и узнал позже. Место, где меня поселили, называлось Рощей Исцеления. В этой роще они выращивали большое количество лекарственных деревьев и растений. По ней были протоптаны тропинки, гуляя по которым я смог убедиться в искусстве эльфов, как садоводов. Это был очень ухоженный сад. Здесь эльфы создали уникальный баланс деревьев, кустарников и лужаек с травами, среди которых в изобилии водились насекомые и мелкие животные. Но мне не доводилось видеть в саду ни одного крупного зверя, больше похожем на ухоженную часть леса. Наличие в этой Роще отдельных гостевых домиков и беседок было единственным, что выбивалось из общей картины леса. Чуть позже мне стало известно, что некоторые из этих домиков использовались охраной, садовниками и лекарями для проживания. Но большая часть этих домиков использовались для поселения больных и раненых. Мне позволили жить там под предлогом того, что я сам маг-лекарь.
Со мной разговаривали только Голендил, Элентитта и Таурон. Насколько я понял, остальным запретили общаться со мной. В какой-то мере это было даже к лучшему. Постепенно я узнал, что мои трофеи пошли в оплату моего проживания в этом домике. Кормить меня они обещали за свой счёт, а также собрать в дорогу. Была лишь одна проблема: наступала зима, а в это время года дороги по лесу становились плохо проходимые и к тому же опасные. Поэтому зиму мне предложили провести в этом гостевом домике. Дополнительную просьбу принесла Элентитта. Эльфы были слишком горды, чтобы передавать такие просьбы официально. Элентитта попросила меня помочь в лечении раненых и больных. Также она просила присутствовать при этом. Я не отказал. Знание истории и рассказы Голендила, помогли мне понять, что эльфы очень нуждаются в помощи, но не могут её попросить. Так началась моя долгая зима. О том, что эльфы продолжают вести бои мне стало известно после того, как в Рощу Исцеления стали приносить раненых. Таурон приходил редко. Иногда он исчезал надолго. И всякий раз его появлению предшествовало увеличение числа раненых. Моя способность лечить раны проникновением в плоть впечатлила эльфийских лекарей. Но из их рассказов мне стало понятно, что сами эльфийские маги никогда не пользовались подобными практиками. Конечно, в моей коллекции приёмов было одно такое заклинание, но мне его применять не приходилось. Но общение с эльфами придало мне решимости испытать его в действии.
Так начались мои тренировки. Мне хотелось перенять у эльфийских магов их способности, тем более что я сам считал эту способность интересной и в чем-то более эффективной контактного лечения с проникновением в плоть. Наверное, место моего тогдашнего проживания подогрело мой интерес, но я приступил к тренировкам по освоению этого заклинания. Мне пришлось достаточно долго разбирать схемы произведения его. Пока меня никто не видел, я отрабатывал положения тела и движения посохом, необходимые для выполнения этой техники. При этом мне приходилось совмещать дыхательные циклы с движениями моего тела. Это отнимало много сил. В основном моральных сил. Так пролетали мои тренировки по освоению. Движение, дыхание, концентрация, образ и активирующее слово. Напрягая чувства, я пытался уловить отклик силы, движение её в моём посохе. Снова ходил кругами по домику, или вокруг него. Думал, пытался понять свои ошибки. Сила колебалась, но не выплёскивалась вовне. Колебания силы можно было списать на мою настроенность на посох. А мне нужен был выплеск, показывающий, что заклятие реализовалось хотя бы в малейшей степени. Заклятие лечения можно было выплеснуть прямо в воздух, насыщая пространство лечебными свойствами и, при этом, не боясь навредить окружающим живым существам. Летели дни. Не кому было подсказать. Сегодня я благодарен судьбе за краткую передышку, позволившую мне освоить это и остальные заклятия. Это очень сильно пригодилось. И в тот момент, когда я уже отчаялся получить отклик на заклинание, мне это уже удалось. И помогла мне в этом злость. Никогда бы не подумал. Не стремление помочь, как в людском заклинании. Потом я научился использовать холодные эмоции при выполнении этого заклятия, но в тот момент… Когда заклятие не получилось в очередной раз, и при окончании дыхательного цикла выплеска не произошло, то я прокричал активирующее слово со злостью, на которую только был способен. Сила снова качнулась в моём посохе, и маленькая капелька энергии вытекла из него. Словно капля росы упала с навершия посоха и, замерев в воздухе, медленно испарилась, растворилась в окружающем пространстве. Я стоял, раскрыв рот и глядя удивлённо на место, где только что парила эта капля. Это была первая моя удачная попытка. Я вышел на улицу из домика. Надо было обдумать произошедшее. Через два дня тренировок после этого я получил устойчивый результат. Можно было гордиться собой. Мне удалось очень редкое заклинание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гостевые домики Рощи стали заполняться ранеными эльфами. Многие из них были в тяжёлом состоянии. Вместе с появлением раненых объявилась Элентитта в сопровождении эльфийки-лекарки. Эльфы достаточно вежливый народ. С улыбкой и вежливостью, за которыми чувствовалась стальная воля, лекарка пригласила меня следовать за собой. Вот так, втроём мы и начали наш обход гостевых домиков с ранеными. Мы прошли по садовым дорожкам уже покрытым тонким слоем снега. Осень брала своё. Сады уже дали свой урожай. В городе и в гостевых домиках делались заготовки. Запасались орехи и ягоды. Сушились травы и листья. Эльфы готовились к долгой зиме. В глубокие холодные подвалы опускались продукты, которые должны были храниться в холодном виде. Сады практически опустели. Теперь в них редко можно было встретить живое существо. Разумные их уже почти покинули до следующей весны, а дикие звери ещё не заполонили их, чувствуя запахи разумных. Подсознательно дикие звери ощущали от них угрозу. Листья в эльфийских садах долго сопротивлялись воздействию осени, но постепенно сдавались и они. Сплошным ковром покрывали они землю садов и леса. Лишь с дорожек их еще сметали рачительные эльфы. Сады с каждым днем становились прозрачнее. И на этот пёстрый ковер из листьев желто-красных оттенков с ворсом из пожухлой травы теперь падал снег. Это было замечательное зрелище, которым я наслаждался, двигаясь за лекаркой.
Моя просьба сначала отвести меня к тяжёлым раненым и только потом приводить к лёгким больным, высказанная в самом начале, выполнялась неукоснительно. Эльфийские лекари сами легко определяли легко раненых от тяжёлых. И последних стали селить поближе к моему домику. Подобная рачительность была всем на руку. Ускоряло обход и оказание помощи. Посетив два домика, я в тот день излечил шестерых тяжёлораненых. На лицах эльфов редко проявляются эмоции, но после шестого лечения стало видно, как они расслабились. Это был знак для меня, что тяжёлые закончились. Именно тогда я и решил опробовать новое для меня заклинание.
