Неудивительно, что в указанной консультации ничего не говорится о коллективе как воспитательном факторе. Учителю Позднякову рекомендуется только лично побеседовать с учеником, который занимался мелкими кражами и дошел до квартирных краж. Рекомендуется взять с ученика слово, что он больше не будет заниматься подобными делами. И только. Не рекомендуют выносить этот поступок на обсуждение коллектива, так как это нанесет ребенку «тяжелую внутреннюю рану», отчего пострадает учеба, а коллектив ничего не выигрывает. Это вредная установка. Затем в данной консультации ничего не говорится о наказании. Они боятся этого слова. А я стою за наказание. Только надо уметь его применять, а этому надо учиться.
Весь отдел консультации журнала «Коммунистическое просвещение» отдает установками левака Шульгина. Данные консультанты стремятся удивить мир фокусом без прикосновения рук. Они подобны покойным педологам, которые любили такие вопросы изучать, изучать; изучать и записывать, чем и путали учителя в вопросе, как ему быть с наказанием. У нас еще не освоена система наказания. Из старой школы мы не можем взять систему наказаний, чуждую нам, с ее слежкой, кондуитами, привязываниями к каждому пустяку и т. д. Применению наказания я долго учился. Начал с мордобоя и кончил полнейшей демократией. Сами коммунары боролись с нарушениями правил внутреннего распорядка и сами управляли всей жизнью коммуны. В коммуне им. Дзержинского в конституции записано о наказаниях, но на практике они не применяются, так как не нужны. Такого положения мне удалось добиться при помощи использования всей воспитательной силы коллектива. Мое воспитание и наказание происходят через крепкий коллектив. Когда я захожу в среднюю школу, то слышу крик, вой и _ (пробел). Значит, там не создан сознательный коллектив, который крайне необходимо создать в каждой школе — как живой организм с действующими органами и общими интересами. Снимать ответственность преступника перед коллективом, как советуют в журнале «Коммунистическое просвещение», — значит совершать преступление перед педагогикой. В коммуне им. Дзержинского одна девочка украла деньги. Ее обсуждали на общем собрании и требовали исключения из коммуны. Она сильно волновалась и глубоко переживала в эти минуты. Тогда она почувствовала свою ответственность перед сильным, большим коллективом и через два дня принесла мне украденные деньги. В порядке опыта я могу еще сообщить, что как меру наказания я давал домашний арест. «Преступник» сидел в моем кабинете, читал газеты или книги, разговаривал со мною, но не имел права уходить. Когда я назначал домашний арест, коммунары сами являлись ко мне и садились под арест. И эта мера хорошо на них действовала.
Я настаиваю, что и в педагогике нужно изобретать. До последнего времени не занимались изобретательством в педагогике, так как боялись педологии, которая отнимала это законное право у педагогики. Пусть вновь созданная кафедра воспитания разработает вопросы воспитательного значения коллектива, проблему наказания, стиля, тона и т. д.
Я уверен, что в ближайшие 10 лет мы создадим методику коммунистического воспитания.
Да здравствует коммунистическая педагогика!
Да здравствуют вожди, помогающие нам создавать и осваивать новую педагогику!
После вступительного слова Макаренко с конкретным разбором «Педагогической поэмы» выступили студенты: Черняков (II курс литфака), Григорьев (II курс литфака), Добрынина (III курс геофака), Аксенова (II курс литфака), зав. военной кафедрой т. Сангайло, доцент педагогики т. Доброхотов и проф. педагогики т. Шимбирев.
Все выступающие отметили огромное воспитательное значение книги, которая поет гимн коллективу и гимн радости педагогического труда, выковывающего нового, социалистического человека. Эта книга создает целую эпоху в педагогике. Она призывает к овладению педагогическим мастерством, к педагогическому творчеству. «Педагогическая поэма» призвана сделать переворот в области педагогики, как «Великая дидактика» Коменского и «Эмиль» Руссо.
Тов. Сангайло указал, что неверно обвинять Макаренко в том, что он отрицает педагогику. Макаренко критикует педагогику наробразовскую, проповедоваемую в те годы Наркомпросом Украины, руководимым [Н.А.] Скрыпником и [С.А.] Ефремовым.
Доцент Доброхотов сказал, что книга Макаренко подчеркивает решающую роль педагога в деле воспитания. Она помогает до конца разоблачить осужденную партией лженауку педологию и помогает полностью восстановить в своих правах педагога и педагогику. Поэтому в данный период «Педагогическая поэма» имеет особо актуальное значение. С нею должно подробно познакомиться все советское учительство. Надо отметить, что читая эту весьма интересную и захватывающую книгу, чувствуешь, что автор изучил педагогическое наследство прошлого и сумел использовать его по-советски. По-советски применял и принцип наказания, который был выдвинут еще классиками педагогики. Книга написана очень живо и читается с неослабевающим интересом. Неудивительно, что студенчество берет ее нарасхват в библиотеке института. Книга этого вполне заслуживает.
Проф. педагогики т. Шимбирев сказал, что «Педагогическая поэма» Макаренко должна быть высоко оценена как ценнейший вклад в советскую педагогику, который помогает бороться с вывихами и извращениями в советской педагогике. Тов. Макаренко займет почетное место в советской художественной литературе и советской педагогике. Надо помнить, что автора интересуют в данной книге вопросы воспитания, а не обучения. В своих высказываниях он незаслуженно ограничивает наследие буржуазной педагогики. Не мешает знать и т. Макаренко, что великий педагог-демократ Песталоцци занимался воспитанием правонарушителей. Он также имел срывы и ошибки, которые нужно изучить Макаренко, чтобы больше не повторять. У автора неправильно проскальзывает мысль, что не нужно использовать буржуазное педагогическое наследство. Будет грубейшей ошибкой строить советскую педагогику на голом месте. Нужно критически переработать все наследие прошлого. Не нужно строить новую педагогику воспитания отдельно от педагогики обучения. Надо твердо помнить, что мы не все время будем иметь правонарушителей. Скоро с детской беспризорностью будет покончено. Нужно усилить научно-исследовательскую работу в области воспитания и обучения. Из документов ЦК ВКП(б) о школе видно, что в дальнейшем воспитание советской детворы будет организованным с самого раннего детства и будет происходить главным образом через школу. Сейчас уже нельзя применять методы, которые Макаренко применял в 20 году. Теперь ученики ему самому устроили бы темную. Но «Педагогическая поэма» вооружает педагога, помогает ему выйти из положения в самых трудных моментах. Здоровым педагогическим чутьем Макаренко понял, что надо изучать самого воспитанника, ученика в процессе обучения и воспитания, а не путем анкет, как это делали педологи. Заботливое, внимательное, чуткое отношение к каждому человеку должно лежать в основе выращивания кадров. Это вытекает из книги и выступления Макаренко на данном диспуте. На этой основе, на этом фундаменте мы должны построить и построим новую советскую педагогику.
Выступающие остановились и на недостатках книги: нет типизации и центрального положительного героя, по которому могла бы равняться молодежь, не описаны рядовые учителя-энтузиасты, выпала из поля зрения автора и школьная жизнь, заметна композиционная рыхлость, неслаженность книги и т. д.
От воспитанников Макаренко выступил Вася Камардинов, который рассказал о крепком, веселом коллективе, выкованном Антоном Семеновичем. Этот коллектив увлек Васю, ранее побывавшего во многих коммунах и убегавшего из них. Вася рассказал о своей работе в качестве председателя совета командиров и секретаря комитета комсомола в коммуне им. Дзержинского. Он на ярких примерах показал, как коллектив воспитывал коммунаров дисциплинированными, культурными, чувствующими свою ответственность перед коллективом. Коллектив перевоспитал его, сделал хорошим комсомольцем, помог окончить рабфак и поступить в историко-философский институт.
Лева Салько — воспитанник коммуны им. Дзержинского — рассказал о культурной жизни коммуны — о кружках самодеятельности, об оркестре коммунаров, который держал первое место по Украине, об увлекательных военизированных походах коммунаров по Кавказу, Волге и т. д. Тот коллектив был гораздо дружнее и сплоченнее по сравнению с коллективом в авиаинституте. Хотя и воспитание в коммуне было суровое, так как много приходилось работать и учиться, но впечатление осталось радостное. Каждый чувствовал себя хозяином. Все это говорит о том, что Антон Семенович обладал искусством руководить коллективом.
В заключительном слове т. Макаренко ответил на множество поступивших записок, в которых спрашивалось, как он воспитал в себе такую крепкую волю, как относится теперь к телесным наказаниям и где сейчас находятся герои его книги и т. п.
