сидение. — Поехали!
Помощники отца захлопнули за собой двери и машина сорвалась с места.
*******
Казалось, что тишина, что повисла в воздухе давила нам на головы. Мы стояли в коридоре перед дверью Георгия, потупив взгляд в пол, будто провинившиеся котята.
Никто не хотел начинать разговор, будто от тишины могло хоть на немного стать легче.
Илья сполз вниз по стене и обняв ноги, упёрся лбом в колени. Худые плечи слегка вздрагивали, будто он плакал, но при этом не издавал не звука.
Дверь в комнату Георгия отворилась и через порог шагнул Серафим.
— Какова причина смерти? — спросил Сириус. Его голос звучал непривычно серьёзно и жёстко, от былого сарказма не осталось и следа.
— Колотая рана в сердце. — Серафим снял с рук тонкие резиновые перчатки, на которых виднелись красноватые разводы, по-видимому…кровь.
К горлу начала подступать тошнота и я поспешно отвернулась.
— Время смерти я определить не могу, — продолжил он, — но рискну предположить, про произошло это, когда все разошлись по особняку.
— Но, — прокашлялся Даниил, — колотая рана?
— Да, — Серафим кивнул головой, — кто-то стащил нож для резки овощей из кухни.
Повисла тишина. Каждый думал о своём и вероятнее всего, подозревал всех и каждого. По коже бежали мурашки от того, что среди нас был убийца и мы не знали, кто именно.
— Потому что не фиг было кухню оставлять открытой, — выплюнул Даниил.
— Хватит! — я подняла одну руку вверх, прерывая никому не нужную ссору. — Я с самого начала говорила, что нужно сплотиться и тогда….
— Закрой рот! — прорычал Даниил и отвернулся. — Что изменилось бы? Убийца среди нас.
— А может это ты и есть? — Дарья покосилась на него, скрестив на груди руки. — Перед тем, как Георгия убили, вы с ним сцепились.
— Серьёзно? — усмехнулся Даниил, указывая рукой на подвёрнутую ногу. — Ты правда думаешь, что с я больной ногой смог бы завалить здорового мужика?
Сириус тихо рассмеялся, прикрыв рукой глаза. Все мгновенно уставились на него в полном непонимании.
— Своим ядом ты мог бы запросто завалить слона.
— Не думаю, что ссора сейчас уместна, — вмешался Серафим.
Все переглянулись. Происходящее походило на детский лепет, который мог повлечь за собой лишь махание кулаками.
— Думаю, что стоит собраться в гостиной и обсудить то, что каждый из нас узнал, пока обыскивал особняк, — я посмотрела каждому по очереди в глаза. От всех присутствовавших исходила резкая волна негодования и отторжения, будто они пытались оградиться от меня, спрятаться и сделать вид, что происходящее их не касается. Каждый думал только о своей шкуре. Этого я и боялась.
Глава 8. О чём молчат цветы
Я сжала пальцами виски, в тщетной попытке привести мысли в порядок, но они будто не намеревались выстраиваться в нужном мне порядке и это раздражало намного больше, чем беспорядочный спор, который звенел со всех сторон. И, честно сказать, в тот момент я начинала жалеть о том, что уговорила всех собраться и обсудить алиби.
— Сама то ты, — послышался голос Сириуса, — где была, когда убивали адвоката?
Его слова мгновенно вывели меня из оцепенения. Я подняла глаза и было набрала в лёгкие воздух, чтобы ответить, как меня перебила Дарья:
— Шашни крутила с дворецким, — её слова прозвучали грубо, осуждающе, будто я задела что-то личное для неё, — ей было не до Георгия.
Я сделала глубокий вдох, борясь с раздражением и злостью.
— А ты ревнуешь что ли? — усмехнулся Даниил. — Сама на сладенького нашего глаз положила?
Издёвка в его голосе почему отозвалась в груди приятным теплом, вызвав улыбку. Какая милая попытка защитить.
— Я бы попросил оставить мою персону за пределами вашего разбирательства, — отозвался Серафим, расставляя чашки с горячим кофе перед нами на кофейный столик, — я не должен вас касаться.
Я вздрогнула от возникшего в памяти воспоминания: нежные объятия, приятный запах парфюма, ощущение полной защищённости и спокойствия, и мои руки вокруг его торса под чёрным пиджаком.
«Не должен касаться», но касался и я не могу отрицать того факта, что мне это нравилось. Меня тянуло к нему.
Ничего не сказав, дворецкий тихо удалился из комнаты, будто происходившее его совершенно не касалось.
— Я шла в кухню, чтобы вернуть на место аптечку и встретила Серафима по дороге. Он вызвался меня проводить до моей комнаты.
— В кухню, — парировала Дарья, — из которой стащили нож…
— Ты считаешь, что я его убила?
— Я сомневаюсь, что у неё было на это время, — покачал головой Даниил, — она долго провозилась с моей ногой. Получается, у неё есть как минимум два свидетеля, её невиновности. А вот где была ты?
Дарья поджала губы, явно не ожидая такого напора в свой адрес.
— Я была в своей комнате.
— Выходит, — ответил Сириус, насмешливо скривив губы, — у тебя самой нет алиби.
— Черт, — проскулил Илья, — такими темпами мы ничего не добьёмся и кого-то снова убьют!
Я тяжело вздохнула, пытаясь побороть нараставшее раздражение.
— Давайте подведём итог дискуссии, — Сириус встал с дивана и медленно подойдя к кофейному столику взял с него чашку с кофе, — из всех присутствующих в особняке алиби есть только у троих: дворецкого, Амины и Даниила. Остальные, в том числе и я сам не могут подтвердить то, где были и чем занимались.
Повисла неловкая тишина и казалось, что в этой тишине тонули слова и эмоции, превращаясь в нечто похожее на ртуть, тягучую и ядовитую, осевшую в наших сердцах страхом и подозрением.
— Ладно, давайте обсудим следующий вопрос, — продолжил Даниил, — что вы нашли в особняке, помимо трупа адвоката?
*******
После часа обсуждений и споров все разошлись по своим комнатам. Я сидела в гостиной в гордом одиночестве, держа в руках чашку с полу остывшим кофе: на его поверхности плавало моё отражение, которое в тот моет казалось таким чужим, будто я совсем не знала эту девушку.
Я закрыла глаза и поднесла чашку к лицу, вдохнув приятный запах, а затем сделав небольшой глоток. На кончике языка остался тонкий сладковатый привкус, ужасно знакомый и приятный, будто когда-то я уже пробовала именно этот кофе.
— Горячим он приятнее, не так ли? — я открыла глаза и уставилась на мужчину, вошедшего в комнату.
— Сириус, — выдохнула я, провожая его взглядом до дивана напротив, пока мужчина на него медленно садился, — почему ты не в своей комнате?
— Совершено убийство, — холодно ответил он, откинувшись на спинку дивана, — а ты сидишь тут совершенно одна. Не страшно?
Было непривычно видеть его таким серьёзным, на точёном лице ни намёка на ухмылку.
— Не думаю, что меня попробуют убить второй раз за такое
