– Софья Ильинична, – позвал я девушку, – будьте добры, полейте мне, пожалуйста…
– Да-да, боярин, – спохватилась она, – я мигом.
Но, немного не дойдя до меня, девушка замерла. Постепенно на поляне стало тихо. Заметил, что Кубин тоже в ступоре. И что на этот раз? Шрамы удивили? Так они в любое время считались украшением мужчин. Или рисунок какой появился на мне? Даже на плечо покосился – нет, летучая мышь на коже не проступила. Все татуировки свел в свое время. Так было надо.
– В чем дело, Матвей Власович? – поинтересовался я у старика.
– Крест! – ответил он, троекратно крестясь.
– А что крест? – я посмотрел на грудь. Ну да – крест. Ну, золотой. Ну, большой. И что? Я знал, куда иду, и надел его, так как других не имел. Я хоть и крещен, как и мои родители, но в церкви даже и не помню когда в последний раз бывал. А тут церковь – самое почитаемое и посещаемое место. Как бы я смотрелся без креста?
– Этот крест… откуда он?
– Отцов.
– Да? – Кубин с интересом на меня посмотрел. – А можно… посмотреть?
– Можно, – пожал плечами я. Однако снимать его не стал, мало ли чего подумают? Вроде как крестик никогда не снимали. Вообще. Матвей Власович подошел ближе, чуть приподнял крест, рассматривая его, затем повернул…
– Матерь Божья! – воскликнул Кубин. – Это же…
– Что?
– Вот, Володя, буквы, – и он показал на уже виденную мной надпись: – «Кнж сн влхтг хрн iсхс».
– Я их видел, только так и не понял – что за шифр такой.
Когда я искал инфу по Интернету, то просмотрел множество сайтов по религии и символике, но ничего похожего не нашел, разве что четыре последних буквы смог расшифровать.
– Это читается так: княжьего сына волохатого храни Иисус Христос!
Какого княжьего, да еще волохатого? Смотрю на Кубина – тот тоже в некой прострации. Вокруг картина – к нам едет ревизор. Опять испуганный взгляд Софьи, в глазах парней лишь восторг и… что-то еще.
– Власыч, – тихо шепчу я старику, – поясни мне – что все это значит?
– Дело в том, Владимир Иванович, – вдруг чересчур официально произнес Кубин, – что такой же крест у боярина Владимира Дмитриевича. А волохатый сын – означает сын Велеса.
Мысли спутались. Без пузыря не разберешь. Взял с телеги разгрузку, из кармана выудил фляжку и сделал пару глотков, а Кубину сказал:
– Власыч, давай об этом позже. Умоюсь, оденусь, а там… – и остервенело почесал плечо. Комарье тут злющее, успели на моей спине пирушку устроить.
– Да-да, конечно.
Матвей Власович взял короб с водой и начал лить тонкой струйкой. Наскоро умывшись, растерся куском ткани и начал облачаться в древние наряды. Надел штаны из тонкого и мягкого войлока с кожаными вставками, рубаху с широким воротом и просторными рукавами. Сапоги оказались чуть великоваты, не смотря на мой сорок третий размер. Проблему решил просто – оторвал немного ткани и, под одобрительный хмык старика, намотал, как портянки. А что, хоть и чересчур мягкая подошва, но удобно. Кубин предложил широкий парчовый кушак. Однако я сначала нацепил бронежилет. Будет вместо поддоспешника. В завершение надел еще одну рубаху, а затем настал черед кушака.
Жаль, зеркала нет. Полюбоваться бы, может, я по-идиотски выгляжу, однако Кубин только языком цокал. Что ж, доверимся вкусу аборигена. В завершение опоясался ремнем и нацепил трофейную же саблю.
Хорошо, когда есть кому управиться, собрать все вещи. Я представляю, как седлать лошадей, однако разница есть – представлять и уметь. Парни споро собрали все вещи, оседлали лошадей, двух запрягли в телеги. Свой ранец я сунул в переметную суму, карабин замотал тканью, но так, чтобы быстро расчехлиться. Пистолет пристроил в налучье, пусть тоже будет рядом.
Коня мне подвел Демьян и помог накинуть сумы на заводного.
Эх, только бы не опозориться перед аборигенами. Тут все великолепные наездники, а я так, даже дилетантом не назовешь. Однако, на удивление, сел на коня без проблем. Он даже слушался меня! Странно, даже появилось такое ощущение, что в прошлой жизни я был кавалеристом. Это как умение ездить на велосипеде – раз научился, то на всю жизнь.
Кубин отправил пару парней вперед дозором. Остальные двинулись следом, за ними телеги, последние мы.
Матвей Власович какое-то время наблюдал за мной.
– А ты, Володя, раньше на лошадях не ездил, хоть и держишься хорошо.
– Это ты, Власыч, верно заметил. Мы больше на машинах ездим и только иногда пешком.
– На машинах… – пробормотал Кубин и усмехнулся. – Прогресс посадил человека на колеса, и он это оценил. Наверное, и оружие самое совершенное?
– Есть такое. Одним зарядом город уничтожить можно.
– Нет, не надо больше, – вдруг решительно сказал Матвей Власович. – О будущем расскажешь моему другу, и я тогда послушаю, так будет лучше.
– А почему только двоим? Вас ведь трое было.
– Евпатин в Рязани сейчас, – сказал Кубин. – У князя рязанского Юрия Ингваревича сотником. Боярином знатным стал. Кстати! Догадайся, как его там называют?
Тоже мне бином Ньютона. Только услышав фамилию, сразу выстроилась цепочка – рязанский сотник – Евпатин – Евпатий.
– Вижу, догадался.
– Евпатий Коловрат. Но почему? Это же выдуманный и сборный персонаж.
– Я знаю, – кивнул Матвей Власович, – но теперь он настоящий, а не выдуманный. А почему? Так мы его по фамилии называли. Вот и приклеилось. А Коловратом нарекли после того, как он, защищаясь, кол с ограды выдернул, причем самый большой. Бояре смеялись потом: «Поменьше выбрать не мог?» А он злится, не нравится ему, как его называют. Историю он плохо знает. Я ему объяснил, кто такой Коловрат. Но он все равно ворчал, постепенно привык.
– А я думал, что Коловрат – от слова «коло», то есть вечный круговорот, символ колеса. Есть еще знак, типа свастики.
Кубин пожал плечами:
– Ну, так народ называл.
Еле заметная тропа пошла под уклон. Сосновый бор постепенно сменился смешанным лесом с густым подлеском. Тропа вывела на полянку, с края которой стоял кряжистый дуб. Сразу появился вопрос:
– Кстати, знаете, как я, да и вы, попали сюда?
– Как так? – заинтересовался Дед Матвей. – Ты знаешь, как сюда попал? И как?
Интересно, они что, не додумались о месте переноса? Странно. Можно было сопоставить факты и вычислить место. Правда, я их истории пока не слышал, так что рано судить.
– Понимаешь, Власыч, – начал рассказывать я, – один раз я в этом времени уже был…
Телеги плелись впереди, на нас никто не смотрел, и я достал сигарету. Когда еще покурить придется? При аборигенах дымить больше не стоит. Предложил Кубину. Тот благодарно кивнул и тоже прикурил. Я затянулся, пустил дым в сторону и продолжил:
– В первый раз, попав сюда, испугался сильно. Представь, я оказываюсь на месте поселка, которого нет, а на месте фермы из моего будущего – пашня. На ней пашет мужик в простой одежде. Подхожу, хочу спросить, где я оказался, а он меня не слышит. Мало того, я хватаю его за плечо, а моя рука сквозь тело проходит. Думал, с ума сошел. Потом решил, что я умер и привидением стал.
Кубин сразу перекрестился:
– Свят-свят.
– Вот-вот. Представляешь мое состояние? Потом, как успокоился, стал эксперименты ставить. После того, как рукой ударился. Что интересно, предметы разные в руки свободно брал, а сквозь тело – рука как через пар.
Кубин опять перекрестился.
– Потом я рядом с семьей мужика этого сидел. Курил, и представляете, дым от сигарет женщина учуяла. Я как раз решил пересесть, как девка бежит, кричит «степняки!». Мужик распорядился, как и что кому делать, оделся в бронь и ускакал.
– Погоди-погоди, – встрепенулся дед Матвей, – это в конце апреля было? Так это ты Борису помог?
– Получается так, – кивнул я. – А тебе про это откуда известно? Кто рассказал?
– Борис, конечно. Отцу ни слова, а мне, наставнику своему, рассказал. Я и не поверил, думал, выдумал все. Только не знал, как объяснить, откуда он трофей изрядный взял?
Затянувшись, Кубин поперхнулся, прокашлялся, сказал виновато:
– Лет тридцать не курил. Что дальше было?
– Ну, после того, как я Борису помог, к дереву вернулся, с которого, как потом выяснилось, все и началось.
– Что за дерево? – тут же спросил Кубин.
– Дуб. Огромный. Я рядом грибы собирал. Далековато от дома, но для ноги полезно. Выхаживался, так сказать, после ранения. Потом присел у ствола отдохнуть. Затем рядом ворон каркнул. Я от неожиданности подскочил и головой о нарост на стволе приложился. Тут вся чертовщина и началась.
Глянув на изумленно крестящегося Кубина, добавил:
– Я ничего не придумываю. Сам в изумлении был. Сначала обнаружил, что пропала корзина. Она рядом стояла. Затем понял, что у меня нога здоровая. Абсолютно! А ведь пять операций было! И все без толку. Правда, шрамы все остались, но, видать, бывшие раны на здоровье не влияют. Потом к поселку пошел – и завертелось.
