Хотя Хантер прав, я совершенно не готова. Я глубоко вздохнула и встала. Посмотрев на себя в зеркало, я пришла в ужас. Как я теперь буду в школу ходить?
– Я завтра позвоню и скажу, что ты заболела! – Хантер налил кофе и сел за стол.
Я засмеялась. Он вопросительно посмотрел на меня и отпил кофе.
– Я натворила не очень хороших дел в школе, и ты должен явиться к директору на ковёр! – я с нетерпением ожидала его реакции, но он был совершенно спокоен. Поставил кружку, поднял на меня свой непроницаемый взгляд и спросил совершенно спокойным голосом.
– Кому-то что-то сломала?
– Да! И мне жутко стыдно, что я не смогла сдержаться. Но он сам виноват! Он распустил руки! Это вышло случайно. Он сильно меня разозлил!
Хантер, молча, смотрел на меня, потом достал свой блэкберри и стал кому – то звонить.
– Добрый вечер, мистер Матерсон, это Джек Хантер, дядя Энни Ноэль. Да-да. Я звоню уточнить… Да, конечно, – голос был ровный, спокойный, но жёсткий. Он замолчал. Видимо, Матерсон выкладывает ему всю подноготную. Я внимательно наблюдала за его реакцией. Но её не было. – Когда? Хорошо, я подъеду завтра. Всего хорошего, мистер Матерсон.
– Что скажешь? – я насторожилась. Он, не говоря ни слова, посмотрел на меня, встал, поставил кружку в раковину и вышел из кухни. Что ж, Хантер в своём репертуаре! Молчание – его конек. Никакой реакции! От злости я стала мыть его кружку.
– Ты всё правильно сделала! – Хантер выглянул из-за косяка. – Я бы поступил точно так же. Но впредь больше так не делай. Договорились?
– Хорошо! – я вздохнула с облегчением. – Такого больше не повторится!
– Кстати, с днём рождения! И прибери тут всё!
– Спасибо! – я улыбнулась, а его уже и след простыл.
Этот человек не перестаёт меня удивлять! Он просто непредсказуем. Его невозможно понять. Я никогда не знаю, о чём он думает, какое у него настроение. Вообще ничего. Есть люди, как открытые книги, достаточно взглянуть на них, и ты уже имеешь полное представление, кто они и что из себя представляют. Есть такие, которых нужно изучить немного, чтобы понять их сущность. А есть такие, как Хантер, абсолютно «нечитаемые».
Ничего не скажешь, весёлый выдался денёк. Весёлый день рождения!
Всю неделю пришлось сидеть дома и носу на улицу не показывать. Тем более с учётом сложившейся ситуации в школе. Все бы сразу сделали вывод, что Хантер избил меня за «школьную выходку». Совпадение. Смешно. Но мне было не до смеха! В школе разразился жуткий скандал: родители моего обидчика просто сошли с ума, требуя исключения меня из школы. Хантера вся эта история лишь забавляла. Иногда он приходил злой от директора, но только лишь потому, что его вызывали туда каждый день. Против меня он ничего не имел. Он был на моей стороне. В итоге скандал замяли. Правда, директор дал мне испытательный срок. Дебильная система! Я положительная ученица. Никогда нигде не замечена. И тут, подумаешь, сломала парню нос! Это была самозащита!
– Завтра мы едем в Нью-Йорк. У меня дела. А тебе необходимо развеяться, тем более, на лице ещё не всё прошло, – сказал Хантер, вернувшись из школы. – Да и в школе тебе пока не надо показываться. Пусть футболист успокоится! – он засмеялся.
– Ты думаешь, он начнет меня преследовать?
– Возможно. Я думаю, он захочет покрасоваться перед сверстниками. Он остался в дураках. Ему необходима реабилитация.
– Тогда он полный кретин!
– Я надеюсь, на этот раз ты будешь умнее!
Я лишь закатила глаза. Как же! Как тут быть умнее, когда тебя одолевают всякие кретины и моральные уроды!
В Нью-Йорк мы выехали на рассвете, чтобы было меньше любопытных глаз. В последнее время наша, ненавистная мне, соседка миссис Картер, проявляла активный интерес к Хантеру. Она буквально караулила его за каждым углом. Находила любой предлог, чтобы заговорить с ним. Он же, как обычно, был молчалив и никакого интереса не проявлял. Но меня всё равно это бесило. И с каждым днём всё сильнее и сильнее. Поездка в Нью-Йорк была нужна мне, как воздух.
В городе я не была уже два года. Но он, по прежнему был безумно красив. Я скучала по нему. Город контрастов. Город, который никогда не спит!
Первым делом мы отправились в китайский квартал. Остановились у невзрачного грязного заведения. Хантер пробыл там минут двадцать, а потом вышел с клюшками для гольфа в чехле и как всегда был нем как рыба.
– Мы что будем играть в гольф?!
Он молча улыбнулся, и мы поехали дальше. Доехав до небоскрёба, мы поднялись на крышу.
Нью-Йорк с высоты великолепен! Он манит, окрыляет, дурманит, завораживает. Мне его не хватало. Я всегда буду любить этот город. Он бесподобен.
– Принимай позицию. Сейчас посмотрим, чему ты научилась.
Из чехла Хантер достал винтовку с оптическим прицелом. У нас дома была почти такая же. Но эта была немного покруче. Новее. Тяжелее. Глаза загорелись. Адреналин подскочил. А во рту пересохло.
– В кого стрелять?
– В кого хочешь!
Мы удобно устроились. Я стала смотреть в оптический прицел, ища «жертву». Стрелять по цели я умела отлично, всегда попадала в десятку. Сейчас было всё серьёзно, целью были живые люди. Убивать их никто не собирался. Винтовка была заряжена красной краской.
Люди в «оптике» все были как на ладони. Табу: женщины и дети.
Влюблённая парочка, бизнесмен, бурно обсуждающий что-то по телефону, девушки, ехавшие на велосипеде, небольшие кучки людей, наспех заглатывающие свои обеды, бегуны. Народу в парке было много. Время ленча.
– Как тебе бизнесмен, говорящий по телефону? Может быть, прервём его беседу? – я улыбнулась, а Хантер посмотрел в бинокль.
– Отлично. Теперь спокойно. Не спускай с него глаз. Расслабься. Следи, как он двигается. Как он дышит. Представь, что ты – это он. Почувствуй его следующее движение. Глубоко вдохни, задержи дыхание… Давай.
Два выстрела: один в голову, другой в сердце. Неплохо для первой «охоты». Красная краска вряд ли отстирается от белоснежной рубашки. У парня наверняка сердечный приступ. С улыбкой на лице я закрыла прицел. Осталось чувство незавершённости. Очень хотелось попробовать с настоящими пулями. Неосознанно я превращаюсь в монстра….
Квартира Хантера, расположенная в одной из высоток в деловом торговом центре района Мидтаун, представляла собой одну огромную комнату. Ни стен, ни перегородок. Огромное пространство, заставленное по минимуму. Лофт большого размера. Просто огромного. Либо у него клаустрофобия, и он не любит маленькие пространства, хотя раньше я не замечала ничего подобного. Либо напрашивается вопрос: «Дружище у тебя комплексы?» Будто прочитав этот вопрос на моём лице, Хантер, кинув сумку на пол, сказал:
– Можешь своё мнение оставить при себе. Мне просто нравятся большие пространства. У меня нет никаких комплексов и фобий.
– Я молчу! – я подняла брови вверх. Экстрасенс что ли!? Или я настолько «читаема»?
– Что мне делать?
– Отдыхай. Мне нужно отъехать на пару часов. Чувствуй себя как дома.
Мой «призрак» испарился, предоставив мне полную свободу.
Я решила не терять времени и осмотреться, пока Хантера не было дома.
Сразу было видно, что это холостяцкая квартира. Кухней никто не пользовался, и казалось, что она здесь для красоты. Из посуды только чайник, два стакана и глубокая металлическая миска. Холодильник был пуст и отключён. Я прошла дальше. У стены стояла огромная кровать на деревянных ножках. Возле неё – стеллаж для книг, на котором лежала всего пара книг и журналов о спорте. Посреди комнаты висела груша, в углу стояла беговая дорожка. Ночник на длинной ножке и даже в рабочем состоянии. Возле окон – белый диван и два кресла, застеленные простынёй. Тёмно-коричневый дубовый паркет, кирпичные стены выкрашены в белый цвет, очень хороший контраст. На стене большой телевизор и колонки. Ванная и гардеробная с вещами и коробками. Я, конечно же, заглянула в коробки, но там не было ничего интересного. Вообще в квартире не было ничего лишнего. Хотя, если учесть, что он и не живет здесь уже два года, то, наверное, так и должно быть. Из квартиры был выход на отдельную террасу, открывающий красивый вид на Нью-Йорк.
Пришлось сходить в магазин и прикупить немного еды, «пара часов» Хантера могли растянуться на целый день. Приготовив себе пару бутербродов, я включила телевизор. Бесцельно прощёлкав по всем каналам, я встала и вышла на террасу. Ничего не хотелось делать, просто сидеть и смотреть. Я абсолютно ни о чём не думала, а просто наблюдала за тем, что происходило на улице. Люди бежали, шли, ехали: кто-то куда-то торопился, кто-то куда-то шёл, кто-то просто стоял. Раздавались звуки сирены, были слышны разговоры, рёв машин, ругань водителей. Было шумно. Солнце медленно катилось за горизонт, и Нью-Йорк загорелся всеми огнями. Я улыбалась, любуясь этим завораживающим видом огней.
