На шабаш культа Дианы ссылаются многие современные авторы, с возмущением описывающие это явление, но высказывающие сомнения в подлинности происходящего, объясняя это результатом дьявольского наваждения. Мы можем привести в качестве примера такого рода словесного излияния диатрибу известного бенедиктинского аббата Режино из Прама (906 г. н. э.), который писал: «Нельзя также не упомянуть, что некоторые крайне распутные женщины отклоняются от Бога, чтобы следовать Сатане, обольщенные иллюзорными и фантасмагорическими появлениями демонов, они твердо верят и открыто утверждают, что в ночной кромешной тьме ездят верхом на некоторых зверях вместе с языческой богиней Дианой и бесчисленной ордой женщин и что в эти тихие часы летают над просторами страны и подчиняются ей, как своей хозяйке, тогда как в другие ночи они собираются, чтобы оказать ей почести и услужить ей».
Режино не был одинок в своем понимании иллюзорности колдовства. Точно так же Бартоломей Исканус, архиепископ Экзетерский (1161–1186), осуждает «всех тех, кто, пойманный дьявольской хитростью, может поверить и признаться в том, что они ездили верхом в многочисленной компании других к той, кого по глупости и вульгарности называют Иродиада или Диана, и они подчиняются ее воле». И среди решений Совета Анкира, который собирался в середине XV века, есть одно относительно женщин, признавшихся, что ездили за границу с Дианой и Иродиадой. Скептицизм, выраженный этими писателями, плохо сочетается с неуклонной жестокостью, которая часто его сопровождает. И мы можем заметить здесь, что подвиг левитации, с помощью которого ведьмы и колдуны попадали на шабаш, считается возможным во многих религиозных системах. «Истории о левитации, — говорит Клод, — особенно собраны вокруг святого Филиппа Нерп, святого Данстана, святого Игнатия Лойолы, святой Терезы и многих других, чьи имена записаны в Acta sanctorum.[20]
Почти так же известны более близкие к нашему времени истории о левитации св. Франциска Ксавье, родившегося в начале XVI века. В 1541 году он посетил Восток. Очевидцы сообщали, что в некоторых случаях его заставали, когда он летал по воздуху.
Еще одним христианским примером левитации является пример францисканского монаха святого Иосифа Капертинского, жившего в XVII веке. Он часто поднимался в воздух и оставался там до тех пор, пока его не призывали на землю старшины его ордена. Даже в преклонном возрасте он, как говорилось, совершил недолгий полет за день до своей смерти. Той же способностью владел волшебник из Мексики: отец Акоста в XVI веке, говорят, мог летать по воздуху и принимать любой выбранный им облик.
Похожие истории приходят и с Востока, в этом списке есть Гаутама Будда и его ученики, а также брамины, левитировавшие во время исполнения солярных ритуалов».
Что касается буддизма, мы можем прочитать, как сестра раджи Каласока, который был преданным буддистом, обладала «обычной для буддизма способностью летать по воздуху», использовала ее как средство передвижения, чтобы летать к брату, когда он попадал в трудные ситуации (Шпеер). Точно так же буддистский принц Махендра в сопровождении других приверженцев отправился на остров Цейлон примерно в 246 году до н. э., причем совершил это путешествие «поднявшись в небо и немедленно оказавшись на прекрасной горе Мисса», где до сих пор остались развалины буддистских храмов («Махавансо», гл. XIII).
Для современного студента, изучающего спиритизм, левитация — это бесспорный факт, поэтому те, кто записывал случаи полетов ведьм, не обязаны извиняться или прилагать усилия, чтобы объяснить их.
Вероятно, именно поэтому в культе Дианы при исполнении ритуальных танцев в пещерах, а не на вершинах гор главная идея заключалась в том, чтобы призвать Диану в облике Гекаты. Использование подземных святилищ первоначально было связано с практикой погребения в пещерах. Ритуал, по меньшей мере частично, имел своей целью обеспечить общение живых с духами. Поэтому хеллоуин, когда, по кельтским поверьям, души умерших парят над землей, был днем громадной активности дочерей Дианы. В этот ежегодный праздник мертвый, высвободившись из темных храмовых склепов, присоединяется к своим верным жрицам, чьи телесные связи также ослабевают на время этих праздничных встреч. Сама Геката могла появиться среди них во главе процессии ведьм, колдунов, «добрых соседей» и призраков. Компания взбиралась на полосатых кошек, которые по этому случаю превращались в угольно-черных жеребцов или, оседлав метлы, мчалась по воздуху. Живое повествование о такого рода практике было донесено до нас в «Шотландском рифмоплете» Данбара в его поэме «Полет Данбара и Кеннеди», приобретшей огромную популярность среди современников поэта. Богиня, возглавлявшая эти поездки на шабаш, говорят, появлялась под именем Андрастея, ради «победы, спасения и свободы» Боадицеи, которая перед боем с римскими захватчиками воскликнула: «Я благодарю тебя, о Андарстея, и буду называть тебя твоим именем, о добрая госпожа».
Эта кельтская Геката стала известна под именем Никневен, когда верования кельтов и готов смешались и ее культ, говорят, выжил и оставался жизнеспособным в Шотландии до XVIII века. Но в Англии культ Дианы умер еще до начала средневековых преследований, которые так жестоко уничтожили его приверженцев и оставили нам только разрозненные сведения о его догматах.
Вероятно, из-за того, что церковь унаследовала многое из тех ритуалов и доктрин, которые были присущи солярным и лунарным культам, она с яростной энергией выступала против тех обычаев, которые не смогла воспринять, и на протяжении всех Средних веков христианские организации преследовали и мучили не только ведьм, но и кошек. Древние религии считали этих животных священными, и церкви опасались возрождения этих верований и не хотели, чтобы население видело связь между Девой Марией и девой Дианой и понимало, что новая религия осталась по сути прежней, старой.
Глава 13
Ведьмы в обличье кошек
Во все времена и у всех народов в разной степени была популярна мысль, что природа является хранительницей тайных сил, которые посвященный может понять и использовать либо на благо других, либо для их уничтожения, либо в личных интересах, чтобы добиться любви, богатства и власти. Ни один народ не обходится и не обходился без своих предсказателей, колдунов и волшебников; а помимо полутайных верований, представителями которых они являются, каждая нация хвалится своей верой, которую утверждает также с помощью знаков и чудес, воспринимаемых с ужасом и восторгом; или догматов, раскрываемых сверхъестественными посланиями и средствами.
На какой бы стадии развития ни стояла страна, является ли она молодым, дряхлым государством или державой в самом расцвете, варварской или цивилизованной, покорительницей или покоренной, в какой бы степени ни были бы развиты ее знания, внимательному наблюдателю предстает совершенно замечательное сходство в них религиозных и магических явлений.
В Древнем Египте религия и магия были тесно связаны друг с другом, и триединая богиня Геката (египетская Хек), Исида и Баст, предположительно, была главной волшебницей и появлялась в святилищах, если семь раз называлось ее имя. В завершение ритуала призраки по обыкновению принимали осязательную форму и их называли Гекатеями в честь их покровительницы. Геката на земле была Дианой, и этот факт дает нам ключ к раскрытию многих непонятных и труднопостижимых вещей в колдовстве, потому что как только мы обращаемся к земным божествам, то немедленно узнаем в этих богинях и обслуживающих их жрицах предтеч более поздних ведьм. Многие из этих богинь являлись всего лишь особыми или местными вариантами Дианы. Например, Юнона Луцина («Светлая»), которая помогала женщинам, так описывается Туком: «Одна рука у нее была пуста и готова, как полагается, принять новорожденного младенца; другая рука держит факел, свет от которого символизирует свет жизни, получаемый всеми в момент рождения». Тимей говорит очень красиво, когда рассказывает о храме Дианы, сгоревшем в ночь рождения Александра. «Неудивительно, что ее не было в ее доме, — говорит он, — когда мать Александра так нуждалась в помощи при родах олимпийца».
«Интерцедона[21], — сообщает нам тот же автор, — была богиней, которая научила искусству рубки леса с помощью топора и разжиганию костров». Помощь этих дружественных людям земных богинь угадывалась во время родов, в которых они поддерживали своих человеческих сестер; та же самая помощь осуществлялась и ведьмами, которых так порочила христианская церковь.
Так, Диверра[22], по описанию Тука в странной старинной мифологии, была «почитаема как богиня, потому что она изобрела метлы, с помощью которых все можно чистить, а также препятствовать появлению душевных расстройств, вызываемых злобой. Именно эти богини уводили подальше от беременных лесных богов, которые всегда враждебно относились к женщинам в таком положении, предотвращая несчастья, которые они могли наслать. Так, ни одно дерево, по словам святого Августина, не может быть срублено без топора, хлеб невозможно выпечь без пестика, и без щетки ничего нельзя почистить; поэтому, раз эти вещи считаются принадлежностями хорошей хозяйки, можно предположить, что в их присутствии эти дикие грязные боги никогда не осмелятся войти в комнату беременной женщины». Естественно, вызывает интерес, откуда святой Августин был так хорошо знаком с этим вопросом, если вспомним отношение к колдовству его преемников. Но когда божество считается воплощенным тираном, а не любящим родителем, религия становится мощным и ужасным инструментом зла. Именно так случилось, когда с XVI по XVIII век весь христианский мир стал испытывать ужас перед колдовством. Любые природные явления воспринимались как проделки ведьм; молния или град, скисшее молоко, любые несчастья и болезни, которые нападали на человека пли домашнее животное, считались результатом деятельности этих вредных колдуний.
