– Десять минут назад мы проплыли маяк Новой гавани и корабли поменяли курс. Но поменяли ненамного, я думаю, не больше чем на пять – десять градусов, так что сейчас мы, должно быть, находимся примерно в восьми километрах от берега.
– Будем надеяться, что ты прав, – ответил он.
Спустя пятнадцать минут двигатели заглушили, бросили якорь, и капитан вызвал меня в свою каюту.
– Сейчас мы находимся в шести километрах южнее Пиллау, – сказал он мне, – и у меня будет указание: вы отправляетесь на завод боеприпасов, находящийся на севере города. Желаю удачи.
Мы обменялись рукопожатиями, и я отправился к остальным ребятам, с трудом пытаясь сдержать улыбку.
Они так старательно готовили свои уловки, пытаясь запутать нас, что теперь мне пришлось разыграть удивление.
Когда я присоединился к остальным ребятам, большинство из них были уже одеты в «лягушачьи» костюмы, а в водонепроницаемых сумках лежали форма и оружие. Я быстро переоделся, и, когда установки для погружения были опущены в воду, к нам бесшумно подошли несколько человек.
– Отлично, ребята! – крикнул один саркастически. – Сейчас пришло время действовать самостоятельно, но не думайте, что это будет легко, потому что это не так.
Оба судна подняли якоря, и через пять минут мы остались совершенно одни в черном море, среди гонимых ветром небольших, но все же волн. Я быстро подплыл к установке, где ждал отряд. Основное правило, которое мне вдалбливали на протяжении всего курса обучения, было – не доверять никому, и поэтому я не стал брать с собой план. Таким образом, никто из находящихся здесь не должен был знать о моих дальнейших действиях. Очень кратко я объяснил ситуацию ребятам:
– Мы находимся в четырех-пяти километрах от берега, а если считать грубо, в шести километрах от полуострова, вблизи которого расположена гавань в Пиллау. Так как они пытались одурачить нас, говоря, будто мы на юге от Пиллау, а значит, на другой стороне от гавани, я считаю, нам стоит подыграть им. Поэтому сейчас мы двинемся вдоль полуострова и выйдем на берег на расстоянии трех километров западнее отсюда. Весь берег здесь песчаный, деревьев немного, но лес начинается прямо рядом с морем. Там находятся бункеры, где установлены противопехотные мины. Патрули на пляже постоянно начеку; возможно, у них есть собаки. Так что будьте предельно осторожны, чтобы не издать ни малейшего звука.
На лицах ребят читалось изумление; им очень хотелось знать, откуда мне известно все это.
– Логика мышления, – ответил я, – плюс знание здешних пляжей. Так как это самое удобное место для высадки врага, здесь нас, скорее всего, и могут ожидать, поэтому нам следует быть готовыми ко всему. Их охрана не дремлет.
Друг за другом весь отряд двинулся медленно на северо-запад, примерно под углом в сорок пять градусов по отношению к береговой линии. Когда до берега оставалось около четырехсот метров, я дал мальчишкам последнюю команду:
– Вилли и я пойдем первыми. Остальные будут ждать здесь, пока мы не дадим сигнал. Если что-то будет не так... впрочем, вы можете предугадать ситуацию и, обманув патруль, проплыть еще километр на восток и высадиться там.
Прихватив с собой две бутылки, мы с Вилли направились в сторону берега. Я беспокоился, все ли справятся с задачей, как нас тому учили, сэкономить воздух в баллонах и не растеряться под водой. Могло произойти такое, что человек отключался на пять минут, а когда снова приходил в себя, то не мог понять, спал он или на самом деле находился без сознания. Я злился на себя, когда эти мысли лезли в голову, в таком случае оставалось совсем мало надежды пройти незамеченными – с таким же успехом можно ползти по песку.
Проплыв под водой метр за метром, мы вынырнули и, как раз перед собой, увидели минное поле, огороженное колючей проволокой, натянутой между бетонных столбов. Но удача сопутствовала нам: так как был прилив, мы могли плыть над ними.
Мы остановились вблизи от берега. Двое караульных несли службу и прохаживались вдоль пляжа на расстояние около пятисот метров, как раз сейчас направляясь в противоположную от нас сторону. Не теряя ни секунды, мы переоделись, я облачился в форму капитана, а Вилли – в форму старшего лейтенанта. Едва мы успели закопать свое подводное оборудование в песок, как они, дойдя до противоположного края и развернувшись, заметили нас. Один из них крикнул:
– Солнце всходит! – и поспешил навстречу к нам.
Это был пароль, и я ответил:
– Жарко! – и сам удивился, что это сработало.
Патрульные выглядели абсолютно спокойными, но все же приказали нам поднять и показать руки.
Когда сложилась подходящая обстановка для разговора, я произнес:
– Капитан 115-го прусского подразделения военно-морских сил, – а Вилли вслед за мной представился старшим лейтенантом.
Отсалютовав, они не задали больше вопросов, скорее потому, что увидели на наших погонах изображение черепа. Я поблагодарил их за внимательность на посту и сказал, что Германия должна иметь как можно больше таких солдат. Но все же они не могли окончательно избавиться от своих подозрений, и один из них спросил:
– Господа, как вы перешли через минное поле?
Минное поле! Этого я не учел, но ответ тут же пришел мне на ум. Самое главное было ответить, не показав своего замешательства.
– Нас учили распознавать мины по запаху, – ответил я недолго думая. – Так что не обязательно знать, где они находятся.
Караульный, который был постарше, усмехнулся.
– Хорошая шутка, – ответил он удовлетворенно.
Ночь была холодной, даже слишком, и мне приходилось напрягаться всем телом, чтобы не дрожать. Я не видел, что делает Вилли, но вдруг он хитро и громко сказал:
– Боюсь, до места нашего назначения еще далековато, как бы не промерзнуть насквозь. С вашего разрешения, капитан, я бы хотел глотнуть из бутылки обжигающего напитка.
Зная, что последует дальше, я ответил тотчас:
– После того как мы пересечем минное поле, я бы тоже не отказался от глотка-другого.
Часовые пошли с нами. Впереди шел старший, за ним – младший, мы следовали за ними.
– Эта тропа достаточно широкая, – сказал тот, что помладше. – Два маленьких колышка по обеим сторонам служат ограничительными отметками на тропе. Над землей они возвышаются сантиметров на тридцать. Мы знаем, для чего они, но больше никому ничего не известно об этом.
– Нам тоже это известно, потому что наша работа – знать об этом.
К тому времени мы уже шли по минному полю. Сделав привал, я попросил у Вилли стакан, и он вежливо налил мне из откупоренной бутылки шнапса. Перед тем как выпить, я сказал охранникам:
– Ночи холодные и промозглые, а это улучшает кровообращение.
Затем я спросил небрежно:
– А где ваш командный пост?
Они внимательно выслушали вопрос, и старший вытянул руку, показывая в сторону:
– Там, на окраине леса; четыре километра на запад отсюда. Хотите, чтобы мы проводили вас?
– Нет, в этом нет необходимости.
Пока мы разговаривали, Вилли наполнил стакан, но уже из другой бутылки. Он предложил его нашим провожатым, но, будучи немцами, к тому же строго дисциплинированными, они отказались. Тогда я сказал им:
– Все будет в порядке. Ночь такая холодная, и те, кто служит родине, имеют право выпить глоток этого драгоценного напитка за наше общее дело.
Младший охранник взял стакан, осушил его и передал другому. Вилли снова налил, и второй выпил залпом тоже.
Наблюдая за ними немного встревоженно, мы продолжили разговор, ожидая, пока содержимое бутылки сделает свое дело. Уже через пять минут результат был налицо. Я подумал было, что мы убили их, потому что они рухнули на землю на том же месте, где и стояли.
Я закурил сигарету, потому что это был самый безопасный сигнал, который я мог подать в тот момент. Зажигать факел было слишком опасно, так как его мог заметить патруль, а вот вспышка от спички могла значить только то, что кто-то из охранников решил закурить. И в самом деле, четыре сотни человек, увидев сигнал, высадились на пляж.
Пока я стоял возле охранников, Вилли пошел обратно к берегу встречать мальчишек. Не теряя ни минуты времени, он провел их, все еще остававшихся в своих водолазных костюмах, по заминированной территории, но, войдя в лес, они разошлись в разных направлениях, чтобы окружить командный пост. Как оказалось, нам не стоило сильно беспокоиться. Место назначения располагалось в семи минутах ходьбы, а патрульные находились без сознания еще минут десять. Очнувшись, они схватились за свои винтовки, вскочили, и их изумлению не было предела, когда они поняли, что были без сознания. К тому времени 115-е подразделение ушло уже далеко в лес, все успели переодеться в свою форму, сложить подводное снаряжение и спрятать его так, чтобы потом снова найти. Когда охранники поднялись на ноги, окончательно придя в себя, я услышал, как целый отряд марширует в направлении командного поста, бойко распевая солдатские песни, словно находится на своей собственной территории.
