— Откуда он, Кумоха этот?
— Я и отца его знаю, старика Ийвана. Лесоруб он был хоть куда. Мать Кумохи, Ирукка, служанкой была в большом доме, в Шуньге.
— Э-э, никогда она не была служанкой! Она аз семьи смолокуров, отца ее, Кузу, я знал, когда еще мальчонкой был…
— Все равно Сийла его одолеет! Кто не знает кузнеца Сийлу? Одолеет!
— Сийле сколько лет, знаешь? А когда он лесорубом был. ты еще на дудочке свиристел!
Тут же возникали споры — кто держал за Сийлу, кто за Кумоху:
— Если Сийла его победит, то ты мне будешь должен пять белок!
— Но если победит Кумоха, то мне отдашь сорок белок, идет?
— Готовь свой пяток!
— А ты свои сорок!
И ударяли по рукам.
В победу Кумохи мало кто верил.
— Он же Пейгало-пойга, мальчик с пальчик, по сравнению с кузнецом!
— В том-то и дело, что Сийла — кузнец, а Кумоха — лесоруб. Молот — дело хорошее, но и топор — не игрушка. Если б в кузне спор шел, там Сийла кого хочешь одолеет. А тут еще неизвестно! — говорил Матти.
— Сийла богатырь!
— А Кумоха молодой. Вот и поглядим!
Младший брат богатого хозяина Тайпо подошел к рыбакам Матти и Мокки, посмеиваясь, сказал:
— Может, поспорим, кто кого? Если Кумоха хоть один раз победит, то и рыбу и жемчуг — все ваши уловы на будущий год я оставляю вам. Ну, а если победит Сийла, то ваш долг вырастет вдвое. Как?
Мокки ни слова, только бородищу на кулак намотал.
Матти сразу с Тайпо по рукам ударил:
— Ладно, посмотрим, кто кого!
— Ты, Мокки, боишься? — спросил купец.— Не веришь в своего Кумоху?
— А, пропади все! — махнул рукой Мокки.— Хуже нищему не будет! Вот тебе моя рука, хозяин!
Тайпо улыбнулся во весь рот, пошел к своим. Рыбаки видели, как он, смеясь, рассказывал о своем споре Сийле и старшему брату.
— О чем вы говорили с младшим Тайпо? — спросил, подходя к рыбакам, Кумоха.
— Да… так…— ответил Матти.— Он справлялся о твоем здоровье.
— Я не вижу Нийкоя,— сказал Мокки.— Куда пропал охотник?
— Странно…— Кумоха еще раз огляделся.— Я и утром у кума его не видел.
Зрители зашумели: лесорубы наперебой предлагали свои топоры на выбор Сийле — ведь его топор остался дома.
Кумоха, а за ним Матти с Мокки тоже подошли.
— Сначала они будут метать топоры в цель,— сказал богач Тайпо.— Если уж спорить, так спорить по всем правилам А потом валить дерево, кто скорее
— Тогда нужно и пни корчевать,— попыхивая трубкой, произнес Матти.— Лесорубы всегда так делали.
— Если Кумоха проиграет цель и рубку, то больше ничего не будет,— сказал богатый хозяин, дернув бородой.
— Э-э, так не пойдет! — зашумели лесорубы, стоящие поблизости.
Никому не хотелось терять такую возможность — увидеть богатыря Сийлу в корчевке пней и за рубкой леса.
— Да, пусть все будет, как положено! — закричали и те зрители, которые сидели подальше.— Обычаи не мы придумали, не нам их менять!
Старший Тайпо вопросительно поглядел на Сийлу.
— Мне все равно,— улыбнулся кузнец.— Поразмяться малость никогда не мешает.
Топоры тонули в громадной ладони Сийлы, казалась игрушечными.
— У меня свой топор,— сказал Кумоха.— Один для всего.
— Эх, если бы мой верный топор был при мне! — улыбнулся Сийла.— Кузнец без своего молота — пол кузнеца, лесоруб с чужим топором — не лесоруб. Хорошо, что дело несерьезное… Будь на твоем, Кумоха, месте опытный лесоруб, я бы без своего топора против него не вышел.
Сийла выбрал для начала три топора. Три лесоруба расцвели счастливыми улыбками: еще бы — сам Сняла признал их топоры лучшими!
Сийла отошел в сторону, за кольцо зрителей, стал бросать топоры в разные стороны — нужно было выбрать тот, который летит точнее.
Ребятишки бегали за топорами, приносили Сийле. и он снова метал их. Они вонзались в стволы сосен и берез так глубоко, что трое ребят с трудом их раскачивали и вытаскивали.
— Я тоже хочу бросать топоры! — вдруг громко заявил неизвестно откуда появившийся Юсси. В руках он держал легкий топорик.
Зрители засмеялись.
Юсси обиженно нахмурился и закричал:
— Бросаю вон в ту елку!
Народ шарахнулся от елки, словно овцы от голодного волка.
Богатому хозяину Тайпо удалось задержать уже занесенную для броска руку сына:
— Потом, Юсси, не сейчас, когда начнется состязание!
— Ладно,— охотно согласился Юсси.— Но я все равно попаду в ту елку.
— Там не садитесь! — крикнул Матти зрителям.— Слышали? Он все равно будет в нее метить!
— Где шатался все утро? — спросил отец Юсси.
— На базар ходил.
— Ну и что выходил?
— Всякие интересные рассказы слушал.
— Какие?
— Да далеко стоял, ничего не было слышно.
Младший брат богача рассмеялся:
— Веселый у меня племянничек растет!
Рыжие глаза старшего Тайпо потемнели от злости. Он резко повернулся на каблуках, принялся рассматривать Кумоху и его друзей. Затем, словно невзначай, встал на пенек, чтобы быть на одном уровне со всеми.
— Опять ты про это! — огорченно молвил Мокки.
Но Матти, не обращая внимания на вздохи приятеля, продолжал:
— …Жили два мужика. Пошли они сюда, к нам, на Пус-погост, на базар. Взяли каждый по бочонку с медовухой на продажу. А у одного мужика алтын — три копейки — в кармане. Вот шли они, шли, притомились, сели. Тот, у которого алтын, и говорит другому: «Налей-ка мне на целый алтын медовухи». Тот ему полный ковш наливает. Налил, а самому-то ведь тоже охота выпить. «Эх, говорит, теперь ты мне на алтын налей своей медовухи». И обратно ему три копейки отдает. Все по закону: купил — заплатил. Так они весь день друг у дружки медовуху и покупали. К вечеру алтын вернулся в карман к хозяину, а бочонки были пусты. Назад пошли киндасовцы, домой. Пришли и рассказывают: «Так повезло нынче — все распродали еще по дороге…»
Кумоха улыбался, подбросил топор, поймал его.
— Ну к чему ты это все говоришь? — спросил недовольный Мокки.— Чего опять киндасовцев задирал?
— А к тому я говорил,— Матти шлепнул Кумоху по плечу,— чтоб никогда на полпути не останавливаться, а всегда до самого базара доходить. Раз взялся товар продать — продай. Взялся за топор — не отступай. Как только себе скажешь— дай, мол, отдохну, душу отведу, так душу, может, и отведешь, а дело до конца не доведешь.
— С чего ты взял, будто я отдыхать буду на полпути? — спросил Кумоха.
— Ас того, что злобы в тебе мало. Тебя Сийла и так называл, и этак — обидно, понимаю. Но ты не на него одного злись — так тебе кузнеца не одолеть. Ты на его дружков, богатых хозяев, погляди, вспомни, что они про нас думают. Злость твоя на полпути останавливаться не должна! Тогда тебе и Сийла не страшен будет!
Кумоха подбросил вырванный из бороды золотистый волосок в воздух и лезвием топора перерубил его.
— Ну что ж,— сказал Сийла так трубно, что голос его был слышен даже на другом конце поляны.— С лягушки меха не получишь, от разговоров баран не зажарится. Пора к делу.
Сразу все оживились, разговоры стали громче. Лесорубы, те, чьи топоры взял Сипла, стали советовать братьям Тайпо лучшие направления для бросков.
Договорились, что целью будет служить раздвоенная береза, стоящая шагах в сорока от края поляны.
— А я буду бросать топор в ель! — заявил Юсси.
Сийла слегка щелкнул голубоглазого бездельника в темечко, и тот, сразу же забыв обо всем на свете, стал тереть больное место и хныкать.
В развилку березовых стволов поставили глиняный горшок величиной с баранью голову. Нужно было с двух бросков попасть в него.
Первым бросал Сийла.
Он долго метился, переминался с ноги на ногу, потом метнул топор, и тот с кряканьем вонзился в ствол березы чуть выше горшка.
— Ах! — разнеслось по поляне.
— Ну-ка ты попробуй! — уступая место Кумохе. весело сказал Сийла.
Кумоха бросил топор почти не метясь, и он пролетел, как-то странно кувыркаясь, прямо в развилку, почти над самым горшком.
— Мимо! — закричал Юсси.— Мимо! Горшок цел!
Кумоха почему-то ничуть не огорчился неудачен, подождал, пока мальчишки принесут топор, аккуратно отер лезвие от земли.
— Что медленно разгорается, то жарче горит! — сказал Мокки громко, чтобы Кумоха услышал.
— Раз на раз не приходится! — поддержал Матти.— Все равно горшку головы не сносить.
— Еще разок, что ли? — сам себе сказал Сийла и встал на место для броска, начал прицеливаться.
Он выпустил топор из руки, почти не шелохнувшись телом, а топор летел так быстро, что казался камнем. Горшок словно взорвался — черепки его разлетелись во все стороны.
— Авой, Сийла!—закричали восторженно зрители.
Юсси подпрыгивал от радости на одном месте, словно нанего трясучка напала.
Братья Тайпо довольно улыбались.
Улыбался и Кумоха.
— Хороший удар, Сийла! — сказал он кузнецу.— Да еще чужим топором! Хороший удар!
— Ты так своим попробуй,—сипло произнес Сийла. И при-
