Левченко усмехнулся и посоветовал:
– А ты, Серега, метнись, догони да спроси, почему это он проигнорировал явные нарушения. Может, исправится.
– Нашел дурака. Но удивительно. Ведь майор прекрасно видел, в каком мы состоянии, что курим на ходу, бушлаты нараспашку, даже честь не отдали, и пропустил все это, будто нас и не было.
– А может, это патруля не было? У нас просто глюки от водки?
– Сразу у всех троих? Такого не бывает.
– Ладно, хрен с ним, с патрулем. Что дальше делать будем?
Корнеев, захмелевший сильнее всех, проговорил:
– Предлагаю ехать в часть. Там продолжим. Надоели все эти официанты, бармены, меню. А появится желание, так в «Зарафшан» метнуться недолго.
Логинов согласился:
– Лады! В часть! Водкой по дороге на базаре затаримся.
Офицеры поймали такси и к семи часам вечера подъехали к базару.
Глава 4
В сторожке парни застали пожилого узбека.
Левченко вспомнил, как его зовут, и сказал:
– Салам, Юлдаш-ака!
– Салам, – ответил сторож.
– Нам бы водки.
– Какой такой водки? Здесь не магазин, не ресторан!
– Так мы свои. У твоего сына Тахира уже брали.
– Тахир говорил о солдатах, вы же офицеры.
– Были курсантами, стали лейтенантами.
– Что-то быстро.
– Сейчас все делается быстро. Так ты продашь водку? А то нам завтра в Таджикистан улетать.
– Так вы из войсковой части?
– Да, временно там расположились, а прибыли из Самарканда.
– В Самарканде у нас родственники живут. Хоп, сколько надо водки?
– Два литра, – ответил Логинов.
– Хорошо, подождите.
Юлдаш вынес четыре бутылки, которые тут же утонули в карманах офицерских бушлатов.
– Спасибо, Юлдаш-ака!
– Удачи вам в Таджикистане, – сказал узбек и отчего-то вздохнул.
Друзья купили в магазине нехитрой закуски и вернулись в часть.
В расположении роты оказался старший лейтенант Климась.
– О! Еще на ногах? А чего хмурые?
– Нет, – ответил Левченко. – Вполне нормальные.
– А в бушлатах пойло?
– Так точно, – не стал врать Левченко. – Черт!.. – спохватился он. – Я ж вам, Петр Владимирович, подарок на прощанье приготовил.
– Что за подарок?
– Сейчас.
Логинов и Корнеев недоуменно переглянулись.
В училище существовала традиция шить в Ташкенте фуражки с высокой тульей и лаковым козырьком. После выпуска офицеры ехали в них к месту службы. В войсках они часто получали выговоры за нарушение формы одежды, но не отказывались от этих головных уборов.
Вот и Левченко сшил фуражку. Он достал ее из сумки и принес в бытовку.
– Вот, товарищ старший лейтенант, это вам. Мне она в Таджикистане не понадобится.
– Спасибо, Миша! Я как раз хотел заказывать новую, старая износилась. – Старлей взял фуражку и спросил: – Где пить собираетесь? В казарме не советую.
– В клуб пойдем, – неожиданно сказал Корнеев. – Я видел там что-то типа банкетного зала. В клубе никто искать не будет.
– Как знать. Ладно. Только не шумите сильно.
– Само собой.
Логинов взглянул на бывшего взводного и сказал:
– Мы днем в кафе посидели, выпили, на улицу вышли, бушлаты нараспашку, а тут, как назло, патруль. Но странное дело, начальник патруля даже внимания на нас не обратил. Не знаете, что за дела? Или в Ташкенте всегда так было?
– Нет, раньше вы в момент загремели бы на гауптвахту. Дело в том, что военным патрулям, милиции, сотрудникам других силовых ведомств строго приказано ни при каких обстоятельствах не задерживать офицеров в полевой форме. Вот такие вы ценные кадры. А если кто-то будет в хлам и не сможет сам передвигаться, тех доставлять в войсковую часть.
– Понятно. Я-то думал, с чего такая беспечность начальника патруля? А оно вот в чем дело.
Друзья сбросили бушлаты на кровати и в полевой форме прошли в клуб.
Левченко спросил у Логинова:
– Ну и где твой банкетный зал?
– А вон справа.
Офицеры открыли дверь и оказались в помещении с большим столом и десятком стульев вокруг него.
– То, что надо, – проговорил Левченко. – Как ты, Серега, заметил этот зал?
– Случайно. После собрания из него женщина выходила, я и увидел стол со стульями. А что может быть в небольшой комнате клуба? Только помещение для встречи начальства или пьянки в узком кругу.
– Вот мы в узком кругу и выпьем. Давай на стол все, что принесли.
– Черт! – проговорил Корнеев. – А кружки-то мы не взяли.
– Может, здесь есть посуда? – Логинов осмотрелся, открыл створки шкафа. – Нет, пусто. – Он повернулся к Корнееву: – Давай, Андрей, вали обратно в казарму либо пулей в столовую. Из горла как-то несолидно пить.
– А чего я?
– Ты же о кружках вспомнил, значит, тебе и идти. Любая инициатива наказуема.
Корнеев вернулся быстро. Он взял кружки в солдатской столовой.
Друзья выпили и сразу же заметно захмелели. На старые дрожжи водка била по мозгам мгновенно.
Как это нередко бывает, разговор вновь коснулся женщин.
– Нет, мужики, – проговорил Логинов. – Я все-таки ломанусь в кафе и сниму какую-нибудь миниатюрную девочку.
– А чего ты один? – спросил Левченко. – Все пойдем. Ты как, Андрюша? – Он посмотрел на Корнеева.
– Я – за.
– Тогда пьем еще по сто, переодеваемся в гражданку и валим.
– Это кто собрался куда-то валить? – раздался голос от входа в зал.
Друзья обернулись к дверям, тут же поднялись и приняли, как уж могли, положение «смирно». На входе стоял полковник Сафонов.
– Не слышу ответа, товарищи лейтенанты.
Логинов сказал с вызовом:
– К бабам, товарищ полковник. А что? Имеем полное право.
Сафонов усмехнулся.
– Вас сейчас самих пользовать можно! Какие бабы? Тоже мне, орлы комнатные. До казармы-то своим ходом доберетесь или мне наряд вызывать?
– Доберемся. А кто нас слил, товарищ полковник? – спросил Левченко.
– А чего вас сливать? Корнеев хоть бы догадался кружки спрятать, когда от столовой спешил сюда.
Левченко взглянул на Корнеева:
– Ну ты и чудак на букву «м», Андрюша!
Сафонов подошел к столу:
– Все собрали и марш в казарму!
– Есть! – ответил Левченко. – Вот допьем бутылку и пойдем строевым шагом в казарму.
– И с песней, – добавил Логинов.
– Песни вы завтра поутру петь будете. А бутылку я конфискую. – Полковник забрал со стола начатую емкость.
– Но, товарищ полковник, так не пойдет. Мы пойло за свои бабки покупали, сидели спокойно, никого не трогали. Мы уже не курсанты, имеем право выпить в свободное время.
– И с дамами расслабиться, – поддакнул Логинов.
Сафонов посмотрел на молодых лейтенантов и спросил:
– А как насчет того, чтобы вернуться в училище?
– Чего мы забыли в Самарканде?
– Приказ на увольнение. Или думаете, это сложно сделать? Замену вам найдут, и утром здесь будут уже другие офицеры. Вы, конечно, в войска уже не попадете, а вот в запас – очень даже легко. Без выходного пособия.
– Все понятно, – сказал Левченко. – Виноваты. Убираем стол, отдаем водку и маршируем в казарму.
– Вот это другой разговор.
Сафонов шагнул к двери, на выходе обернулся и заявил:
– Через пять минут вижу вас в подразделении!
– Так точно! – за всех ответил Левченко.
Как только полковник ушел, Логинов дал подзатыльник Корнееву:
– Из-за тебя, чудик, влетели. Теперь ни баб, ни пойла. Неужели не мог кружки спрятать?
– Куда? И ты, Серега, руки-то не распускай, ответить могу.
– Хорош базарить! – тоном приказа сказал Левченко. – Может, это и к лучшему. Быстро убираем все со стола и валим в казарму. А то в натуре загремим обратно в училище.
Убравшись, друзья вернулись в казарму, где их встретил старший лейтенант Климась.
– Ну и как это понимать, товарищи офицеры?
– Что понимать, товарищ старший лейтенант? – спросил Левченко.
– Залет ваш. Я просил, чтобы все тихо было, а вы?..
– Но кто знал, что Сафонов вычислит Корнеева?
– Расслабились.
– А где полковник? – спросил Логинов.
– Он мне поручил встретить ваши благородия. Так, орлы, все в кубрик и на боковую. К утру должны быть как огурчики. Убедительно советую не покидать части. Иначе ваша офицерская служба закончится, так, по сути, и не начавшись. Вопросы?
– Нет вопросов, – ответил Левченко.
– Вперед! А мне сидеть теперь с вами всю ночь.
Логинов улыбнулся:
– А что, Петр Владимирович, сами, поди, тоже уже с какой-нибудь дамой договорились о романтическом ужине?
– Еще одно слово, Сережа, и получишь в морду! Это я тебе гарантирую.
Логинов поднял руки:
– Понял! Молчу! Но если прав, то искренне сочувствую.
Сергей тут же рванул в кубрик и с ходу врезался головой в косяк арки, отделяющей спальные помещения от бытовки. Ничего страшного не произошло, но шишку он набил приличную.
