пока Аруог успокоится, и спросила беззаботным голосом:
– А можно я сегодня выплыву на улицу и немного посижу на скамье возле дома?
– Нет!
– Я никуда не сбегу.
Аруог молчал.
– Мой дом – там, где ты, помнишь? Я никуда не сбегу, – повторила она.
После долгих уговоров Аруог сдался и позволил ей выплыть из дома, но в сопровождении целой свиты слуг. Мирми сидела рядом с ней на скамье и озиралась на многочисленную охрану, а Диана завороженно смотрела на солнечные лучи, преломлявшиеся о водную поверхность.
Солнце светило ярче, чем обычно, и Диана впервые за долгое время стала молиться, но не Богу, не Луне и не Океану, а Солнцу, которое вот-вот от неё отречётся. Она просила его не оставлять её и не забирать своё благословение. Она показывала ему монстров, которые приходили к ней во сне, и мрак, и глубину. Она рассказывала ему свою историю погружения и просила не оставлять её никогда, чтобы этот мрак не смог поглотить её.
Когда пришло время обеда, Мирми осторожно дёрнула Диану за рукав, пробуждая её от тяжёлых дум.
Перед сном Диана переоделась в простую светлую сорочку, накинула плащ и по пустынным коридорам направилась в комнату супруга, но, увидев его, так и застыла на пороге. Его поднятые вверх руки были привязаны к изголовью кровати толстой верёвкой, а на тумбе лежал каменный нож.
Аруог усмехнулся, увидев её растерянность.
– Ты, конечно, можешь надеяться на помощь своего Солнца. Но, поверь мне, верёвка куда надёжнее.
– Может быть.
Она пожала плечами и, присев на кровать, стала крутить в руках каменный нож.
– А это зачем?
– Он тебе понадобится, если верёвка не выдержит. Но я надеюсь, ты не убьёшь меня им во сне.
– А почему именно во сне? Я могла бы сделать это прямо сейчас.
С серьёзным лицом Диана приставила нож к горлу супруга и наблюдала, как его мышцы напрягаются, как натягивается верёвка, как зелень глаз Аруога становится ярке.
– Могла бы. Но ты мне ещё пригодишься, – сказала она, весело смеясь и возвращая нож на тумбу. – Я же умру без тебя, помнишь?
Она, как обычно, легла справа и из страха не позволяла себе заснуть. Когда солнечные лучи совсем исчезли и лунный свет наполнил комнату, Аруог дёрнул верёвку, пытаясь освободиться, но она не поддавалась. Он зарычал и с гневом посмотрел на Диану. Она смело встретила его взгляд, потому что в нём ещё можно было различить прежнего Аруога.
Диана со вздохом посмотрела на верёвки. Они казались ей совсем неуместными, словно они не защищали их, а обрекали на ещё большие страдания. Нельзя полагаться лишь на что-то внешнее, на какую-то высшую силу, которая решит твою судьбу. Пока не возьмёшь судьбу в собственные руки, не сможешь победить.
Вот и Аруог слишком полагался на эти верёвки, которые в любой момент могли порваться. И если не в это полнолуние, то в следующее. И никакой нож не помог бы ей, потому что за одним полнолунием обязательно придёт другое.
Взяв каменный клинок, она одним движением перерезала верёвку у изголовья. Аруог опустил руки вниз и посмотрел на неё удивлённо.
– Если каждое полнолуние ты будешь превращаться в Дикого зверя, у меня нет никакого желания оставаться твоей женой. – Она протянула ему руку. – Возьми меня за руку. Если сможешь удержать её до рассвета, поймёшь, что только ты властен над собой.
Нахмурившись и поразмыслив над её словами, он всё же взял Диану за руку и закрыл глаза, стараясь сохранить самообладание.
Сквозь открытую между ними Связь, Диана увидела, как вместо сна он погрузился в воспоминания о своём детстве. Она наблюдала вместе с ним, как мама приносит ему пузырёк с чьей-то кровью перед каждым полнолунием.
Его мать, по меркам Оиилэ, совершила страшное преступление. Перед полнолунием она поднималась на поверхность и утаскивала Наземных, чтобы забрать у них кровь, благословлённую Солнцем, и отдать её своему маленькому сыну. Она не могла смотреть на страдания своего ребёнка и потому ослабляла в нём Волю Океана. Пока мать была рядом, он не знал страха перед Полной луной.
Однажды его отец увидел, как она даёт ему кровь, и пришёл в ярость. Он отказался от неё и вернул назад в племя, из которого когда-то её забрал. Аруог смотрел, как его мать выгоняют из города, и понимал, что, возможно, больше никогда её не увидит.
В следующее полнолуние, когда он не получил уже ставший привычным пузырёк с кровью, Воля Океана впервые переполнила его.
По праву любой Оиилэ может назвать свою цену за серьёзную обиду, нанесённую ему. И чем глубже обида и сильнее Воля Оиилэ, тем выше может быть цена. В то полнолуние Аруога переполняла Воля и ярость, и из маленького ребёнка он превратился в безжалостное чудовище. Ночью он ворвался в покои отца и за то, что тот прогнал его мать и обрёк его на страдания в Полную луну, пронзил его грудь трезубцем Арагерра. Такова была цена. За обиду отец поплатился жизнью.
Вспомнив на утро события прошлой ночи, он поспешил к отцу, но в его покоях уже толпились слуги. Увидев Аруога, они в ужасе расступились, освобождая ему дорогу. Тело отца по-прежнему лежало на кровати, а на груди его было три раны, оставленные трезубцем.
Если бы мать не жалела его, возможно, он бы привык к Арима Риа – Полной луне – и его отец не погиб бы от руки своего сына. Возможно, тогда он не считал бы себя Аала Ургул – Диким зверем.
Возможно.
Ночь двенадцатая
Мне не страшно себя потерять –
Я страшусь потеряться,
Я в себе не хочу утонуть навсегда.
Я боюсь не забыть, а забыться
И, так может статься,
Не очнуться – от забытья никогда.
Лунный свет становился слабее, уступая место солнечному. Всё ещё крепко держа Диану за руку, Аруог постепенно погрузился в сон. Когда он открыл глаза, в комнате уже было светло. Он отпустил руку супруги, и края его губ приподнялись в слабой сдержанной улыбке.
Диана приподнялась с постели и взглянула на Аруога – он не был весел, но, казалось, в нём появилась надежда. Взяв каменный клинок с тумбы, она протянула нож Аруогу.
– Он мне не понадобится.
Но супруг покачал головой и стал забирать у неё оружие.
– Аруог, ты больше не маленький мальчик, который впервые столкнулся со своими демонами. У каждого есть темнота в душе. Просто одни души темнее других. – Диана вложила нож ему в
