— Какая же у бедолаги каша в голове, — однажды сказал Сэм, когда они остались вдвоем в своем жилище. — Вот ненавидит людей, а делит с нами пищу.
— Почему он не хочет понять меня? — Кас вытянулась на постели из мягкой травы, укрылась плащом и уставилась на огонек горевшей на полу свечи.
— Неправильно говоришь. — Самуэль зевнул. — Острые Копыта скорее не может, чем не хочет. Думаешь, кентавр тут желанный гость? Для эльфов он дикарь. В отличие от нас, он ночует в лесу.
— Как же так? — Она устремила взгляд в сводчатый потолок из сросшихся ветвей.
— Здесь нас контролируют, здесь мы под надзором, — пояснил парень. — И… зря ты считаешь, что кентавр так уж ошибается. Ты правишь Империей? И я нет. Против кого прикажут, против того и поднимем оружие. Трев особенно охотно.
— Ты станешь стрелять в друзей? — Кассия побледнела.
Самуэль сел и пристально посмотрел на нее. В свете пламени свечи его шрам казался демонической ухмылкой. Ответ читался в глазах парня, отчего по спине у Кассии пробежали мурашки. Такой выстрелит в кого угодно в интересах Империи.
— Спи, — попросил Сэм и свернулся на своей лежанке.
Негостеприимные хозяева приносили людям еду к входу в ее жилище. Только как и когда это происходило, Кас не видела. Не получалось проснуться вовремя, чтобы застать их. Тягучие сны не давали отдыха. В них она погружалась в хоровод кривляющихся, бесформенных лиц грязной толпы, готовой растерзать ее в любую секунду, но отчего-то медлившей с расправой. Заканчивалось все одинаково: Кассия вдруг превращалась в монолит кровавого камня и рассыпалась на тысячи гладких кругляшек.
Дни слились в один бесконечный поток. Девушка начала скучать по лету, к которому так привыкла, однако осень властвовала здесь безраздельно. Гигантское золотое дерево точно наполняло воздух теплом и туманом. Время от времени Самуэль и Острые Копыта уходили, оставляя Кас одну. Сэм условился с Саймоном об особенном знаке по ту сторону границы, Знаке, который скажет: «Возвращайтесь».
Предоставленная сама себе, Кассия вязала куколок из травяной подстилки Самуэля, собирала остроконечные листья и плела венки. Особенно ей нравились алые листья. Ими Кас любовалась часами. Цвет, толстые прожилки, влажная гладкость — все в них было прекрасно.
Стайка шумных птиц скрашивала одиночество в городе, полном холодных, безразличных эльфов. Крошки-птахи насвистывали свои мелодии, позволяя Кассии наполнять их любым содержанием. «О лете», — решила Кас. Если девушка стояла неподвижно, любопытные создания садились ей на плечи, на голову, на руки. Птички смотрели на Кассию выпуклыми бусинками глаз и чирикали, раздувая бока.
Они всегда прилетали к кустам, облепленным яркими ягодами. Красные гроздья почти светились изнутри. Кас, как в детстве, заправляла веточки в волосы и разглядывала свое отражение в сонной воде. Но чего-то определенно не хватало этим ягодам и этим листьям. Первые выигрывали у вторых, но тоже не устраивали. Не заполняли пустоту.
Кассия тосковала по Саймону. Сейчас она рада была бы выслушать любые насмешки и поучения, лишь бы снова обнять его. В голову лезли гадкие мысли о том, что проклятие снять не удастся. Девушка в деталях представляла, как до глубокой старости станет скитаться среди безмолвных теней. Она не надеялась, что эльфы, как птички, привыкнут к ней или хотя бы начнут замечать. Угнетающая картина застывшею будущего доставляла странное наслаждение. Если подумать, получалось очень романтично. Кас часами примерялась к новой роли. А когда надоедало страдать, снова вязала кукол.
Она не почувствовала, как травинка порезала палец. Крошечный камешек скользнул в лежанку. Соблазнительный, сочный! Спелее самых спелых ягод на всех кустах эльфийской обители.
Кас рыла траву обеими руками, но так и не нашла затвердевшую каплю. Желание снова взглянуть на волшебные камни охватило ее и не собиралось легко отпускать. Даже ком подкатил у нее к горлу.
— За постой все равно лучше заплатить, — рассуждала вслух она. — А чем, если денег нет? Сэм-то не позволит. Значит, лучше заранее запастись каменьями.
Обстоятельства позволяли, предлог нашелся, осталось только осуществить свое намерение без лишних слов и сомнений. Так что Кассия просто порезала себя и набрала целую пригоршню драгоценных шариков.
Она выкладывала из них узоры: цветочки и линии. Составляла буквы собственного имени. Или просто пересыпала из ладони в ладонь, слушая тихий перезвон. Опасаясь, что Сэм пронюхает про милые игрушки, Кассия зарыла камешки под лежанкой. Прямо в землю.
Но Самуэль все не приходил. Кас свято верила, что способна в любой момент швырнуть хоть всю пригоршню в пропасть. Только зачем? Она валялась на травяной постели и размышляла, как: было бы здорово выпросить у искусного мастера переплавить ее золотую монету в оправу для кольца с одним из камешков.
Загостившаяся осень уже не удивляла. Кассия постепенно забывала, что существует что-то еще, кроме желтых и красных деревьев, за пределами их жилища.
Она больше не тосковала. Иногда нападала на нее тоска, чуть-чуть давило в груди, но тоска эта таяла от красных ягод и листьев, от задорного птичьего щебета.
От нечего делать она принялась наряжаться в одежды лесного народа. Они неожиданно пришлись ей впору. Кас на мгновение перестала ощущать себя человеком. Ей так хотелось в это поверить, что сердце замерло. Такой, в изящном эльфийском наряде, она себе нравилась больше, чем какой-либо другой.
Платье шелестело, как крона золотого дерева. Оно словно приказывало: танцуй, кружись, как не кружилась до сих пор! И Кассия танцевала и кружилась, пугая птиц. Они щекотали небо крыльями, перелетая повыше на ветки, и галдели.
Глупая мысль неожиданно пришла ей в голову: «А если положить рядом ягоду и мой камешек, что птицы выберут?» Кас немедленно прицелилась и оцарапала палец длинной острой колючкой.
Вертлявый кругляш скользнул по ладони и поскакал по камням вниз, к оплетенной плющом беседке. Девушка немедленно бросилась за ним, путаясь в подоле. Казалось, вот сейчас, сейчас она схватит беглеца, но нет. Вдруг камешек ударился обо что-то и отлетел к девушке. Кас подобрала его кончиками пальцев. Взгляд уперся в… сапоги.
— Позволь? — спросил незнакомец.
Взгляд его из-под полуопущенных ресниц пронизывал насквозь. Красивое лицо с острым подбородком, обрамленное гладкими волосами, тонкие черты. Эльф протянул руку ладонью вверх. Кассия нехотя отдала красный камешек. Но, приняв его, незнакомец болезненно поморщился. Камень на его ладони растекся густой каплей.
— Да… — Эльф достал носовой платок и стер алый след. — Все так.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
