Но – о горе! – Малышка Том не рассчитал свои силы. Дубовая ось проткнула великана насквозь, и он опрокинулся на землю, как поваленное дерево.
Том был в отчаянии. Он опустился рядом с великаном на колени и стал утешать его.
– Не унывай, дружище! – говорил Том. – Ты скоро поправишься. Прости, я нечаянно! Разве я хотел тебя ранить? Кто бы мог подумать, что у тебя такая нежная кожа!
Но великан только стонал в ответ. Том осторожно вынул дубовую ось из раны и покрепче заткнул рану кусками дерна, который был под рукой. Старому Денбрасу немного полегчало. Тогда Том сбегал к повозке, вышиб дно у одного бочонка с пивом и поднес его великану ко рту, словно гигантскую кружку.
– Пей, голубчик, пей! – уговаривал он великана. Наконец Денбрас заговорил.
– Теперь мне ничего не поможет, сынок! – чуть слышно произнес он. – Конец! Крышка!.. Но я умер в честном бою, верно?
– Верно, – чуть не плача, отвечал Том.
– А ты молодец! Настоящий корнуэллец. Ты честно сражался, и за это я люблю тебя. Это была славная и честная битва… Силы покидают меня. Наклонись ниже, сынок, я скажу тебе мою последнюю волю…
И старый Денбрас сказал Тому, что, у него нет родных, а потому он делает Тома своим единственным наследником и завещает ему все свои сокровища, которые хранятся в пещере под замком.
– А теперь помоги мне подняться на вершину холма, – попросил он Тома.
Они с трудом взобрались на холм, и великан сел на свое любимое каменное ложе, прислонившись спиной к широкой плоской скале.
– Похорони меня честь по чести! – сказал он Тому. – Здесь, где я сижу сейчас. По древним законам нашей земли. Вот камни, которыми ты окружишь мою могилу, а это каменное кольцо, тяжелый койт, ты положишь сверху, как делали наши предки. Проводи меня в последний путь достойно и, пожалуйста, присмотри за моей собакой!
– Я все сделаю, старый дружище, только не умирай! Но великан покачал головой и испустил дух.
Том загородил Денбраса со всех сторон большими камнями, сложил ему руки на коленях – словом, сделал все честь по чести. А потом он спустился во двор замка, быстро приладил на место колесо и дубовую ось, вывел на дорогу волов с повозкой, запер покрепче ворота замка и отправился в Сент-Ивз. Благополучно вручив пиво кому было велено, он вернулся Маркет-Джу по другой дороге на следующий день.
Это был канун большого праздника – Иванова дня, – и на всех холмах горели костры.
В Маркет-Джу на улицах плясали под волынку и барабан. Хонни, хозяин трактира, веселился со всеми вместе. Он очень обрадовался, что Том вернулся и с повозкой, с его быками и в добром здравии.
– Молодец! – от души нахваливал он Тома, подливая ему эль и пододвигая угощенье. – Поработай у меня годик, я тебе буду хорошо платить.
– Прости, друг, не могу, – ответил Том, – хотя лучшей работы мне и не сыскать.
– Тогда почему же ты говоришь «нет»? – удивился Хонни. – Ты же только вчера просил у меня работы.
Но Том не хотел рассказывать, что у него вышло с великаном Денбрасом, и он ответил:
– Видишь ли, мой дед, который всю жизнь прожил в горах, накануне умер и оставил мне кое-какое наследство, немного денег и клочок земли. Я должен скорей пойти туда и похоронить старика честь по чести.
Так малышка Том под благовидным предлогом покинул гостеприимного хозяина и поспешил к своей возлюбленной в Кролас. Ей он все рассказал без утайки; они поженились и зажили в замке великана душа в душу.
Моховушка
Давно это было. В маленькой хижине жила бедная вдова, и была у нее одна-единственная дочь, да такая красавица, что глаз не отвести. Решила матушка связать для нее рубашку, да непростую, а волшебную: одна нитка золотая, а другая особенная – из лесного пушистого мха спряденная. И могла эта рубашка в любой конец земли перенести свою хозяйку. С утра до вечера трудилась женщина над волшебной обновкой.
Тем временем дочь-красавицу заприметил незнакомец. С виду обычный торговец-коробейник, что ленты, булавки да прочий мелкий товар на лотке по ярмарке разносит, но вот только взгляд у него был уж очень недобрый, колючий. А коробейник, видно, влюбился в девушку с первого взгляда. Чуть ли не каждый день повадился к ней в гости ходить, всё замуж зовет.
А она бедная не знает, как настойчивого жениха отвадить. Не понравился он ей. Думала, думала, что делать, и спрашивает совета у матушки. А та и говорит дочке:
– Скажи ему, пусть подарит тебе белое атласное платье, золотыми листьями расшитое, да чтобы сидело на тебе как влитое. Тогда и пойдешь за него замуж. А там, глядишь, и волшебная рубашка будет готова.
Пришел коробейник и снова зовет девушку замуж. Ответила ему девушка, как мать посоветовала. Промолчал торговец, кивнул и посмотрел на невесту своим недобрым взглядом. Коробейник-то этот и в правду оказался не тем за кого себя выдавал. Был он злым и коварным волшебником, а торговцем нарядился, чтобы девушке понравится. И вот приносит он через неделю платье, точь-в-точь как она описала – атласное, золотыми листьями расшитое. Побежала красавица наверх к матери, надела платье, а оно сидит как влитое, как по ней скроенное.
– Что же мне теперь делать, матушка? – заволновалась дочь.
– Скажи ему, – отвечает мать, – пусть подарит тебе платье цвета небесной лазури, и чтобы сидело гладко, ни одной морщинки. Тогда и пойдешь за него замуж. А там, глядишь, и волшебная рубашка будет готова.
Сказала девушка коробейнику, что мать посоветовала. Вернулся он через три дня и принес платье цвета небесной лазури, как по ней сшитое. Опять спрашивает дочь у матери, что ей делать.
– Скажи ему, – отвечает мать, – пусть принесет тебе серебряные башмачки, да чтобы не малы были, не велики, а как раз в пору, тогда и пойдешь за него замуж.
Сказала ему девушка, что мать велела; через день-другой приносит он серебряные башмачки, а ножка у девушки крохотная, все равно они ей как раз впору пришлись: не тесные и не велики. Опять девушка волнуется, торопится к матери за советом. А мать ей говорит:
– Сегодня вечером закончу я вязать волшебную рубашку, совсем немного осталось. Скажи коробейнику, что завтра выйдешь за него замуж. Пусть утром приходит в десять часов.
Услышал коробейник ответ, обрадовался.
– Приду, непременно приду, – говорит, и зло так на нее поглядывает.
В тот вечер засиделась матушка допоздна и закончила волшебную рубашку: одна нитка золотая, а другая – моховая, из мха спряденная. Кто эту рубашку наденет, может в один миг хоть на краю света очутиться, стоит только пожелать.
На рассвете позвала дочку мать и велела ей в путь-дорогу собираться, искать счастье на чужой стороне. А счастье это, говорит, будет самое что ни на есть настоящее. Мать-то была ведунья, знала, что завтрашний день сулит. Надела дочка на себя рубашку-моховушку, а поверх нее платье, в котором дома хозяйничала. Дала ей мать с собой золотую корону да подаренные коробейником два платья и серебряные башмачки в придачу:
– Пожелай, – говорит, – Моховушка, ты моя, отправиться за тридевять земель отсюда. Там увидишь большой господский дом. Постучись и попроси у хозяев работу. Для тебя у них работа найдется.
Сделала дочка, как мать велела, и вмиг очутилась перед большим господским домом. Постучала в двери и спросила нет ли здесь для нее работы. Позвали слуги хозяйку, сразу понравилась ей эта девушка.
– Что ты умеешь делать? – спрашивает хозяйка.
– Готовить могу, добрая госпожа, – отвечает Моховушка. – Люди говорят, я хорошо готовлю.
– Кухарка у нас есть, – отвечает хозяйка. – Но если хочешь, возьму тебя младшей кухаркой.
– Спасибо, добрая госпожа. Очень хочу.
На том и порешили. Показала хозяйка Моховушке, где она будет спать, и повела на кухню знакомиться с другими служанками.
– Это Моховушка. Она будет у нас младшей кухаркой. – Сказала слугам хозяйка и ушла.
А Моховушка поднялась к себе в комнату, спрятала подальше золотую корону, серебряные башмачки и оба платья – белоснежное и небесно-голубое.
Другие служанки тем временем чуть не лопнули от зависти.
– Только подумать, – кудахчут, – эта бродяжка в лохмотьях будет младшей кухаркой! Посуду мыть – вот ее дело! Уж если и быть кому младшей кухаркой, так одной из нас. Мы всякие кушанья умеем готовить, не то, что эта оборванка! Вот уж собьем с нее спесь!
Сошла Моховушка вниз, хочет за работу приняться, а служанки все разом на нее и набросились.
– Что ты такое о себе возомнила! Ишь, захотела стать младшей кухаркой! Ничего у тебя не выйдет, не на таких напала! Будешь скрести чугуны и сковородки, чистить вертела и ножи. Ни на что другое и не надейся!
Тут схватила одна служанка поварешку и стукнула – тук-тук-тук – Моховушку по голове.
– Вот чего такие, как ты, заслуживают!
Да, нелегко пришлось Моховушке в служанках быть. Топит она печи, скребет сковородки, лицо точно сажей вымазано. А кухонные девки – то одна, то другая – то и дело ее поварешкой голове поколачивают. Плачет девушка, но терпит.
