Гудение, звучат приветственные аккорды операционной системы: загружается картинка рабочего стола — морской закат. Потом иконка электронной почты начинает мигать как сумасшедшая: 48 новых сообщений! Ладно, открываем, нужно же с чего-то начинать рабочий день.
Быстро просматриваю входящие… Ничего интересного.
СИЛЬВЕСТР, его имя.
Тема сообщения: HELP ME!
Я со страхом открываю письмо:
«Любовь моя! Ну куда же ты пропала? Я забыл мобильный в такси, по дороге из аэропорта в редакцию! Я звонил тебе тысячу раз, пока был здесь, но ты не брала трубку. Я не знаю, как связаться с тобой! Я пишу тебе из гостиницы, не могу уснуть. Пью, курю одну за другой… Я бы все отдал, лишь бы только ты была рядом! Элена, ну когда мы прекратим, наконец, тратить время впустую? Я уезжаю в понедельник, ты выйдешь на работу как раз, когда я буду в самолете, но ОБЕЩАЙ ответить мне сразу же, как только прочтешь это письмо! Если я не ошибся, то через десять дней, когда я вернусь, ты будешь ждать меня в аэропорту. Спроси у Стеллы подробности. Наверно, я должен был потерять телефон, чтобы понять, насколько ты мне дорога. Целую. Сильвестр».
Сегодня вечером никакого вина.
Сильвестр
Я ненавижу сладкие вина, никогда их не покупаю, и в этом моя ошибка. Мускат, «Бракетто» или «Дзибиббо» высшего сорта могут возбудить чувства и сердце, как никакие другие вина. Аромат и сочетание винограда и меда напоминают свежий платок, которым вытираешь слезы; горячий чай, который ждет тебя на кухне после уборки снега; письмо с поздравлениями в день твоего рождения с другого конца земного шара.
Не нужно бояться сладости.
Желательно употреблять в сочетании с «Колли Ориентали дель Фриули Пиколи».
Октябрь
Я приехала только для того, чтобы сделать тебе приятное, а не для того, чтобы выяснять отношения. Я постоянно прячусь, но не от кого-то, а от самой себя. Та новая Ева, которой я давно уже стала, пытается спрятаться за прежней, которая все еще верит в то, что имеет право на существование.
У меня появились две морщинки в уголках рта, это все из-за того, что с годами губы сами складываются в привычную «горькую усмешку», и, обнаружив вчера вечером у себя эти морщины, я решила, что теперь буду смотреть на вещи не так, как раньше.
Нет, я не жертва невнимательных и деспотичных родителей, эгоцентричного сноба-мужа или, скажем, жестокого и коррумпированного рынка рабочей силы. Я просто-напросто великая трусиха, у которой не хватает духу быть такой, какой всегда мечталось.
Которая ни разу даже не попробовала.
Ошибка за ошибкой. Я притворялась: послушная дочка, преданная жена — одним словом, актриса. Правда, у меня не получалось быть до конца убедительной. Воинственный характер, наглый взгляд, вызывающее поведение давали о себе знать. И все шло наперекосяк. Родители становились более строгими, чтобы подчинить меня, муж — более хитрым, чтобы обуздать меня, начальник отдела — более циничным, чтобы уничтожить меня.
Какая же я идиотка! Палач, притворившийся жертвой, волк в овечьей шкуре. Я хотела сыграть роль Джильды, хотя мне отлично подходит роль леди Макбет. Я переживала за Белоснежку, хотя Мачеха нравилась мне больше. Невероятная привлекательность плохих и всегда проигрывающих; они как игроки, которые ставят на кон все состояние и если теряют все до последнего, то пускают себе пулю в лоб в гардеробе казино. Может, ты и был прав. Я просто кретинка. Самовлюбленное трепло, эгоистка, которая даже себе не признается в этом, и, более того, глубоко ненавидящая тесто, из которого сделана. Мы все еще вместе. Потому что я притворяюсь хорошей или потому что у меня не хватает смелости быть плохой?
Как я до этого дошла? Играть не свою роль, жить чужой жизнью? Я старалась изо всех сил. Кто-то говорит, что я хорошая мать: наверное потому, что наши дети нечасто нас навещают. С каждым годом все реже.
Мне нравится бродить здесь, по центру Ното, словно призрак, пока ветер, пахнущий морем, треплет мои мысли, пробуждает воспоминания и вместе с ними тоску. Я всегда ненавидела ветер, потому что он меня расстраивает, вызывает беспокойство. Здесь все великолепно, но потихоньку начинает разрушаться. Безумное, сбитое с толку барокко, без радости, без будущего. Я сижу в единственном открытом кафе. Заказываю сироп со льдом. Ты должен скоро прийти, уже почти семь.
Когда мы поженились, я не сомневалась, что все сработает, потому что мое сердце билось не слишком сильно. Меня всегда убивали эмоции, особенно мои собственные, поэтому я решила, что ты подходящая для меня партия, мне казалось, что с тобой я найду укрытие от страданий и разочарований, которые порождаются чувствами. Меня спасал юмор. С того самого первого вечера, когда мы пошли в «Гранд-Отель-дез-Иль-Баромэ» в Стреса с твоей несчастной пятисоткой в кармане.
Это была моя идея, мне хотелось чего-то особенного, ночи в пятизвездочном отеле, не потому, что я высокомерная дура, нет, мне просто хотелось играть. В двадцать два года мне не давало покоя желание играть, оно никуда не делось и сегодня, спустя двадцать лет, ты же никогда не знал, что это такое. Тебе не было весело, когда мы припарковали свой автомобильчик рядом с «мерседесами» и «БМВ». Ты чувствовал себя не в своей тарелке среди скульптур и персидских ковров. Ты не смеялся, не пил, не ухаживал за мной. Ты завел беседу о марксизме, об ужасах мещанства, ты унижал меня. Даже в постели ты занялся со мной любовью, как будто отдавал долг физиологической потребности: никакой нежности. На следующее утро я закрылась в ванной и, глядя на обручальное кольцо, начала смеяться как идиотка. Я прекрасно помню, что я тогда себе сказала: «Какой бред! Я замужем!» Я никак не могла остановиться.
Ты всегда скупился: на внимание, на чувства, на деньги.
Ты устраивал скандалы, если я выбирала помидоры чуть дороже или покупала какую-нибудь безделушку.
На наше первое Рождество после свадьбы я подарила тебе золотые часы, Vacheron Constantin, о которых ты долго мечтал. Я потратила все свои сбережения, а ты взял и вернул мне подарок, потому что испугался, что, приняв его, тем самым развяжешь мне руки для последующего разорительного шопинга.
Я решила попробовать еще раз и в День святого Валентина купила тебе футляр для зажигалки, сувенирный, из цельного серебра. Ты невозмутимо осмотрел его, а потом принялся выспрашивать, сколько я за него заплатила. Потом взял кухонные весы и ежедневник, взвесил футляр, сверился с котировкой серебра и подсчитал, сколько он должен стоить.
