Покинув долину Оахака, Коттерелл отправился на восток к Виллахермоса. Отсюда уже можно было доехать на автобусе до города Паленке, который Коттерелл считал самой важной частью своего путешествия.
ПОКИНУТЫЙ ГОРОД
В Паленке многое изменилось со времен ее открытия в 1773 году и даже со времен публикации классического «Путешествия» Стефенса и Катервуда в 1843 году. Но остались неизменными тропическая жара и москиты. Тяжелый воздух джунглей до сих пор отпугивает многих путешественников. Может быть, этот город был покинут жителями именно из-за скверного климата, потому что во многих других отношениях это едва ли не самое замечательное поселение доиспанской эпохи. Правда, здесь не всегда были густые заросли джунглей. В период так называемой поздней классики (600–800 годы н. э.) этот район был густо населен, и до сих пор остается тайной как появление этого города, одного из самых процветающих в стране майя, так и причины, по которым он опустел. Хотя Паленке был вовсе не самым большим из городов майя, археологи и туристы признают его самым красивым из них. Но. прежде город этот был намного прекраснее, потому что большинство зданий в древности было украшено лепными фризами и росписями[71]; лишь немногое из всего этого сохранилось до настоящего времени, так что приходится полагаться на гравюры, сделанные ранними исследователями, особенно Катервудом.
Раскопки завершены лишь в одном районе Паленке, и многие здания подальше от центра до сих пор скрыты в джунглях или не раскопаны. Преобладающее количество официальных, а не жилых зданий говорит о том, что здесь был важный религиозный центр. Заслуга сооружения великолепного города Паленке, судя по всему, в первую очередь принадлежит Пакалю[72], который взошел на престол двенадцатилетним, а скончался в возрасте восьмидесяти лет в 683 году[73]. Археологи согласны, что именно он был погребен в Храме надписей, хотя здание это достраивал его сын Балум. Если так, то и надписи, давшие храму его нынешнее имя, были сделаны, скорее всего, при Пакале. То обстоятельство, что этот храм-пирамида служил и усыпальницей, подтверждается размерами и тяжестью саркофага и его крышки, едва ли рассчитанных на перемещение. Должно быть, усыпальница была сооружена прежде, чем достроили окружающую ее пирамиду. Едва ли бы кому-то пришло в голову внести тяжелый саркофаг в храм, чтобы потом снести вниз по узкой внутренней лестнице.
Рис. 20. Пакаль со змеей в рукеВладыка Пакаль, судя по всему, был мудрым правителем, очевидно, посвященным в древние тайные знания майя. Из надписей, найденных в Паленке, как и из оформления его усыпальницы, явствует, что при жизни этого человека считали чуть ли не богом. После же кончины правителя его пирамида, по крайней мере какое-то время, была местом паломничества и одним из центров культа предков. Его пирамиду Коттерелл хотел увидеть больше, чем даже Храм креста.
После долгого путешествия на автобусе он прибыл в Паленке и на другой день разыскал великолепный Храм надписей. Подобно тому, как это сделал Рус тридцатью годами раньше, Коттерелл стал спускаться вниз по внутренней лестнице храма. Путь был нелегким из-за влажного и спертого воздуха. Примерно на полпути лестница резко сворачивала направо, в небольшое помещение, где находились скелеты шести человек, принесенных в жертву, чтобы они могли сопровождать своего хозяина в иной мир. В волнении Коттерелл спустился по последним ступеням и дошел до треугольной каменной двери в усыпальницу Пакаля. Войдя туда, он увидел огромную крышку из Паленке на саркофаге правителя Пакаля.
Морис уже видел много предметов искусства индейцев, но никогда они еще не вызывали у него мрачного и торжественного ощущения, что он находится вне времени. А огромная великолепная крышка, казалось, принадлежала другому миру, в котором не существовало обычных логики и разума. Это было нечто большее, чем произведение искусства. Теперь Коттерелл понял, почему эта реликвия произвела такое сильное впечатление на фон Деникина и других: она, подобно маске Пакаля, как бы приглашала зрителя проникнуть в свою тайну, но не давала подсказки, как именно это сделать. Она словно притягивала человека присущей ей магической силой. Коттереллу эта крышка показалась почти живым существом, и он вдруг почувствовал, что должен раскрыть ее тайну, даже если этому придется посвятить свою жизнь. Выйдя снова на свет, он осмотрелся. Вокруг лежали руины других замечательных зданий, освещенные палящим солнцем. Все это, однако, мало занимало Коттерелла, как и тропический зной. Он вышел из храма другим человеком. Теперь ему хотелось узнать как можно больше о Шкале и загадках календарей майя.
В современном поселке Паленке, где для туристов продавались всякие сувениры, он купил модель крышки саркофага, а также стал скупать все книги, которые имели какое-то отношение к майя. Со всеми этими трофеями Коттерелл вернулся в Англию, посетив перед этим города майя «постклассического» периода на Юкатане. Он тогда еще не осознавал, что находился на пороге удивительного открытия. Царь Пакаль и его народ располагали знаниями, которые мы начинаем открывать только теперь.
НАЧАЛО РАСКРЫТИЯ ТАЙНЫ
Вернувшись в Англию, Коттерелл погрузился в работу. Он штудировал привезенные из Мексики книги, стремясь найти ключ к загадкам символов крышки из Паленке и сакрального числа майя — 1 366 560. Прежде всего следовало разобраться с календарем, точнее — календарями майя. Известно, что подобные календари существовали также у других индейцев — ацтеков, тольтеков, запотеков. Календари эти были основаны на взаимодействии двух циклов — «нечетного года» из 365 дней и «сакрального года» из 260 дней («тцолкин»). Последний, очевидно, существовал с глубокой древности, со времен ольме-ков, и используется даже сейчас некоторыми из племен майя в отдаленных районах. Хотя происхождение его точно не известно, но Коттереллу было ясно, что магическое значение этого года выходит за рамки особых сакральных наименований, присвоенных отдельным дням. Дело в том, что и полученное им число 1 366 040, и сакральное число майя 1 366 560 делилось без остатка на 260 — в первом случае получалось 5254, во втором — 5256. Для исследователя это означало, что в них скрыт особый смысл. К тому же, еще работая на университетском компьютере, изучая взаимодействие полярного и экваториального магнитных полей Солнца, Коттерелл пришел к выводу, что периоды их наиболее тесного взаимодействия («периоды, когда они сходятся») отделены друг от друга временными отрезками в 260 дней. Похоже, система чисел майя действительно была связана с магнитными циклами Солнца.
Коттерелла интересовало также, каким образом майя и другие индейцы совмещали оба годичных цикла, так что каждый день имел два названия, одно — из «тцолкина», другое — из 365-дневного года, как совмещался с этим «ацтекский век» в 52 года по 365 дней. Для Коттерелла число 260 постепенно превратилось в ключ к разгадке счета времени у майя. Если другие ученые думали прежде всего о том, как перевести даты майя на наш счет времени, то его в первую очередь интересовало, почему майя пользовались циклами из 144 000, 7200, 360 и 20 дней, а также почему важный период в 260 дней не упоминается в надписях майя. Интересовало его и то, почему майя придавали особое значение числу 9. Включив число 260 в общие расчеты, исследователь затем умножил каждое из чисел на 9, сложил полученные результаты и пришел к очень интересному выводу: получилось магическое число майя, почти тождественное его собственному, полученному при анализе пятнообразовательной деятельности Солнца (1 366040).
Коттерелл понял, что он на верном пути. Выходило, что временные циклы майя использовались ими, чтобы привлечь внимание к важному числу 1 366 560. Он также пришел к выводу, что только его теория магнитной активности Солнца дает возможность понять астрономическое значение 260-дневного цикла, без которого нельзя разгадать загадку системы чисел майя.
Теперь Коттерелл обратил внимание на знаменитый ацтекский календарный камень, который тоже видел в Мексике. Из брошюрки, приобретенной в Антропологическом музее, Коттерелл узнал, что этот календарь отражал представления ацтеков о прошлых эпохах. В центре этого круга — изображение Тонатиу, бога движущегося Солнца. Но ацтеки, тольтеки и другие не воспринимали Солнце как что-то само собой разумеющееся и всегда приносящее благо людям. По их представлениям, нужны были постоянные человеческие жертвы, чтобы Солнце двигалось и не закатилось навсегда, что означало бы конец пятой эпохи. По сторонам от изображения бога Солнца расположены символы четырех предшествующих эпох, каждая из которых имела своего правителя, определенного бога, и каждая завершалась каким-то катаклизмом. Заинтересовавшись этим вопросом, Коттерелл обратился к сведениям, которые испанские монахи получали от индейцев, уцелевших после завоевания Кортеса. Много сведений о древних верованиях индейцев, конечно, было утрачено, но оставалось еще немало записей, дававших представление о теме, интересовавшей исследователя.
