ПЕРЕД СУДИЛИЩЕМ
После посещения Музея человечества Коттерелл понял, что от профессиональных археологов помощи ждать не приходится, но все же считал возможным хотя бы обсуждать с ними интересовавшие его проблемы. Прибыв в Мехико, он безуспешно пытался встретиться с директором музея Темпло Майор («Большого храма»), бывшем тогда в заграничной командировке. Однако после телепередачи и статей в газетах о Коттерелле директор вдруг вернулся, и встреча их состоялась.
Если в Музее человечества Коттереллу оказали ледяной прием, то в Мехико встреча прошла бурно. Директор музея оказался коренастым толстяком, чья испанская внешность придавала ему сходство с конкистадором. По-английски он говорил не очень хорошо, но долго разговаривать и не был расположен, так как сразу счел, что теория Коттерелла — ересь. Схватив одну из копий (моделей) крышки, он пытался разорвать ее; когда же это не удалось, разозлился еще больше и буквально выгнал Коттерелла на улицу, продемонстрировав тем самым презрение ученого клана к чужаку, который дерзнул пересечь Атлантику, чтобы бросить вызов местной команде специалистов на ее собственном поле. Коттерелл снова почувствовал, что вторгся на запретную территорию, и даже составил представление о чувствах древних майя, когда епископ Ланда сжигал их священные книги. Ему показалось, что Мексика с тех пор кое в чем не изменилась.
В столице Коттерелл нашел женщину-гида, которая должна была не только водить исследователя по городу, но и представлять его. Она смогла устроить ему встречу с двумя сотрудниками Антропологического музея. Это были тридцатилетние археологи, мужчина и женщина, которые приняли его любезно и с вниманием выслушали его рассказ о раскрытии тайн крышки саркофага из Паленке и о связи древних эпох с циклами активности Солнца. Правда, сам исследователь подумал, не был ли связан любезный прием с инструкциями, которые эти археологи могли получить от Первой леди.
Вернувшись вечером в свой номер в гостинице, Коттерелл уже начал готовиться ко сну, когда заметил, что под его дверь что-то подсунули. Оказалось, что это визитная карточка некоего Мигеля, директора сельскохозяйственного колледжа для майя. Карточка показалась Коттереллу несколько подозрительной. Во-первых, телефонные номера были зачеркнуты и записан новый, на обороте. Во-вторых, почему ее передали таким необычным способом?
На карточке от руки были нацарапаны несколько слов, из которых следовало, что этот Мигель видел ту передачу по телевизору и очень хочет увидеться с Морисом, чтобы обсудить его идеи. Встреча была назначена на следующее утро. Но, к сожалению, времени на нее было мало: у Коттерелла уже была намечена и следующая встреча с археологами из Независимого музея дель Кармен, организованная газетой «Нова дадис».
Мигель оказался человеком лет 60, с острым, проницательным взглядом. Его сопровождал молодой человек, назвавшийся его сыном, хотя по возрасту больше походил на внука. И снова у Коттерелла возникло беспокойство, что перед ним — не те, за кого они себя выдают, подставные лица. Мигель больше был похож на Дон Жуана Карлоса Кастанеды, чем на директора колледжа. Во всяком случае, встреча прошла во вполне дружественной обстановке. Коттереллу показалось, что он в лице Мигеля нашел, наконец, благосклонного слушателя, который понимает, о чем идет речь. Собеседник слушал внимательно, задавал умные вопросы, но особенно его интересовало, есть ли связь между циклами солнечной активности и подсечно-огневым способом земледелия у майя[77]. Также его интересовало, почему майя руководствовались циклами в 144 000, 7200 и 360 дней при организации земледелия. В то время Коттерелл не мог дать ответа на этот вопрос, но пообещал разобраться и сообщить Мигелю, когда найдет ответ. На другой день Коттерелл позвонил по телефонам, указанным на карточке. Никто из абонентов даже не слышал о «сельскохозяйственном колледже для майя». Он написал письмо по указанному на карточке адресу, но ответа не получил. Таинственный Мигель исчез так же внезапно, как и появился.
В тот же день, что и с Мигелем, только позже, Коттерелл встретился с Полотое Гонзалес. Эта женщина, директор Независимого музея дель Кармен, была, по-видимому, заинтересована его рассказом и согласилась, что он действительно нащупал нечто важное, изучая крышку из Паленке. Однако она предупредила исследователя, что он столкнется с трудностями. Не все положительно оценят его новую концепцию, более того, ему будет оказывать сопротивление каста археологов, которые со времени диктатора Диаса имели значительное влияние в Мексике.
После этого предупреждения Коттерелл продолжал путешествовать по стране и посетил пару крупных банков и несколько издательств, которые выразили интерес к его работе после того, как пресса обратила на нее внимание. И банкиры и издатели пообещали, что будут способствовать выходу в свет его работы, либо небольшим тиражом для банковских клиентов, либо на коммерческой основе для широкой публики. Оставалось выполнить некоторые формальности, после чего можно заключить контракты.
Прежде чем вернуться в Англию, Коттерелл совершил еще одно путешествие к пирамиде Паленке. На этот раз он обнаружил нечто новое для себя. В первый свой визит Морис был под таким сильным впечатлением от всего увиденного, что не обратил особого внимания на состояние самого памятника. Сейчас, присмотревшись, он заметил, как пострадали памятники не только от массового туризма, но и от мексиканского нефтяного бума. Некогда снежно-белый известняк теперь потемнел от копоти: в нескольких милях к северу находились нефтеперегонные заводы. Этот нефтяной бум 1970-х годов, последовавший за эмбарго ОПЕК, нанес большой урон не только природе этого региона, но и археологическому наследию. Многие предметы искусства ольмеков с мест, где они были найдены, перевезли в парк на остров Ла Вента, где ими теперь могут любоваться туристы. Те же места, где прежде проводились раскопки, захвачены нефтедобытчиками, уничтожающими работу археологов.
Конечно, влияние развития нефтяной индустрии на жизнь и хозяйство страны трудно переоценить. Она принесла много богатств, но имела ужасные побочные последствия. Кислотные дожди постепенно разъедают известняк зданий в Паленке, и погибло уже немало надписей. Но это не все. Из истории известно: если где-то однажды началась добыча нефти, то ничто не сможет устоять против напора ее организаторов и хозяев. Сейчас поиски нефти ведутся уже в нескольких сотнях ярдов от Храма надписей. Коттереллу оставалось лишь молить Бога, чтобы дело не пошло дальше, хотя было ясно: когда столько людей в Мексике голодает, неудивительно, что правительство придает такое значение нефтяной промышленности. Доходы от туризма значительно уступают прибылям, которые приносит «черное золото». Археологические памятники уже под угрозой, а с падением мексиканского песо и риском политических осложнений из-за высокого уровня коррупции эта угроза еще возрастает.
Решив привлечь внимание мировой общественности к состоянию памятников майя, Коттерелл отправился обратно в Англию. На родине он изложил свои идеи в двухтомной книге «Удивительная крышка из Паленке», которую опубликовал за свой счет, предоставив положенный экземпляр Британской библиотеке. Пусть ученые и игнорируют его теорию, зато о ней теперь смогут узнать будущие исследователи. Кроме того, через головы ученых Коттерелл обратился в редакцию «Воскресной почты». Как и сотрудники программы «Мексиканское утро», журналисты восприняли его идей с энтузиазмом и посвятили ему статью: «Человек, который открыл тайны образов майя». На эту статью я тогда обратил внимание, что, в конце концов, привело к нашей совместной работе над этой книгой. Однако в первую очередь мое внимание привлекло не его исследование о крышке из Паленке, а замечательная работа о взаимосвязи между циклами пятнообразовательной деятельности Солнца, календарем майя и биологией человека. Он уже далеко продвинулся вперед со времени своей «Астрогенетики». Солярная генетика, очевидно, содержит в себе открытие (или открытие заново) таких вещей, которые имеют отношение ко всем людям на Земле.
ГЛАВА 5
ЗЕМЛЯ ГРЕМУЧЕЙ ЗМЕИ: ПО СЛЕДАМ МАЙЯ
Теория Коттерелла о связи солнечных циклов и мифологии майя подкупала своей простотой и универсальностью. Неужели майя, живя в условиях, которые мы сейчас приравниваем чуть ли не к каменному веку, могли так точно знать циклы появления солнечных пятен и отразить в своих мифах какой-то катаклизм, приведший, ни много, ни мало, к исчезновению рода человеческого? Могли ли они, в самом деле, с помощью священных чисел, астрологии, снов предсказывать будущее? Все эти вопросы теперь настолько занимали меня, что я понял: надо самому отправиться в Мексику, чтобы найти ответ на них. Интересовали меня не столько руины этой исчезнувшей цивилизации, сколько духовная атмосфера, в которой жили майя, и, по возможности, какие-то свидетельства эзотерической стороны их религии. Я начал понимать, что все это, так или иначе, связано, прежде всего, с учением великого бога — человека, которого ацтеки называли Кецалькоатлем, а майя — Кукулканом. Не от него ли они узнали о циклах, связанных с солнечными пятнами или, по крайней мере, получили знания по астрономии? Я не сомневался, что за всеми мифами стоит какое-то реальное лицо, мудрый учитель, некогда основавший религию, способную саморазвиваться. Мне хотелось узнать, что это была за религия и кто был этим учителем.
