Пять минут спустя он уже шагал по узким знойным улочкам к дому Василовичей.
Алексий его принял вежливо. Он не видел причины, по которой нельзя было бы сказать английскому дипломату правду о намерениях короля Петра, тем более что на этой неделе ожидалось официальное заявление.
— Король Петр не очень хорошо себя чувствует в последнее время, — сказал он, протягивая Джулиану стакан с клековахой — водкой, настоянной на ягодах можжевельника. — Он нуждается в длительном отдыхе, а пока князь Александр будет исполнять его обязанности и править от его имени.
— В качестве регента?
— Да, — подтвердил Алексий и сделал глоток клековахи.
У Джулиана было еще множество вопросов, которые он намеревался задать Алексию, но тот дал понять, что сказал все, что хотел.
Джулиан вертел в руках, стакан. О чем он действительно хотел поговорить с Алексием, так это о Наталье. Он размышлял о том, как затронуть эту тему, и решил, что лучше не спешить.
* * *
Алексий проводил Джулиана до круглого вестибюля в стиле рококо. Он намеревался известить премьер-министра о своей беседе с английским дипломатом.
Алексию предстояло еще сказать Наталье и Катерине, что они должны сопровождать его во время неофициального визита в Боснию, и он собирался сделать это вечером за ужином. Надо еще раз написать боснийскому губернатору о необходимости усилить бдительность.
* * *
— В Боснию? — Наталья с испугом и удивлением посмотрела на него через тесно уставленный кушаньями стол. — Но зачем, папа?
Алексий скомкал салфетку и положил ее рядом со своей тарелкой. Он до сих пор откладывал свое сообщение, потому что предвидел реакцию Натальи и хотел хотя бы ненадолго оттянуть предстоящее.
— Эрцгерцог Франц-Фердинанд собирается в Сараево, чтобы наблюдать за военными маневрами. Никто из Габсбургов не присутствовал на маневрах после императора Франца-Иосифа, который приезжал в Сараево четыре года назад и…
— Нет, папа! — Лицо Натальи побледнело. — Дядя Петр не должен посылать тебя туда в качестве представителя Сербии!
Это неразумно!
Внутренне Алексий был с ней согласен. Он сказал почти то же самое премьер-министру, когда тот ему сообщил, что наследник австрийского трона собирается приехать в Сараево и что с политической точки зрения полезно, если там будет присутствовать и представитель Сербии.
— Вполне разумно, Наталья, — сказал Алексий. — Такие визиты открывают возможность для политических переговоров между государствами, имеющими взаимные претензии друг к другу, и…
— Переговоры? — Наталья, чуть не плача, отодвинула от стола свой стул. — Переговоры? Нам следует объявить войну австрийцам, папа, а не договариваться с ними.
Будь Сербия достаточно сильной в военном отношении, возможно, он и согласился бы с дочерью.
— Все страны стараются проявить добрую волю, даже если ее не существует, — сказал Алексий. — Вспомни о многочисленных визитах кайзера в Англию.
Наталью меньше всего волновал кайзер. Сейчас она думала о Гаврило, Неджелко и Трифко и о том, что бы они сказали, узнав, что ее семья тоже будет в Сараево вместе с эрцгерцогом Францем-Фердинандом.
— Я не могу туда ехать, папа, — нерешительно сказала она, чувствуя, как Белла трется о ее ноги. — Я понимаю, что ты должен ехать, но я не могу.
— Мы должны быть там все вместе, — вмешалась мать. — Наш визит носит неофициальный характер, но дядя Петр придает ему очень важное значение, — Как долго мы там пробудем? — озабоченно спросила Катерина. Она не видела Джулиана со дня Летнего бала и надеялась встретиться с ним в ближайшее время.
— Дня четыре, возможно, пять.
— А когда мы уезжаем?
— В конце этой недели.
Наталья ухватилась за спинку своего стула.
— Пожалуйста, извинись там, папа, за то, что я не смогла приехать. У Вицы ветрянка, и ты можешь сказать, что у меня тоже…
— Нет. — Это было сказано без гнева, но Наталья поняла, что дальнейшие возражения бессмысленны.
Она отвернулась в отчаянии, со слезами на глазах. Если Гаврило узнает о ее поездке, он больше никогда не будет с ней разговаривать. Хуже того, он может подумать, что она доносчица.
Белла продолжала крутиться у ее ног, Наталья взяла ее на руки и крепко прижала к себе. Отец сказал, что их визит неофициальный и, значит, в белградских газетах о нем сообщать не станут. Может быть, ей повезет, и никто в Белграде не узнает об их поездке.
Теперь она не пойдет в «Золотой осетр» в конце недели, как намеревалась. Один из друзей Гаврило сообщил, что он, Неджелко и Трифко вернулись из Боснии и, конечно, у них есть что рассказать. Сидеть с ними в кофейне и скрывать, что она тоже едет в Боснию через несколько дней, было бы просто невыносимо.
* * *
Два дня спустя приятель Гаврило, мелкий торговец вразнос, решил проблему, зайдя в дом Василовичей.
— Гаврило завтра не придет в «Золотой осетр», — сказал он, когда Наталья задержала его у двери в кухню. — Он, Неджелко и Трифко сильно простудились, возвращаясь назад.
— Как же так? — спросила она в замешательстве. Была середина июня, и стояла жара.
Парень усмехнулся.
— Им пришлось искупаться в Дрине, — сказал он, поудобнее устраивая на бедре свою корзину.
Наталья нахмурилась. Река Дрина служила границей между Сербией и Боснией. Впервые она задумалась над тем, как ее друзья попали на свою родину и вернулись назад.
— Благодарю, — сказала Наталья, понимая, что нельзя продолжать разговор с торговцем слишком долго, ведь их могли заметить. — Скажи Гаврило, что меня не будет в «Золотом осетре» неделю или две. Увидимся в июле.
Проследив за тем, как парень, водрузив корзину на велосипед, двинулся по улице, она облегченно вздохнула. Теперь не надо беспокоиться о встрече с Гаврило, а когда они увидятся вновь, она будет чувствовать себя гораздо лучше, если, конечно, белградские газеты ничего не напечатают о поездке ее семьи в Боснию.
* * *
Вечером накануне отъезда в Сараево Наталья постучалась в кабинет отца.
— Мне надо поговорить с тобой, папа, — сказала она, входя.
Он отложил ручку и мягко спросил:
— О завтрашнем дне?
Наталья кивнула и села в кожаное кресло напротив его письменного стола.
— Я не понимаю, почему ты должен выражать почтение этому людоеду эрцгерцогу Францу-Фердинанду…
Алексий подавил улыбку.
— Франц-Фердинанд не людоед, Наталья. Из всех Габсбургов он придерживается необычайно радикальных взглядов.
Алексий говорил с Натальей о политике не так часто, как с Катериной, и поэтому старался сейчас выражать свои мысли как можно проще.
— Когда Фердинанд станет императором, он намерен предпринять решительные шаги, чтобы смягчить недовольство славян Австро-Венгрией.
