— Когда Фердинанд станет императором, он намерен предпринять решительные шаги, чтобы смягчить недовольство славян Австро-Венгрией.
— Как же ему удастся это сделать? Славяне не хотят жить в ненавистной Габсбургской империи, они хотят…
— Он собирается создать для них отдельное государство.
Наталья смотрела на отца, ничего не понимая.
— Вместо двух государств в империи, австрийского и венгерского, будет три: австрийское, венгерское и славянское. Власть будет поделена поровну между тремя государствами, при этом у них будут единая внешняя политика, вооруженные силы и экономика. Это будет очень похоже на государственное устройство американских Соединенных Штатов, где…
Теперь до Натальи дошло, и она поняла, какие последствия возможны.
— Но это же ужасно! — прошептала она, с трудом веря в то, что говорил отец.
— Почему? Не будет никаких оснований для недовольства.
Получив свободу, славяне будут спокойно жить под правлением Габсбургов…
— И не захотят отделяться от империи! — Глаза Натальи потемнели и расширились от ужаса. — Они не станут стремиться объединиться с Сербией в единое государство южных славян!
— Именно так, — сказал Алексий, довольный тем, как быстро дочь схватывает суть вещей. — Больше не будет разговоров о войне ради освобождения, потому что Франц-Фердинанд сам предоставит славянам свободу.
Чудовищность того, что говорил отец, вызвала у Натальи головокружение.
— Но если планы Франца-Фердинанда сбудутся, никогда не будет Югославии! Никогда не будет королевства южных славян со столицей в Белграде во главе с королем Сандро! — воскликнула она, вставая.
Алексий резко вскинул брови. Поскольку он не имел обыкновения говорить с Натальей о политике, ему трудно было представить, какой националисткой она стала.
— Экстремисты мечтают о великой конфедерации, объединяющей разбросанные остатки южных славян, независимо от вероисповедания, но все это несбыточные мечты, дорогая, — сказал он как можно мягче.
— Ты не прав, папа, — упрямо возразила Наталья. — Просто этого будет гораздо труднее достичь, если Франц-Фердинанд станет императором, но я надеюсь, этого никогда не произойдет.
Лицо Алексия исказилось. Наталья имела в виду, что эрцгерцог умрет своей естественной смертью, однако были люди, которые думали иначе и планировали устранить Франца-Фердинанда до того, как тот станет императором.
— Спокойной ночи, милая, — устало сказал Алексий, надеясь, что боснийский губернатор сделал все, как он ему советовал, и привел службу безопасности в полную готовность. — Не забудь, что мы уезжаем завтра утром и надо встать пораньше.
* * *
Наталья долго не могла уснуть. Чем больше она думала о предполагаемых реформах эрцгерцога Франца-Фердинанда, тем ужаснее они ей казались. Что, если идея об австро-венгро-славянской федерации понравится сербам? Что будет тогда? Конец Сербии как независимого королевства?
В нескольких шагах от нее Катерина тоже не спала, лежа в темноте. Джулиан больше не появлялся в их доме, не было его и во дворце на традиционном недельном чаепитии. Как бы она того ни хотела, но ей в голову закрались подозрения. Если Джулиан намеревался сделать ей предложение во время Летнего бала, неужели он не нашел больше возможности ее увидеть? Времени у него было достаточно.
Но надежда все-таки взяла верх над ее сомнениями. Когда же он мог встретиться с ней наедине? Не было ни приемов, на которые они оба были бы приглашены, ни торжественных церемоний при дворе. С мыслью о том, что ей вовсе не хочется покидать Белград на этой неделе, Катерина закрыла глаза, безуспешно пытаясь уснуть.
* * *
— Мы остановимся в отеле «Босна» в Илидце, — сказал Алексий своей семье, в то время как их поезд мчался на запад. — Это небольшой курортный городок недалеко от Сараево. Там мы познакомимся с эрцгерцогом и герцогиней. Завтра и послезавтра я встречаюсь с советниками кронпринца, пока тот будет на военных маневрах, а в ваши обязанности входит сопровождать герцогиню во время посещения ею больниц и приютов для сирот.
— Я тоже хотела бы побывать на маневрах, — мрачно сказала Наталья.
Алексий улыбнулся:
— Такие зрелища не для молодых девушек. Тебе будет гораздо приятнее с герцогиней. Она очень привлекательна.., и к тому же очень несчастна.
Наталья тотчас заинтересовалась.
— Почему? — спросила она, в то время как их поезд, пыхтя, приближался к боснийской границе. — Этот людоед плохо с ней обращается?
— Я уже говорил тебе, Наталья, эрцгерцог Франц-Фердинанд не людоед.
— Папа назвал ее несчастной, потому что она часто страдает от дурного обращения с ней императора и остальных членов семьи ее мужа, — вмешалась Зита. — Хотя она и знатного происхождения, но тем не менее не королевского. Когда она выходила замуж за эрцгерцога, император настоял, чтобы брак был морганатическим, из чего следовало, что герцогиня не получила права на почести, оказываемые ее супругу. Ей не дозволяется сопровождать его в королевской карете или сидеть рядом в театре в королевской ложе. На обедах и балах ей отводится весьма скромное место, а когда Франц-Фердинанд возглавляет какую-нибудь процессию, София следует за самой последней принцессой королевской крови.
— Это возмутительно! — воскликнула Катерина. — Ведь она жена престолонаследника, и с ней должны обращаться соответствующим образом.
— Людоед! — яростно крикнула Наталья.
— Сколько можно повторять, Наталья, — сердито сказал Алексий. — Эрцгерцог не…
— Я говорю не о нем, а об императоре, — сказала Наталья.
На этот раз никто ей не возразил.
— Хуже всего то, что ни один ребенок, рожденный в этом браке, не может претендовать на габсбургский трон. Франц-Фердинанд многим пожертвовал, женившись на Софии, но никогда не пожалел об этом. Друзья в Вене говорят, что он так же ей предан, как и четырнадцать лет назад, когда они поженились.
— Мне кажется это очень романтичным, — мечтательно сказала Катерина, глядя в окно вагона на горы, леса и бурные реки, мелькающие мимо, и думая при этом о Джулиане.
— Совершенно с тобой согласна, — сказала мать, открывая сумочку и доставая оттуда вышивание. — Эта история могла бы лечь в основу чудесного романа.
Всю остальную часть путешествия Наталья представляла герцогиню красавицей и сказочной героиней. Однако действительность не оправдала ее ожиданий.
— Моя дочь Наталья, — сказал отец, представляя ее даме средних лет с великолепными густыми темными волосами и доброй материнской улыбкой.
Затем ее представили эрцгерцогу, который был высок и внушителен, губернатору Боснии генералу Потиореку и придворным.
