Впервые милетяне обосновались в конце VII в. до н. э. на небольшом острове Березань близ устья Днепра. Несколько позже они (как и в случае с италийскими Кумами) совершили «прыжок на материк», основав город Ольвию. Настоящая россыпь городов греков, в подавляющем большинстве тоже милетских колоний, покрыла в VI в. до н. э. окрестности Боспора Киммерийского (древнее название Керченского пролива, соединяющего Черное и Азовское моря). Крупнейшим центром античной цивилизации в этой области стал Пантикапей, находившийся на месте нынешней Керчи. Меньше по размеру и значению были Нимфей, Феодосия, Фанагория и др. Со временем эти города создали религиозный и военно-политический союз, во главе которого стал Пантикапей. Из союза уже позже, в V в. до н. э., выросло крупнейшее в Северном Причерноморье государственное образование – Боспорское царство.
Интересно, что Великая греческая колонизация почти не распространялась в восточном и южном направлениях. В Восточном Средиземноморье издавна существовали развитые государства (Египет, финикийские города), которые отнюдь не были заинтересованы в появлении на своих землях поселений «чужаков». Поэтому здесь, как правило, возникали лишь торговые фактории греков (например, Навкратис в дельте Нила), а не полноценные колонии. Фактория, в отличие от колонии, практически не имела постоянного населения, коллектива граждан (купцы приплывали и уплывали), не являлась независимым полисом с органами государственной власти.
Что же касается типичных колоний (апойкий, как их называли греки), то практически каждая из них с самого момента своего основания становилась совершенно независимым полисом. Во главе государства вставал основатель, ойкист – глава колонизационной экспедиции. После его смерти жители нового города оказывали ему почести как герою-полубогу. Прибыв на место, колонисты первым делом приступали к созданию всех атрибутов нормального греческого полиса: возводили оборонительные стены, храмы богов и постройки общественного назначения, делили между собой окрестную территорию на земельные участки (клеры) равного размера.
Поэт Архилох рассказывает об интересном случае, который произошел с неким жителем Коринфа по имени Эфиоп. Он вошел в состав экспедиции, отправившейся основывать Сиракузы. Еще до отплытия колонисты договорились о разделе будущих владений на клеры. Но на корабле, даже не прибыв на место назначения, Эфиоп «по крайней своей невоздержности… за медовую коврижку продал приятелю свой надел, который должен был получить в Сиракузах»[31].
В ходе Великой греческой колонизации огромные территории были заселены и прекрасно освоены греками. Полисы колонистов основывались не стихийно, а на рациональных началах. Перед отправлением поселенцев стремились разведать место их будущего проживания, позаботиться об удобных гаванях, плодородной земле, по возможности – о дружественности местных племен. Поэтому в большинстве случаев колонии быстро становились богатыми и процветающими городами. Поддерживая активные «обратные связи» со своими метрополиями, со «старыми» греческими землями, они способствовали их интенсивному развитию.
Полис Сибарис на юге Италии отличался огромным богатством даже на фоне остальных городов этого региона. Жители Сибариса – сибариты – были известны в Греции крайне изнеженным образом жизни. Один тамошний богач, по имени Сминдирид, спал на постели из розовых лепестков, а наутро еще жаловался, как ему было жестко. Отправляясь свататься к знатной невесте в другой город, Сминдирид взял с собой тысячу рабов-поваров: без такого «штата» он просто не мог обходиться. Не удивительно, что, побывав как-то в Спарте, прославленной простотой и непритязательностью жизненного быта, сибарит сказал: «Понятно, что спартанцы – самый храбрый из всех народов: кто в здравом уме, тот лучше тысячу раз умрет, чем согласится жить так убого». Это изречение приводит позднеантичный писатель Афиней[32].
Слово «сибарит» стало даже нарицательным для обозначения праздного, избалованного роскошью человека. Впрочем, кончилось всё это для жителей Сибариса очень плохо: начав в конце VI в. до н. э. войну с соседним полисом Кротоном, они не смогли оказать врагам никакого сопротивления, и их город был стерт с лица земли.
Колонии, коль скоро они были типичными полисами, подпадали под те же законы общественного развития, что и полисы Балканской Греции. В частности, их бурный рост породил те же социальные и политические проблемы: «земельный голод», борьбу различных группировок элиты за власть и т. д. Не удивительно поэтому, что многие из колоний со временем сами становились метрополиями, выводя в целях разрядки напряженности собственные субколонии. Так, Гела на Сицилии основала Акрагант – город, который уже вскоре не уступал ей самой по размерам и значению. Несколько новых колоний было основано Гераклеей Понтийской – мегарской апойкией в Южном Причерноморье; из ее «дочерних» городов наиболее известен Херсонес Таврический (в Крыму, на территории нынешнего Севастополя), возникший, по новейшим данным, уже во второй половине VI в. до н. э.
Два народа – греки и финикийцы – конкурировали друг с другом на просторах Средиземноморья начиная уже с архаической эпохи. Финикийцы, народ семитского происхождения, населяли узкую полоску восточного берега Средиземного моря; там находились их богатые торговые города – Тир, Сидон, Библ и др. Финикийцы, как и греки, были великолепными мореходами, активно вели свою собственную колонизацию на побережьях. Не удивительно, что греческие и финикийские интересы постоянно приходили в столкновение, а это вело к конфликтам и войнам. В VI в. до н. э. Финикия вошла в состав великой Персидской державы, и впоследствии финикийцы активно участвовали в Греко-персидских войнах на стороне персов. Так, персидский флот состоял в основном именно из финикийских кораблей.
Особенно много забот доставила грекам финикийская колония Карфаген на северном побережье Африки. Карфаген вырос в мощное, влиятельное государство, по своему устройству очень напоминавшее античный полис. Карфагеняне мечтали овладеть лежавшей неподалеку от них Сицилией и на протяжении нескольких веков вели войны с тамошними греческими городами. Войны шли с переменным успехом: то Карфагену удавалось захватить бо́льшую часть острова, то, наоборот, греки теснили своих врагов. Гораздо позже, в III в. до н. э., в этот конфликт вмешался Рим и подчинил Сицилию, сделав ее своей первой провинцией.
* * *
Говоря о вариантах и разновидностях развития полиса, просто нельзя не остановиться на двух, хотя и уникальных, нетипичных, но по ряду причин ставших, пожалуй, самыми известными. Речь идет, конечно, о Спарте и Афинах.
Спартанский полис возник в результате завоевания греческой племенной группой дорийцев юга полуострова Пелопоннес. Завоевание сопровождалось покорением местных жителей. Сложившаяся в итоге структура отличалась жесткой стратификацией (расслоением населения), наличием нескольких сословий, четко отделенных друг от друга.
Высшим сословием были спартиаты – потомки завоевателей-дорийцев, жители города Спарты. Только они являлись полноправными гражданами, из их числа комплектовались все органы власти. Спартиаты были освобождены от физического труда и составляли военную прослойку в государстве. Ниже спартиатов стояли периэки – жители других городов и городков области Лаконика (кроме Спарты). Периэки сохраняли личную свободу, но при этом не имели гражданских прав и не участвовали в управлении полисом. Низшим и самым многочисленным сословием были илоты – покоренное население, зависимые земледельцы. Им приходилось содержать собственным трудом своих господ – спартиатов. За каждым спартиатским семейством было закреплено несколько хозяйств илотов, которые обеспечивали его пропитание, выплачивая очень высокий натуральный оброк – около половины урожая. Спартанский поэт Тиртей так характеризовал положение илотов:
Словно ослы, что несут тяжкую долю свою,Волей владык отдают, уступая мрачной судьбине, Равную долю плодв пашни своей господам[33].
Древнегреческий историк Ксенофонт, хорошо знавший спартанские реалии, так пишет об илотах: «Когда среди них заходит разговор о спартиатах, то никто не может скрыть, что он с удовольствием съел бы их живьем»[34]. При этом между спартиатами и илотами существовало резкое численное неравенство. Спартиатов в архаическую эпоху было около 9 тысяч. А в дальнейшем их количество из-за военных потерь постоянно снижалось. Число илотов точно неизвестно, но их было, как минимум, в семь раз больше (даже если считать только взрослых мужчин). Жизнь маленькой горстки спартиатов среди огромных масс подчиненного населения, которые было необходимо держать в покорности, являлась в высшей степени опасной.
