Чрезвычайно интересен и необычен контекст, в котором появляется у «отца истории» рассуждение о трех формах правления. Если верить Геродоту, то дело будто бы было так. В 522 г. до н. э. три знатных перса – Отан, Мегабиз и Дарий – собрались на совет, чтобы решать дальнейшую судьбу своей державы. И вступили в спор о том, какую теперь ввести политическую систему. Отан выступал за демократию, Мегабиз – за олигархию, Дарий – за монархию. Каждый из троих сказал речь в защиту своей точки зрения. Аргументы Дария показались самыми сильными, и большинство совещающихся примкнуло к нему.
Речи трех персов Геродот приводит, снабжая их следующим комментарием: «Они держали речи, которые иным эллинам, правда, кажутся невероятными, но всё же они действительно были произнесены». Надо сказать, что эти речи не только «иным эллинам» кажутся невероятными. Среди современных историков тоже господствует практически единодушное мнение: не могли персидские вельможи вести такие дебаты. Однозначно не могли! На самом деле перед нами – образчик отнюдь не персидской и вообще не древневосточной, а типично греческой классической политической мысли. В таких терминах и категориях рассуждали сам Геродот и его современники.
Приведем самые важные отрывки из «речей трех персов» – то, что является их, так сказать, квинтэссенцией.
Отан: «По-моему, не следует опять отдавать власть в руки одного единодержавного владыки. Это и неприятно, и нехорошо… Как же может государство быть благоустроенным, если самодержец волен творить всё, что пожелает?.. Что до народного правления, то оно прежде всего обладает преимуществом перед всеми другими уже в силу своего прекрасного имени – “исономия” (о том, что такое исономия, будет сказано чуть ниже – И. С.). Затем народ-правитель не творит ничего из того, что позволяет себе самодержец. Ведь народ управляет, раздавая государственные должности по жребию, и эти должности ответственны, а все решения зависят от народного собрания. Итак, я предлагаю уничтожить единовластие и сделать народ владыкой, ибо у одного народоправства все блага и преимущества».
Мегабиз: «То, что сказал Отан об отмене самодержавной власти, повторю и я. Но что до его второго предложения – отдать верховную власть народу, то это далеко не самый лучший совет. Действительно, нет ничего безрассуднее и разнузданнее негодной черни… Мы же облечем верховной властью тесный круг высшей знати (в их числе будем и мы). Ведь от “лучших” людей, конечно, исходят и лучшие решения в государственных делах».
Дарий: «Если мы возьмем из трех предложенных нам на выбор форм правления каждую в ее самом совершенном виде, т. е. совершенную демократию, совершенную олигархию и совершенную монархию, то последняя, по-моему, заслуживает гораздо большего предпочтения. Ведь нет, кажется, ничего прекраснее правления одного наилучшего властелина. Он безупречно управляет народом, исходя из наилучших побуждений… Напротив, в олигархии, если даже немногие лучшие и стараются приносить пользу обществу, то обычно между отдельными людьми возникают ожесточенные распри. Ведь каждый желает первенствовать и проводить в жизнь свои замыслы… При демократии опять-таки пороки неизбежны, а лишь только низость и подлость проникают в общественные дела, то это не приводит к вражде среди подлых людей, а напротив, между ними возникают крепкие дружественные связи. Ведь эти вредители общества обычно действуют заодно, устраивая заговоры…».
Тут знатные персы рассуждают как какие-нибудь завзятые риторы-софисты, блистая логической аргументацией. Три стороны исходят из несколько разных посылок. Мегабиз – из эгоистической: олигархия мила ему тем, что при ней править будет не «чернь» и не «тиран», а он сам со своими единомышленниками. Дарий – из идеалистической: если взять идеальную демократию, идеальную олигархию и идеального монарха, то последний будет всего лучше, потому что он – муж безупречный. Отан – из реалистической: идеальный монарх и существует лишь в мире идей, а реальный единодержец, обычный человек из плоти и крови, обязательно будет злоупотреблять доставшейся ему огромной властью.
В споре персов у Геродота упомянут термин «исономия». Что это такое? В буквальном переводе с древнегреческого – «равнозаконие», то есть равенство всех перед законом. Это было самое раннее слово, употреблявшееся для обозначения народовластия – тогда, когда понятие «демократия» еще не появилось. Оно стало выковываться как раз в V в. до н. э., в эпоху Геродота. И именно у него, у «отца истории», мы встречаем слово «демократия» впервые во всей мировой литературе.
В дальнейшем схема, предложенная Геродотом, конечно, видоизменялась греческими политическими теоретиками последующих эпох – Платоном, Аристотелем, Полибием и др. В нее вводились дополнительные и «смешанные» формы, а три исходные подвергались членению. Наиболее стройной и разработанной выглядит концепция Аристотеля. Есть два вида единоличной власти: справедливая, законная (монархия) и основанная на произволе и насилии (тирания). Есть два вида власти немногих: власть действительно лучших людей, управляющих государством в общих интересах (аристократия) и власть самых богатых граждан, преследующих только свои корпоративные цели (олигархия). Есть, наконец, два вида власти народа: такая, при которой народ подчиняется законам и опять же блюдет общегосударственные интересы (Аристотель вводит для такой формы название полития), и такая, при которой народ не считается с законами, управляет самовластно, как деспот (демократия). Всего получается шесть типов государственного устройства: три «хороших» и три «плохих». Но в основе этой классификации, как видим, все то же исходное троичное деление: власть одного – власть немногих – власть народа.
Но задержимся на только что высказанной мысли о разнообразии полисного бытия. Именно по этой причине, когда мы выше описывали основные характеристики полиса, мы имели в виду в определенной степени полис теоретический, «идеальный». Принципиальные черты, сведенные в этом описании воедино, по-разному, в том или ином соотношении проявлялись в реальной жизни фактически существовавших полисов. При наличии общих тенденций историческое развитие конкретных полисов имело серьезные особенности.
Соответственно, неизбежен вопрос о возможной типологии полисов. В науке наиболее распространено разделение греческих полисов на «аграрные» (в качестве образца приводится обычно Спарта) и «торгово-ремесленные» (образцом служат Афины). Эту типологию в целом можно принять, но с несколькими важными оговорками.
Во-первых, строго говоря, ни Афины, ни Спарта не могут служить образцом чего бы то ни было. Это полисы-исключения, полисы нетипичные во всех отношениях, начиная с размера. Они являлись в своем роде «полюсами возможного» и непригодны поэтому для роли иллюстраций к общим закономерностям.
Во-вторых, сельское хозяйство являлось главным, преобладающим сектором экономики не только в «аграрных» полисах, но и в подавляющем большинстве так называемых «торгово-ремесленных». В них товарно-денежные отношения играли более значительную роль, чем в первых, но основу экономической жизни все же не составляли.
В-третьих, часто ставят в прямую зависимость политическую систему того или иного полиса от характера экономики в нем. Считают, что аграрная экономика порождала олигархическое государственное устройство, а экономика с высоким весом ремесленного производства и торговли – демократическое. Но такой подход вряд ли верен. В реальном полисном мире встречается настолько большое число отклонений от этого правила, что возникает сомнение: можно ли вообще говорить о правиле?
Так, Коринф с хозяйственной точки зрения представлял собой едва ли не самый яркий пример «торгово-ремесленных» полисов (полисов второго типа). А в то же время в его политической жизни демократические институты никогда не получали сколько-нибудь заметного развития, у власти на протяжении веков находилась олигархия. С другой стороны, скажем, Аргос был экономически развит значительно менее, чем Коринф, по удельному весу ремесел и торговли в системе хозяйства тем более уступал ему. В этом полисе использовались даже архаичные формы зависимости – эксплуатация подневольных работников-гимнетов. Но при этом в Аргосе уже достаточно рано, в VI в. до н. э., начались демократические преобразования, а в классическую эпоху там установилась полноценная демократия. В целом в античную эпоху, как и во всех докапиталистических обществах, скорее не политика определялась экономикой, зависела от нее, а, наоборот, во многих отношениях экономическая жизнь была подчинена политической.
Как бы то ни было, в полисах всех типов имелась общая, сближающая их черта – наличие трех обязательных элементов государственного устройства. Прежде всего, народное собрание, воплощавшее собой коллектив граждан. Оно пользовалось верховным суверенитетом, обладало законодательными, судебными, контрольными функциями. Но по понятным причинам даже в самых демократических полисах народное собрание не могло заседать ежедневно. Поэтому возникала необходимость в постоянно действующем органе. Именно эту роль брал на себя второй компонент политической системы – Совет (греч. буле). Он рассматривал и решал текущие дела, но главное заключалось в том, что Совету принадлежала прерогатива законодательной инициативы. Он разрабатывал и вносил на голосование в народном собрании проекты законов и постановлений (пробулевмы). Третьим обязательным элементом была более или менее развитая в разных полисах система магистратур – полисных должностей. Магистратам принадлежала, выражаясь современным языком, в основном исполнительная власть. Однако в ряде полисов эти должностные лица (или, по крайней мере, некоторые из них) также обладали правом законодательной инициативы.
