Завернувшись поплотнее в старый плащ, юноша присел и, повинуясь внезапному импульсу, подобрал лежавшее рядом с ведром огниво, поджег трут и поднес огонь к скомканной бумаге и тонким щепкам в глубине камина. Бумага загорелась, оранжевые языки жадно лизнули стружки и перекинулись на дерево. Почувствовав первое прикосновение теплого воздуха, Гэз снова поежился, но уже от удовольствия. Когда огонь набрал силу, юноша подбросил несколько поленьев и два из оставшихся драгоценных кусков угля.
На стенах комнаты запрыгали, заплясали тени, помещение наполнилось золотистым сиянием. Напряжение ушло из сжавшегося от холода тела, мышцы расслабились, и Гэз улегся на пол перед излучающим тепло камином. Должно быть, думал он, так чувствовал себя пещерный человек, устроившийся на шкурах, освободившийся на какое-то время от тягот и опасностей долгого и трудного дня. Мысль перескочила на Коннавара, и Гэз представил себя древним полководцем, сидящим у костра и обдумывающим очередное сражение с армиями Камня.
Он снова перенесся в недавний сон, к прогулке по лесу, к женщине, мастерившей лук. Она была довольно маленькая, с длинными белыми волосами, убранными с лица и заплетенными в косу, лежавшую между хрупкими на вид плечами.
— Откуда вы знаете, что внутри этой палки кроется прекрасный лук?
— Об этом мне прошептал тис. Поэтому я ее и подобрала.
— Дерево не умеет говорить.
— Оно не умеет говорить с теми, у кого нет имени, молодой человек, — низким мелодичным голосом сказала женщина.
— Но у меня есть имя, — возразил он. — Гэз Макон.
— Это не то имя, которое прошептали долины или которое принес ветер, летящий к Кэр-Друах. Это не духовное имя.
— Вы говорите чепуху. Кто вы?
— Я — Пламя-в-Хрустале, Гэз Макон. Моя мать была Тенью-на-Дубе. Ее мать — Укрывающим Облаком. Хочешь услышать имена всех моих предков?
— Я заметил, что вы не упомянули ваших предков-мужчин. У них не было духовных имен?
— К сожалению, нет, — ответила женщина. — Мой дед был капитаном в армии варлийцев. Отец — купцом из Гориазы. Земли за большой водой, земли, где магию облачили в камень и таким образом заточили в него. Когда такое происходит, мужчины забывают магию духовных имен.
— Почему вы привели меня сюда?
— Я никуда не приводила тебя, Гэз Макон. Ты сам пришел к моему костру. Ты уйдешь от моего костра. Или убежишь. Или улетишь. Как пожелаешь.
— Это просто сон, — сказал юноша. — Вы не настоящая.
— Да, ты видишь сон. Но это настоящий сон, Гэз. Сон со значением. Магический миг, если хочешь. Не желаешь ли увидеть историю?
— Вы имеете в виду, услышать историю?
— Я знаю, что говорю, Гэз Макон.
— Тогда… Да, я хотел бы увидеть историю!
Женщина подняла руку и указала в направлении небольшого ручья справа от нее. Из журчащего потока появился поблескивающий водяной шар размером с человеческую голову. Проплыв в трех футах над травой, переливающаяся сфера повисла в воздухе перед застывшим в изумлении юношей. Потом она набухла и стала плоской, превратившись в круглое зеркало, в котором Гэз увидел собственное отражение. На нем была незнакомая залатанная многоцветная накидка, скрепленная серебряной брошью. Сама брошь изображала герб его рода, молодого оленя, запутавшегося в кустах. Гэз уже открыл рот, чтобы спросить, откуда взялась эта накидка, но в этот момент по зеркалу пробежала рябь, и сцена изменилась. Перед ним лежал залитый лунным светом склон холма. У большого камня сидели двое мужчин. Картина приблизилась, и Гэз увидел, что один из мужчин ранен. Сцена вновь изменилась. Теперь зеркало показывало величественного и гордого оленя, окруженного стаей волков. Хищники уже бросились на лесного красавца, когда откуда-то выскочил громадный черный пес с окровавленной пастью. После короткой схватки волки разбежались. Но не все — трое остались лежать на поле боя.
Зеркало потускнело, и образы растворились. С висящего в воздухе шара закапала вода, потом он вдруг лопнул, и на землю обрушился небольшой водопад. Гэз сидел неподвижно, пытаясь понять значение увиденного. Умирающий мужчина на склоне холма и раненая собака. Схватка с волками…
— Ты знаешь, что такое геза? — спросила женщина.
— Нет.
— Это своего рода пророчество. Геза короля Коннавара была такова: он умрет в тот день, когда убьет укусившую его собаку. Так и случилось. То, что ты сегодня видел, это часть твоей гезы. Ты — олень, Гэз Макон. Тебе драться с волками.
— А кто тот пес, который спасет меня?
— Это твой родственник…
— У меня нет родственников. Только отец. Сомневаюсь, что он станет рисковать из-за меня.
— Все откроется в нужное время; Хочешь получить имя, которое смогут услышать горы, прошептать листья и пропеть реки?
— Я — варлиец. Зачем мне кельтонское духовное имя?
— Приди ко мне, когда захочешь, — сказала женщина. Вот тогда-то на Гэза дохнуло холодом из раскрытого окна, и он проснулся у себя в постели. Что-то тревожило его сейчас, что-то не давало покоя, но что — он не знал. Гэз сидел у огня до тех пор, пока дрова и уголь не сгорели, и пламя начало чахнуть. Заглянув в угольное ведро, он увидел, что использовал весь свой недельный запас. Гнев снова вскипел в нем, а в душе шевельнулись первые ростки мятежа. Он — наследник.
Придет день, и он станет Мойдартом. Но сейчас ему приходится сидеть в холодной спальне, не имея ни дров, ни угля, несмотря на огромные запасы последнего у задней стены кухни.
Гэз быстро поднялся. Натянул сапоги, взял угольное ведро и открыл дверь спальни. Перед ним лежала галерея, выходившая в прихожую. Фонари не горели, и Гэз постоял какое-то время, привыкая к темноте. Вскоре он заметил полоску света у подножия лестницы, там, где тяжелая бархатная штора не была закрыта полностью. Гэз прошел по площадке галереи и нащупал перила. Придерживаясь за них, он двинулся дальше, к ведущей вниз лестнице. Сердце уже забилось быстрее. Если Мойдарт узнает, что сын крадет уголь, наказание, несомненно, будет очень жестоким.
Ну и пусть. Гэз осторожно, стараясь не оступиться, спустился в просторный зал прихожей и направился в кухню. Там было светлее, потому что окна не закрывали никакие шторы. Задняя дверь, ведущая во двор, оказалась незапертой. Это удивило Гэза, потому что Мойдарт очень строго относился к вопросам безопасности Зимнего Дома. Юноша улыбнулся. Вернувшись с углем, надо будет обязательно запереть дверь и тем самым спасти кого-то из слуг от неминуемой порки.
Он замер, ожидая, пока мимо окна кухни пройдет стражник. Не очень хорошо, если сына Мойдарта увидят собирающим тайком уголь. Всем стражникам было строжайше предписано докладывать о любых происшествиях, случившихся за время несения службы. В конце каждой недели Мойдарт лично просматривал все донесения. Гэз ждал. Патрулировать территорию Зимнего Дома было нетрудно. Чтобы обойти ее по периметру, требовалось несколько минут. Время тянулось невероятно медленно. Стражник не появлялся. Юноша раздраженно вздохнул; На кухне было холодно, и он начал мерзнуть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
