скудный знаньем человек,
Кто в Божьем страхе не смыкает век,
Чем знанием богатый, но преступный.
Изысканная хитрость в мире есть,
Но беззаконна и она. В итоге
Наступит час, когда не сможет лесть
Присяжных обеспечить перевес,
Чтобы не гнить мошеннику в остроге.
В унынии лукавый, но внутри
С коварством его мысли неразлучны.
В бессилии он тих и не дурит.
Окрепнет лишь, тебя он предварит
И навредит, едва наступит случай.
По виду узнаётся, кто каков,
Недаром ведь встречают по одёже.
Походка, осклабление зубов
Позволят распознать без лишних слов
Что верно в человеке, что негоже.
Кто по обличью ангел во плоти
Пред всеми рот не осклабляет втуне…
Не огрести, за умного сойти
И даже с кем совсем не по пути
Молчать — оно куда благоразумней.
Глава 20 Мудрость под семью замками
Гораздо лучше дурня обличить,
Чем на его грехи сердиться тайно.
Но так, чтоб через чур не огорчить
И от него в ответ не получить,
Как если вместо вира крикнуть майна.
Наедине учить, с глазу на глаз,
А не честить при всём честном народе,
Себя тем выставляя напоказ,
Как будто обнародован указ,
Что ты умней, а все глупее вроде.
Особого потребует труда
Кого-то обличить не попрекая.
В том польза несомненная видна -
Тот предостережётся от вреда,
Кто обличён и выказал раскаянье.
Так избежит заблудший вольный грех,
Чему легко распахивал он двери.
Не каждые ступени — путь наверх,
И как ко злу ведёт иной успех,
Так и находка может быть в потерю.
Ведь обличить— ещё не осудить,
Не лес в тайге валить по приговору…
Остережётся буйствовать бандит,
Охальник передумает блудить.
Коль впрок пойдут толковые укоры,
То евнух пожелание в тиши
Растлить девицу выполнит с натяжкой…
А дуракам оно — хоть кол теши
На голове. Ты с ними не спеши
Советом оградить от доли тяжкой.
Закончит плохо жизнь наглец и хам.
Как насморк — не спасенье от зловоний,
Не смолкнет так сварливая сноха.
Легко спастись от вольного греха
И невозможно, если грех невольный.
Иной молчит, за мудрого слывёт,
А кто-то ненавистен за болтливость,
За то, что свой не закрывает рот.
Не жалует таких простой народ,
Тщеславных безрассудных — особливо.
Трепач всем опротивеет. Спасти
Авторитет такого невозможно.
Безмолвный многословье не простит,
А кто не прекращает дичь нести
Возненавиден будет непреложно.
Иной молчит, как кладезь пустоты,
Небытия, что было до Творенья.
Когда у в рот набравшего воды
Молчанье не уход от суеты,
То мудрый ждёт и выбирает время.
Печаль проявит при чужой беде
И строго не осудит за проступок,
Любезен будет в сущей ерунде,
Тогда как, сколько глупым ни трындеть,
Кому нужны любезности от глупых.
Даяние — оно не дар с небес.
Нам про Пандору ведает преданье.
За подаянье, где коварный бес
В особое доверие пролез,
Сугубое бывает воздаянье.
Даяние принять от дурака,
Что воду брать из грязного ушата.
Немного даст и в том наверняка
Прилюдно будет громко попрекать,
Уста свои раскрывши как глашатай.
Кто дал взаймы и требует назад
Что под проценты лишь ссудил на время,
Тот ненавистен Господу стократ.
Когда для Бога он как казнокрад,
То что сказать о банковской системе?
Иной хитрец заниженной ценой
Всех обманул, не получил по роже,
Устроил показной аукцион…
Каким бы прощелыгой не был он,
Заплатит после, но в семь раз дороже.
На невезенье нечего пенять.
Для славы унижение возможно -
Перетерпеть и голову поднять…
Корону, скипетр, царского коня
Порою обретёт былой острожник.
И не совсем законченный дебил,
Помеченный пятном как обречённый
(За то, что он державу развалил,
Не сослан и в тюрьму не угодил)
Фонд образует, типа Горбачёва.
«От друга моего — сказал глупец –
Нет благодарности моим деяньям.
Ест хлеб мой и везде как хитрый льстец
Всем говорит какой я молодец,
Но мне важней иное почитанье».
Смеяться будут люди над таким
Желающим признанья доброхотом,
Дающим хлеб с намереньем благим,
Чтобы за всё, что сделал он другим,
Им люди восхищались до икоты.
В виду имея всех злых на язык,
Чьё жало для людей страшнее смерти,
Сказал Сирах всем прочим про таких:
«Итак, придёт паденье скоро злых» -
Не уточнив, в каком тысячелетье.
Безвременная басня — человек,
Кто неприятен в запахах и в прочем.
Он будет на дурных устах у всех
Невежд и прочих умственных калек
Тех, кто и сам в приятности не очень.
Желанье слыть умней глупцам под стать.
И станет отвратительною притча,
Когда звучит не к месту на устах
У глупого. И это неспроста -
Откуда взяться у глупцов приличью?
Потребность в малом, скудость — не позор.
По лености иной не будет шляться,
Чтоб скарб чужой снести к себе на двор.
И тем, что грех не совершил как вор,
Он в воздержании не станет сокрушаться.
Хороший дал нам всем Сирах урок,
Поправ экономическую прессу -
Чрезмерность человечеству не впрок,
И склонность к потребительству — порок,
А вовсе не движение к прогрессу!
По робости загубится душа,
К безумному когда лицеприятна.
С ума свихнулись, скажем, кореша,
На площадь с декабристами спешат
И как остановить их непонятно.
По робости предать не захотел.
Безумные, они порой как дети.
К друзьям своим душою прикипел,
И тем, что вместе с ними на расстрел,
Ты душу загубил иль обессмертил?
Иной из-за стыда наобещал
Делиться щедро, став других богаче.
Настал дефолт, он разом обнищал,
Из буржуа попал в разряд мещан,
Нажил себе врагов как плут-обманщик.
Порок из самых злейших — это ложь.
Невежеству она второе зренье.
Уж лучше вор, укравший в лавке нож,
В сравненье с тем, кто тем уже хорош,
Что может врать без совести зазрения.
В намереньях серьёзных, в баловстве
Им оправданья нет, а это значит,
С позором и с бесчестием в родстве
Тот и другой во лжи и воровстве
Наследуют погибель, однозначно!
Кто мудр в словах себя превознесёт.
Вельможам очень нравится разумный,
Им угождает пахарь, скотовод.
(Представил я, как вместо взяток скот
Пригонят в Государственную Думу.
То, что скотом возможно почитать,
Широкое имеет разночтенье.
Где яркий свет, порядок, чистота,
Там своего достаточно скота,
Любой парламент в том не исключенье).
Кто в состоянье
